Исчезновение экипажа со станции "Санлайт" (СИ) - "Ятсок Тимс" - Страница 3

Каждую неделю нейронная сеть должна проходить тест, именуемый космонавтами «тестом четыре на четыре». Суть теста в том, что сети демонстрируется ряд ситуаций, а затем снимаются её показатели по восьми эмоциям: уверенность, удовлетворение, любопытство, вдохновение, гнев, грусть, страх и апатия. Эмоции определяются по скорости реакции сети на ту или иную ситуацию. Да, это сложно. Не будь я космонавтом, моя голова бы уже взорвалась от всего этого потока информации. Но не волнуйтесь, сейчас я объясню на примере - и ситуация прояснится.

В компьютер загружается программный код, описывающий определенную ситуацию. Например, вы стоите в очереди в банке, когда в него забегает грабитель и стреляет в воздух. Затем грабитель убивает охранника, пытающегося достать из кобуры пистолет, хватает деньги и убегает. Как должен отреагировать человеческий мозг, оказавшийся в такой ситуации? Разумеется, сильнейшей из восьми эмоций в данной ситуации будет страх. Но это вовсе не значит, что остальные эмоции в этой ситуации не участвуют. На самом деле, в любой ситуации берут участие все восемь эмоций; так, например, на доминирующую эмоцию - страх - сеть потратит девять наноскунд. Затем может идти ненависть к грабителю (гнев) или сострадание к убитому (грусть), на осознание которых нейросеть потратит уже двадцать наносекунд. Ну, и последняя эмоция, которая может произойти в такой ситуации - апатия. На ее имитацию нейросеть потратит целых семьсот наносекунд. А если наоборот? Что, если апатия включится первой, а страх - последним? А вот это уже значит, что с нейросетью проблемы, и ей нужен ремонт. Из чего вытекает логичный вопрос - что должно произойти в мозгу здравомыслящего «человека», чтобы он вдруг перепутал эмоции??

Что ж, давайте усложним ситуацию с ограблением несколькими подробностями. Нейросеть знает, что грабить банки и убивать людей - плохо, потому что так ей диктует то устройство мироздания, что она подчерпнула из миллионов книг, песен и фильмов. Однако представим теперь абсурдную ситуацию: нейросеть видит, как капитан корабля смотрит фильм, где злодей убивает невинных жертв, и капитан хлопает ему, визжа от радости. В конце фильма злодею вручают премию вместо того, чтобы посадить в тюрьму, и капитан начинает плакать от счастья, распинаясь в одах любви к такому прекрасному персонажу. Разумеется, такая ситуация маловероятна, но она в корне противоречит убеждениям нейронной сети. Поэтому, когда в неё загрузят ситуацию с ограблением, она, скорее всего, даст ту же последовательность эмоций, но на этот раз она задумается: «А плохо ли это, убивать людей?» Разумеется, сеть знает, что убивать людей - плохо, но из-за ситуации с фильмом ей потребуется оперировать фактами, идущими вразрез с её логикой, из-за чего показатели некоторых эмоций будут завышены. В частности, эмоций «уверенность» и, возможно, «любопытство». Поэтому вместо каких-нибудь сорока наносекунд, отведенных на «уверенность» в этой ситуации, сети потребуются все двести, что тоже отразится на результатах. В случае неудовлетворительных результатов, нейросеть сама может сказать, какая из недавних ситуаций сбила её с толку, и тогда специальный работник (Томас) должен объяснить ей, что к чему, подобно заботливой маме, поучающей своего малыша. Эта процедура и называлась калибровкой.

Но вот что смутило меня в кабинете Томаса - на его компьютере я нашла все показатели ВИНСа, начиная с самой первой недели полета. И три недели назад они упали, не успев восстановиться до «инцидента». В большинстве ситуаций показатели «уверенности» снизились, а «любопытства» и «грусти» - возросли. Весь год результаты ВИНСа были отменными, а затем они мало того, что упали - так еще и не восстановились на следующих двух тестах. Что означало, что калибровка либо не была произведена, либо была, но неудачно. Однако, как бы там ни было, результаты ВИНСа все еще были в пределах допустимого, и в ремонте он не нуждался. Просто представьте, что отличник вдруг скатился до троек - это плохо, но недостаточно плохо для того, чтобы отправить его на второй год.

