Слуги милосердия - Леки Энн - Страница 69

— Сделано, — сообщила Сеиварден. — Хотя на твоем месте я бы также посоветовал ей побыстрее шевелить задницей в следующий раз.

— Это называется дипломатией, лейтенант, — сказала я.

Фильмы почти всегда заканчиваются триумфом или несчастьем — достижением счастья или полным, трагическим поражением, которое пресекает любую надежду на счастье. Но после этого конца всегда есть еще что-то — всегда следующее утро, а потом — еще, всегда — перемены, утраты и обретения. Всегда один шаг за другим. До самого настоящего конца, которого никто из нас не может избежать. Но даже тот конец — очень мал, каким бы огромным он ни виделся нам. Ведь для всех остальных будет еще и следующее утро. Для огромного большинства остальной вселенной того конца словно бы и не было. Каждый конец весьма условен. Каждый конец под другим углом зрения вовсе не конец на самом деле.

Тайзэрвэт и я отправились на челноке назад, на «Милосердие Калра», с переводчиком Зейат, анабиозным отсеком с телом переводчика Длайкви и ящиком рыбного соуса размером почти с отсек. Я представить себе не могла, как это все влезет в крошечный курьерский кораблик переводчика Зейат с учетом габаритов самого переводчика.

Но Зейат просто засунула все через переходный шлюз без всяких видимых трудностей, а затем повернулась, чтобы попрощаться.

— Это действительно было интересно, капитан флота, гораздо интереснее, чем я ожидала.

— А чего вы ожидали, переводчик? — поинтересовалась я.

— Ну, помните, я ожидала оказаться Длайкви! Как я рада, что это не так. И даже когда я осознала, что я на самом деле Зейат, ну, знаете ли, капитан флота, далее Зейат — это, в общем, никто. Встретиться с новым Значимым видом, созвать конклав — для таких дел они обычно посылают кого-нибудь, и вот я здесь, просто Зейат.

— Так, может быть, вы станете кем-то, когда вернетесь с новостями?

— Да что вы, нет, капитан флота. Это работает не так. Но так любезно с вашей стороны подумать обо мне. Нет, кто-то прибудет, причем довольно скоро, чтобы поговорить с вами о конклаве.

— А медицинские восстановители? — напомнила я ей.

У меня не было уверенности, что какие-то из остающихся частей пространства Радча станут вести с нами дела в ближайшем будущем.

— Да-да, кто-нибудь прибудет и насчет них тоже. Довольно скоро, я уверена. Но на самом деле, знаете, капитан флота, я не убеждена, что это хорошая идея — использовать их в таких количествах, как вы.

— Я планирую сократить, — сказала я.

— Хорошо, хорошо. Всегда помните, капитан флота: внутренние органы должны быть внутри вашего тела. А кровь — внутри ваших кровеносных сосудов. — И она прошла через переходный шлюз и исчезла.

Врач восстановила мою связь с «Милосердием Калра». Такое облегчение оказалось, связавшись с кораблем, обнаружить в своей каюте Калр Пять, которая ворчала слушающей Калр Двенадцать:

— Я же говорила ей, что должна уложить для нее кое-что, но нет, она знает лучше, и в результате все, что она взяла с собой, — это тот ужасный старый чайный сервиз. А теперь говорит: «Уложи мне какую-нибудь одежду, пожалуйста, я проходила в одной рубашке три дня». А ведь у нее были бы чистые рубашки, если б она меня послушалась. — Двенадцать ничего не сказала, только сочувственно хмыкнула. — И теперь — снова на базу, на важные встречи. И знаешь, у нее не было бы ничего приличного, чтобы подать чай, если бы я об этом не позаботилась!

Тайзэрвэт находилась в крошечном кабинете врача. Уставшая. В эмоциях — полный сумбур, но по большей части это был хороший день для Тайзэрвэт. У нее немного гудело в голове от напряжения, но она испытала облегчение, вернувшись на «Милосердие Калра».

— То, что давала вам врач «Меча Гурата», — говорила доктор, — было некоторым образом похоже на то, что давала я, но не то же самое. Какие вы испытывали ощущения? Другие? Те же самые? Лучше? Нет?

— В основном такие же? — отважилась Тайзэрвэт. — Думаю, что-то исчезло. В каких-то отношениях немного лучше, но в других — не так хорошо. Не знаю. Все… все кажется сейчас таким странным.

