Темный разум - Эшер Нил - Страница 47

Люди — «моллюски» еще не появились, когда Свёрл опустил свой дредноут в глубины океана планеты, которую впоследствии назовут Литоралью. К нему присоединились и другие обездоленные прадоры, которые стали воздвигать свой подводный город и наладили торговлю с прочими анклавами прадоров по всему Погосту. Когда же прибыли «моллюски» и затеяли свое странное телесное поклонение роду Свёрла, первичный инстинкт велел его товарищам–ренегатам уничтожить людишек. Однако коренное понимание Государства все еще не давалось Свёрлу, и он настоял, чтобы людей не трогали. Ведь они, возможно, помогут ему достичь того, к чему он стремится. Он позволил им обосноваться и стал изучать их.

И все это время Свёрл изучал и себя самого. Во–первых, он заметил дополнительные органические и кристаллические наросты на своем центральном нервном узле и решил, что они и стали источником расширения его сознания. Но тогда он не понимал до конца, что именно они означают. Затем отец–капитан отследил постепенные физические изменения своего тела, а периодически проводя проверки генома, выяснил, что он тоже становится иным. Углубившись дальше, он обнаружил пикоскопические процессы, подстегивающие изменения, но что вызвало эти процессы, так и не определил. Только в последние годы, применив купленные у Государства приборы, он открыл лежащие в основе фемтоскопические течения, но разобраться в их сути не сумел. И только вульгарные телесные перемены открыли ему в конце концов истину.

Его зрительная турель погрузилась в основное тело, растянулась, раздвигая укоротившиеся глазные стебельки. Впоследствии они исчезли вовсе, а глаза разместились в двух впадинах в передней части панциря. Зрение других глаз сильно испортилось. Сделанные из твердого металла мандибулы остались прежними, но повисли ниже, а рот расширился — в уголках появились «трещины» и поползли назад. Несомненно, если бы у него под брюхом по–прежнему были конечности–манипуляторы, они тоже съежились бы — или отвалились. Сзади вырос мясистый хвост, в котором, как выяснилось при исследовании, скрывался развивающийся позвоночник. Все это оставалось для Свёрла загадкой, пока в процессе изучения людей — «моллюсков» на него не снизошло тошнотворное откровение.

«Моллюски» были людьми, пытающимися превратить себя в прадоров, — а он был прадором, не по своей воле трансформированным в пародию на человеческое существо. Его панцирь принимал форму человеческого черепа и терял твердость, и ужасный мешающий хвост был наследством этих мерзких мягких существ. Свёрл удалил его хирургическим путем, но после нескольких мучительных месяцев хвост вырос снова. Между тем внутри рта проклюнулись маленькие хрупкие зубы, а глаза обрели розовые кожистые веки, выпустившие даже ресницы! Одновременно, когда ему хотелось прислушаться к чему–то, он ловил себя на том, что отрывает от земли две передние пары ног — потому что в них развились нервные связи со слуховым аппаратом.

Метод трансформации был темен и абсурдно комичен — как прадор Свёрл никогда бы не понял этого «юмора». Но дело было гораздо, гораздо сложнее. С одной стороны, он вроде бы развивался в органическую версию врага, в то время как в его ганглии прорастали ткани человеческого мозга. Поняв это, Свёрл осознал то, что укрывалось от него все годы, прошедшие с первого преображения. Кристаллические включения в органический мозг были не чем иным, как искусственным интеллектом. Пенни Роял подарил ему способность понять врага — превратив прадора в оба вражеских вида разом. Он стал сплавом прадора, человека и ИИ. И чувствовал, что в будущем первому из них суждено исчезнуть вовсе.

Составляющие ИИ и человека в нем неуклонно множились, гнев и ненависть притуплялись, а в мозгу набухали важные вопросы. Стремление понять врага медленно оборачивалось желанием просто понять.