40 минут после «инцидента»

Никто не сидел на станции без дела. После небольшого собрания, в котором Орнелла сказала, что нет поводов для паники, каждый занялся своей задачей. Вестер и Чжимин, английский биолог и китайский ботаник, занялись выведением хлореллы - фотосинтезирующих водорослей, которые за предстоящие сутки должны были разрастись и обеспечить станцию кислородом еще на пару часов. Марина, русский врач, начала обследовать экипаж, чтобы выяснить, какие у кого шансы пробудиться после анабиоза. А одну из самых впечатляющих идей выдвинул американский бортинженер Джуллиан - он сказал, что попытается оборудовать транспортную капсулу так, чтобы экипаж мог вернуться на ней на Землю. Транспортная капсула была чем-то наподобие контейнера, в котором космонавты отправляли результаты своих трудов в случае необходимости. Так Земля получала результаты исследований, не прибегая к лишним вылетам на станцию. Загвоздка заключалась в том, что капсула была абсолютно не предназначена для того, чтобы транспортировать человека, и уж тем более - целого экипажа, но Джуллиан сказал, что попытается решить эту проблему.

Собрав экипаж, Орнелла выдвинула довольно воодушевляющую речь, сказав, что у них есть масса выходов из этой ситуации, начиная с восстановления связи и эвакуации на транспортной капсуле и заканчивая анабиозом. И все разошлись, сохраняя профессиональную невозмутимость, словно столкнулись с обыкновенной бытовой проблемой, не предвещающей ничего серьезного. Если бы хоть кто-то подошел к Орнелле в тот момент и спросил, действительно ли она так верит в успех спасения экипажа, она бы ответила:

-Конечно же нет.

Будь она прямолинейна и честна наедине со спросившим, то озвучила бы то, что думал каждый из космонавтов:

-Мы все просто охренительно влипли. Пропади пропадом этот второй контракт, пропади пропадом весь «Санлайт». Все, на что нам остается надеяться - это гребаное чудо.

36 часов после «инцидента»

-Эй, Вилли, - спросила я, витая по забитому хламом коридору в поисках зацепок, аки настоящий космический детектив. - Как думаешь, ВИНС мог убить экипаж?

-Не совсем понимаю вопрос, - донеслось в ответ из динамиков портативного модуля. - Была ли у него такая возможность? Была. Она была у каждого члена экипажа - перерезать всем горла, пока те спят. Даже Вы можете себя сейчас убить - для этого Вам всего лишь нужно выйти в открытый космос без скафандра. Заметьте, с физической точки зрения нет ничего, что Вас бы сдерживало.

-Давай я перефразирую, - на размышления у меня ушло несколько секунд. - Было ли что-то, что могло бы сдержать ВИНСа от такого? Какие-то защитные механизмы.

-Структура нейронной сети не предусматривает таких механизмов, - снова залепетал детский голосок. - ВИНС обучен таким образом, что в любой критической ситуации выберет наилучший для команды вариант. Но лучший вариант не всегда учитывает все интересы. Позвольте провести параллели: представьте, что станция отклонилась от курса и с сумасшедшей скоростью полетела к солнцу. Экипаж при этом беспомощен, и тогда ВИНС отключает им кислород. Конечно, все члены экипажа погибают, но погибли бы они и в противном случае. Если бы ВИНС их не убил, они бы сжарились заживо, умирая в страшнейших муках. Так что, если Вы спрашиваете, может ли нейронная сеть убить человека - да, может. Есть ли в ней программные ограничения - нет. Но если Вы спрашиваете мое мнение, то мой ответ очевиден - ВИНС не убивал экипаж. Может, мои микросхемки и не такие шустрые, но я просто не могу смоделировать ситуацию, в которой нейронная сеть смогла бы на ровном месте убить семерых людей.

-А что, если ВИНС устроил разгерметизацию, - не отступала я, - и выкинул экипаж в космос, а потом как-то вывел из строя подсистему газового состава, чтобы это выглядело как... как...

-Простите, но это инсинуации. Вы делаете скоропалительные выводы на основе ухудшенных показателей ВИНСа. Если бы он собирался выкинуть космонавтов в космос, это в гораздо большей степени отразилось бы на результатах теста.