За секунду до выстрела - Чергинец Николай Иванович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/99
• Следующая

— Не обижайтесь, Лев Абрамович, старший лейтенант имел в виду, что вы ведете скромный образ жизни.

— А как же иначе. Посмотрите мой дом, сами увидите, что живу я не так уж шикарно. Поверьте, до войны я жил лучше.

— Ничего, Лев Абрамович, пройдет немного времени, и снова все наладится, вот только оправимся от войны. Но сейчас речь о другом. Вспомните среди своих знакомых одного человека...

Купрейчик рассказал о приметах Корунова и о той встрече, о которой рассказал Пултас.

Мулер долго думал, несколько раз уточнял приметы, а затем, откинувшись на спинку стула, сказал:

— Так бы сразу и сказали, что вам нужен этот человек. Я его действительно знаю, но только, как говорится, в лицо.

— Ну, а старуху?

— Вот уж старуху я знаю прекрасно. Это — Жовель Маня. Она со Сторожовки. Ее там каждый знает: спросите, где Маня Жовель живет, и вас любой пацан к ней отведет.

— Чем знаменита эта Маня?

— Ну, во-первых, у нее семеро детей, которые находятся на подножном корму: кто что достанет, то и съест. Во-вторых, она всегда в курсе всех дел и не любит об этом болтать. В-третьих, она старожил и пользуется большим авторитетом у тех, кто любит, как говорится, цап-царап.

Купрейчик спросил:

— А вы знаете этого мужчину?

— На этот вопрос мне трудно ответить. И не подумайте, уважаемый, что не хочу. Просто он один из многих моих клиентов, которые приходят ко мне часто, не берут сдачу, наверное, оттого, что она уж больно громко в кармане звякает, и никогда не поднимают шума из-за какой-то пены. Интересно, что бы мне сказали посетители, если бы я вдруг стал продавать пиво без пены. Хотел бы я увидеть выражение их глаз. Они бы меня сразу же обвинили в том, что я развожу пиво водой. Но я не из таких, я слишком уважаю свою профессию, чтобы подмачивать ее.

— Когда же вы познакомились с Жовель?

— С Маней? Я ее уже знаю лет двадцать, не меньше. До войны я тоже проживал на Сторожовке, и, скажу вам прямо, мы с ней неплохо дружили.

— Скажите, а этот мужчина может у нее жить?

— Лично я сомневаюсь.

— Это почему же?

— У нее дома настоящий гармидар. Шум стоит как в бане. Нет, я не думаю, что кто-либо осмелится жить в таком уголке, где даже свои собственные штаны утром можешь не найти...

В этот день Мулер рассказал работникам милиции все, что знал. Купрейчик чувствовал, что он говорит правдиво и откровенно. Условились, что если Корунов зайдет в пивную, то Мулер обязательно сообщит об этом капитану.

Некоторое время оперативники молчали. Но вот Купрейчик улыбнулся и посмотрел на Новикова:

— Ну, что, Ваня, — на Сторожовку?

— Вперед! Назовем операцию «Где ты, Маня?» — и Новиков весело рассмеялся.

Как ни торопил водителя Славин, в Кемерово они приехали позже, чем рассчитывали. Им пришлось дважды менять колесо, причем второй раз надо было клеить продырявленную камеру.

В Кемерово уже начался новый рабочий день. Грязные, усталые после бессонной ночи, въехали они в город. Славин вышел недалеко от центра и у первого же встречного милиционера спросил, как добраться в управление. К счастью, оно оказалось недалеко, и вскоре лейтенант докладывал пожилому полковнику о цели своего прибытия в Кемерово. Полковник сразу же сделал необходимые поручения, суть которых сводилась к тому, чтобы силами работников милиции проверить все организации и учреждения, имеющие автотранспорт. Затем посмотрел на еле сидящего на стуле от усталости лейтенанта и сказал:

— Вы поезжайте в наше общежитие — там есть комнаты для командированных — и отдохните. Машину вам даст дежурный. Приходите сюда к вечеру, подведем итоги и подумаем, что делать дальше.

— Товарищ полковник, у меня еще один вопрос. — И Славин рассказал о буфетчице Сыроежной.

— Вы не ошиблись, лейтенант?