Мона остановила скутер в длинном прямом туннеле, тянущемся во тьму на пять миль в обе стороны. Туннель был три метра в диаметре, абсолютно круглый в сечении по всей длине. Женщина слезла, подошла к вогнутой стене, коснулась ладонью гладкого, словно бы полированного камня. Датчики в перчатках отметили полное отсутствие каких–либо изъянов. Но ответа на загадку, тревожившую ее с тех пор, как они явились сюда за утилем, не было: где машины — или машина, — сделавшие это? Правда, часть пазла сложилась — теперь они знали, отчего здесь нет каменных завалов, побочных продуктов бурения. Окружающий туннели камень оказался плотнее, чем где–либо в коре планетоида: похоже, обломки просто отбросили и вплавили в почву. Энергии, верно, потребовалось дикое количество, но ни следа фантастической машины, проложившей туннели, так и не обнаружилось. Однако пещеры, источившие кору планетоида, тянулись на тысячи миль, и Мона понимала, что все их исследовать просто немыслимо.

Опустив руку, она вернулась к скутеру, развернула его и поехала назад. Вполне вероятно, что машины просто не было или, точнее, машиной был сам Пенни Роял. А коли так, выводы напрашиваются пугающие. Черный ИИ и так ужасен, но если он может манипулировать материей в таких масштабах… Мона тряхнула головой. Нет, не может быть. Где–то должны стоять агрегаты, иначе ничего не сходится. Пенни Роял не сумел бы сотворить ничего подобного в одиночку за те шестьдесят или сколько там лет, что он обитал тут. Дело потребовало бы сотню Пенни Роялов, а сотни копий черного ИИ никогда никто не видел. От этой мысли по спине женщины побежали мурашки.

— Мона, — прервал ее размышления голос Гарета из коммуникатора, — у нас еще один гость.

— Еще гость? — Она прибавила ходу.

— Да, я узнал корабль — это «Роза».

— Какого черта тут делает Блайт? — удивилась женщина. — Насколько я слышала, он в Государстве, занимается контрабандой технических артефактов. — Она свернула в боковой туннель, ведущий к тому месту, куда они подогнали «Атриум». Это просторное сферическое помещение с плоским сетчатым полом находилось всего в нескольких сотнях метров от входа, которым воспользовались люди, — там и стоял их корабль. — Не отвечай — если он здесь, то, вероятно, затем же, зачем и мы.

— Добро пожаловать, — хмыкнул Гарет. — Мы уже закончили.

Да, они закончили — возвращаться предстояло с полным грузом. Утиль шел на переработку на Монмартр, Джону Хоббсу. Но, если честно, они не исследовали и малой доли здешних пространств. Мона была уверена, что тут еще можно открывать и открывать технологические сокровища. К сожалению, не она одна додумалась до этого — когда новость о том, что Пенни Роял покинул свою «резиденцию», распространится, сюда явятся и другие сборщики трофеев. Блайт, верно, просто первый из многих. Но он, по крайней мере, не из тех, кто склонен к пиратству, и не отправит их учиться дышать вакуумом. Не сомневалась Мона и в том, что интерес проявит и Изабель Сатоми с ее специфической проблемой. Вполне возможно, что заинтересуется и ее непосредственный начальник, у которого подобная проблема тоже имеется. Мону даже замутило при мысли о встрече с мистером Пейсом.

Она въехала на решетчатый пол «Атриума»; шины скутера с волоконным кордом скрадывали любую вибрацию. Впереди виднелись несколько людей из ее экипажа, нагружающих два последних гравивозка. На одном лежали сплющенные белые шары, содержащие не опознанные пока технологии. На другом — пять скелетоподобных големов. Големы не представляли бы никакой ценности, если бы Хоббс не нашел на них покупателя в Государстве. По–видимому, аналитический ИИ хотел исследовать их — и готов был заплатить алмазной слюдой.

Мона спешилась и двинулась к выходу из туннеля.

— Где сейчас «Роза»? — спросила она на ходу.

— Как и тот истребитель — висит прямо над нами.

— Связь?

— Блайт хочет поговорить с тобой. Соединить вас?

— Валяй.

В правой нижней четверти лицевого щитка возникло знакомое лицо капитана Блайта. Он выглядел уставшим, встревоженным и даже похудевшим с тех пор, как они виделись в последний раз.