— Что ж, — сказала врач, — «Меч Гурата» прислал нам ваши данные. Я изучу их повнимательнее, и посмотрим, куда двигаться дальше. Тем временем вам следует отдохнуть.

— Да как же могу? Нужно ведь создать целое правительство. Мне надо вернуться на базу. Я должна попасть на некоторые встречи, что проводит капитан флота. Мне необходимо…

— Отдохните, лейтенант. Вы же говори те о встречах — ничего ведь не будет делаться неделями. И то… они, вероятно, проведут первый месяц, обсуждая планы…

— План — это важно! — настаивала Тайзэрвэт.

Мне придется держать ее в узде. Я хотела использовать ее опыт и талант к политике, но не желала, чтобы Анаандер Мианнаи (а устремления, которые Тайзэрвэт получила от Анаандер Мианнаи, определенно сказывались в ее отчаянном желании присутствовать на тех встречах) оказывала какое-то значительное влияние на то, что мы пытались здесь построить. И, помимо того, если оставить ее без присмотра, мы, весьма вероятно, получили бы Автократию Двух Систем под управлением лейтенанта Тайзэрвэт.

— Капитан флота много путешествовала за пределами Радча, и у нес есть странные идеи. Если никто не остановит ее, мы, вероятно, придем к системе официальных назначений, определяемых результатами игры в мяч! Или жребием! Или всеобщим голосованием!

— Будьте серьезны, лейтенант, — настаивала врач. — Планы всегда могут меняться либо дополняться, и, помимо того, пройдут месяцы, прежде чем появится даже намек на какие-то реальные сдвиги. Вы не много пропустите, если отдохнете несколько дней. Несите вахты. Дайте вашим Бо позаботиться о вас. Они так хотят этого, особенно Три. И например, Экалу смогла бы получить увольнение. Сеиварден еще на базе, а капитан флота возвращается туда через несколько часов. Было бы хорошо, если бы Экалу смогла отправиться с ней, но кому-то надо присматривать за кораблем.

Не только Анаандер приложила руку к формированию Тайзэрвэт, Я увидела крошечную вспышку возбуждения в связи с перспективой реального командования кораблем, пусть даже на несколько дней, пусть даже он никуда не направлялся и ничего не происходило.

— Капитан флота говорила, что я смогу сменить свои глаза, если вернусь. — Она произнесла это будто логическое следствие слов врача.

— Хорошо. — Я видела, что врач одновременно и удивлена, и не удивлена. Рада слышать это и в то же время — нет. — А у вас есть представление о цвете?

— Карие. Просто карие.

— Лейтенант, знаете ли вы, сколько оттенков у этого цвета? Сколько видов карих глаз? — В ответ — молчание. — Подумайте немного. Нет никакой спешки. И, кроме того, мне вроде как нравятся ваши глаза такими, какие они есть. Я думаю, многим из нас нравятся.

— Сомневаюсь, что они нравятся капитану флота, — заметила Тайзэрвэт.

— Полагаю, вы ошибаетесь, — сказала врач. — Но вряд ли имеет значение, нравятся они ей или нет. Это не ее глаза.

— Доктор, — произнесла страдальчески Тайзэрвэт, — она назвала меня «дорогое дитя».

— Ну да, конечно. — Врач поднялась с кресла. — Почему бы вам не позавтракать, а затем — отправиться на вахту, а о глазах мы поговорим вечером.

На следующий день я вернулась на базу. На встрече я была в чистой рубашке (Калр Пять все еще жаловалась по этому поводу, на сей раз — Калр Десять), на стол выставили бесценный белый фарфоровый сервиз (Калр Пять жаловалась Десять и по этому поводу тоже, лучась удовлетворением). «Титанит» сидел справа от меня, Калр Три — слева, представляя «Милосердие Кадра», «Меч Атагариса» и «Меч Гурата» — напротив меня вместе с администратором базы Селар — от базы.

— Для начала, — говорила я, — в основном будет гораздо легче оставить на месте большинство существующих институтов и вносить изменения по ходу дела. Однако у меня есть опасения в отношения судебных должностных лиц и того, как проводятся экспертизы и выносятся приговоры. В настоящее время вся эта система основана на допущении, что любой гражданин может обратиться к лорду Мианнаи, на которую можно полагаться в осуществлении совершенного правосудия.