— Никак нет, товарищ полковник. Она же ведь была моей соседкой, жила через улицу, почти напротив. Это меня она не запомнила, пацаном был. А я ее, гадину, на всю жизнь запомнил!

— Да, это серьезно. Хорошо, вот вам бумага, напишите рапорт и езжайте отдыхать. Встретимся в шестнадцать часов.

Славин написал рапорт. Оставил его полковнику, а сам на дежурной «эмке» поехал в общежитие.

А в городе шел напряженный поиск. Одно за другим проверялись автохозяйства, учреждения и предприятия. Работники милиции тщательно проверяли документы, шел розыск автомашины, которая ездила в сторону Марьянского района в первой половине сентября. Когда находилась такая машина, то сразу же сопоставлялись приметы ее водителя с теми, о которых сообщил Славин.

Когда Славин вошел в кабинет начальника, тот ему сказал, что уже проверена большая часть автомашин города. Полковник пригласил лейтенанта сесть, а сам стал говорить с кем-то по телефону. Славин понял, что речь идет о Латаниной-Сыроежной. Невидимый собеседник сообщал, что предпринято для ее проверки.

— По документам, которые имеются в отделе кадров, Сыроежная Любовь Сергеевна значится как бывшая медсестра, которая находилась на фронте в составе Первого Белорусского фронта. Трудно пока сказать, подтвердятся ли ваши подозрения, но одно обстоятельство меня уже смутило. Судя по документам, Сыроежная до и во время войны работала медсестрой, а здесь, где позарез нужны медики, стоит за прилавком.

— А откуда она приехала?

— Из Белоруссии.

— Так можно же запросить!..

— Уже сделано, — усмехнулся полковник и добавил: — К нам уже подключился представитель органов государственной безопасности. Так что если вы не ошиблись, то никуда она не денется...

— Я не ошибаюсь, это Латанина, кстати, мне мама, когда я находился еще в Барановичах, писала, что ее усиленно разыскивают как предательницу.

В дверь постучали. В кабинете появился капитан, он протянул полковнику телеграмму:

— Только что прибыла.

Начальник взглянул на нее и улыбнулся:

— Тебе, в первую очередь, надо было дать ее этому молодому человеку. — Он протянул бланк Славину. — Прочтите.

Славин прочитал и вскочил со стула:

— Вот молодец участковый уполномоченный! Вот молодчина, установил-таки!

В телеграмме сообщались фамилия водителя и номер автомашины, которая привозила различные инструменты на одну из лесоразработок и уехала оттуда тринадцатого сентября. В конце телеграммы было два слова: «Приметы совпадают».

Полковник приказал дежурному дать отбой тем, кто был занят розыском машины, и пригласить к нему старшего лейтенанта Попова. Когда дежурный вышел, полковник начал расспрашивать Славина, откуда он родом, где родные, как работается на новом месте.

В кабинет вошел офицер, четко доложил:

— Товарищ полковник! Старший лейтенант Попов прибыл по вашему приказанию!

— Хорошо, Олег Иванович. Познакомьтесь, лейтенант Славин. Вам необходимо вместе с ним поехать в третью автобазу и задержать водителя Хохлова, — полковник заглянул в телеграмму, — Андрея Савельевича, он подозревается в совершении наезда на гражданина.

По дороге Славин введет вас в курс дела, а сейчас берите мою машину и поезжайте, а то рабочий день подходит к концу, боюсь, как бы вы не опоздали.

Славин и Попов направились к выходу, но полковник остановил их:

— Да, чуть не забыл. Договоритесь с руководством автобазы, чтобы поставить эту машину в отдельный бокс, ее ведь придется осматривать...

Пока ехали в машине, Славин и Попов познакомились поближе. Оказалось, что они оканчивали одну и ту же офицерскую школу, только Попов окончил ее на год раньше.

Вскоре они были на автобазе. Нашли главного инженера, который, по словам сторожа, встретившего их у ворот, исполнял обязанности директора автобазы. Главный инженер — низенький, полный, страдающий одышкой, лет пятидесяти мужчина — очень внимательно читал удостоверения Попова и Славина и только после этого пригласил их к себе в кабинет. Долго шли по территории автобазы, затем — по узкому, пропахшему маслом и бензином коридору, поднялись на второй этаж и оказались в маленькой комнате.

• Предыдущая
• 12/99
• Следующая