Террористка - Самоваров Александр - Страница 49

— Я высказываю свою точку зрения, — все так же лениво продолжал Фролов, — с вояками дело обычное: вне казармы, без родных командиров они теряются.

— Что еще?

— Пьют много, — сказал Фролов и осекся. Ему хорошо было известно о слабости самого Тимофеева.

Но тот благосклонно кивнул.

— Там, где водка, — обязательно бабы. Сам у них не был, баб не видел, но ребята они здоровые и, кажется, в этом смысле без комплексов.

— И что делать?

— Вы спросили, я сказал, — ответил Фролов, — конечно, ребята в психологическом плане хорошо влияют на моих мальчишек. Для них они, безусловно, авторитеты.

На одутловатом, бледном лице Тимофеева появился румянец. Он оказался прав! Новых людей надо не через Фролова вводить в курс дела, а через Старкова. Если Старков взял в руки оружие, значит так надо. Сила авторитета ничем не заменима в подобных небольших группах.

— Будем считать, Фролов, что водка и бабы — издержки нашего производства.

Ника Трубецкой за годы совместной работы хорошо узнал своего шефа. Но он никогда не видел в его глазах такого холодного бешенства. Хуже всего было то, что Дубцов пытался скрыть свое состояние. И, когда он в обычном деловом разговоре вдруг срывался на крик, у Трубецкого начинало ныть сердце. Валериан Сергеевич справлялся с собой и продолжал говорить с прежней показной невозмутимостью.

Не оттого кричал господин Дубцов, что вовремя не был сделан запрос компаньону, а от иных причин.

Трубецкой резко сократил число своих ночных похождений, купил восьмимесячного щенка бульдога и спал с пистолетом под подушкой.

Он пересчитал все наличные средства, и их оказалось так мало, что невозможно было думать о бегстве за границу. Оставалось ждать. Но ожидание наводило все больший ужас. В голове Ники проигрывались всякие кошмарные варианты возможных событий. Если господин Дубцов просто терпел финансовые неудачи, а такое могло быть, — это полбеды. Сегодня деньги потеряли, завтра возместим потери, страшило другое: Дубцов мог влезть в авантюру на пару со своими приятелями-уголовниками. Вот тут-то и покатится с плеч голова Трубецкого, как человека знавшего о денежных вкладах Дубцова почти все.

— Господи, пронеси! — обращался Ника к Богу.

…В половине двенадцатого ночи в квартиру Трубецкого позвонили. Изрядно выпивший, он собирался уснуть, но подстегнутый внезапным звонком, был подброшен с кровати.

У него было много приятелей и приятельниц, и некоторые из них любили приходить без приглашения. Ника заметался по квартире и затих было на кухне, но звонили снова и снова.

Небольшой золотистый бульдог с черной пастью зевнул, не спеша поковылял к двери и несколько раз глухо гавкнул. Потом повернул свою уродливую морду к Трубецкому и гавкнул на него.

— Скотина ты, скотина, — расслабленно сказал Ника и подошел к двери.

— Ника, — раздался женский голос, — открой, это я, Оля.

Выругавшись, Трубецкой начал возиться с замками. Перед последним поворотом ключа от задумался — стоит ли открывать? Но повернул ключ в замочной скважине.

Вместе с Олей ввалились двое здоровенных мужиков. Лица их были угрюмы и спокойны.

— Мои друзья, — представила Оля.

— Трубецкой, — пискнул Ника и пожал сильные руки мужчин.

— Какая прелесть, — присела к щенку Оля и стала его гладить. — Какие могучие челюсти! Какой мужественный взгляд!

И хотя Трубецкой про себя призывал щенка укусить нахалку, — тот как-то радостно чихнул и потерся золотистой шерсткой о руку женщины.

— Николай Алексеевич, — сказал один из пришедших с простым открытым лицом, — у нас к вам разговор на пять минут.

— Ну максимум на пятнадцать, — добавил второй, коренастый могучий мужик, и недобро усмехнулся.

Ника видел много людей с такими усмешечками, и с такими безрассудно-веселыми глазами. Он икнул, с непередаваемой тоской поглядел на Олю, но та уже повалила щенка на спину и гладила его розоватый животик.

Кто бы мог подумать, что Оля наводчица?

— Деньги я отдам все, ребята, — сказал Ника поспешно.

— Денег и у нас много, — сказал коренастый, — я же говорю, нам всего лишь надо переброситься парой слов.

Суть требований гостей Трубецкой уразумел сразу. Им был нужен свой человек в правлении. Ника кивал и на все отвечал с готовностью — конечно, конечно!

— В первый раз вижу такого покладистого мужика, — сказал коренастый, — от ума это идет и понимания ситуации. А ситуация у вас безвыходная. Правда?

— Правда, — прошелестел в ответ сухими губами Трубецкой.

Закрыв за гостями дверь, Ника трясущимися руками стал набирать номер телефона Дубцова. Телефон молчал.

Трубецкой был уверен, что все устроил сам Валериан Сергеевич, дабы проверить честность своего служащего и напарника.

Глотнув водки, Ника забился в постель, собрался было перевернуться на бок, лицом к стене, но увидел щенка, бесстыдно писавшего на ковер.

Ника вскочил и в ярости, с криком «предатель» пнул бульдога так, что тот шваркнулся о стенку. Но в следующий миг мускулистый щенок молнией бросился на Трубецкого и впился в его ногу.

Квартира огласилась протяжным воем.

— Все суки, — в безысходности сказал Трубецкой, когда прошла первая боль.

— Ну, как сделано дело, командир? — чуть насмешливо спросил Иван, садясь в машину.

— Нормально, — сдержанно ответила Оля.

Она видела и понимала одно — Трубецкой был смертельно испуган и крепко пьян. Осознал ли он толком, чего от него хотели?

Не нравилось ей и то, как несерьезно вели себя ребята, и прежде всего Иван. И уж совсем ей стало неприятно, когда Иван, прежде чем завести машину, вытащил бутылку вина и вылил себе в горло половину. Вторую половину он отдал Диме.

— Ребята, вы же работаете, — воскликнула Оля.

— Да это так… вроде газировки, — отшутился Иван.

— А мне почему-то жалко стало парня, — сказал Дима.

— Ублюдок он, — зло сказала Оля, — и все такие, как он, ублюдки — жалеть их нечего. Они ни друг друга, ни нас не жалеют.

Трубецкому так и не удалось уснуть. Он наверняка знал, что Дубцов прибудет в офис рано утром. И потому уже в шесть часов Ника стучался в двери кабинета Валериана Сергеевича.

Тот выслушал Нику не перебивая. Только иногда передергивал плечом.

Потом так же молча достал из сейфа несколько пачек с зелененькими долларами и кинул их на стол. В движении его не было ничего пренебрежительного. А во взгляде промелькнула теплота.

— Бери деньги, Трубецкой, и уйди на дно.

Тот машинально сложил доллары в кучу и пошел к двери.

— Стой, Трубецкой, — тихо хохотнул Валериан Сергеевич, — ты что же, так, под мышкой с ними и пойдешь?

— У меня в машине сумка, — ответил тот, растерянно поправляя очки на толстой переносице.

— На пакет и подожди…

Валериан Сергеевич подошел вплотную к Трубецкому, положил тяжелую руку ему на плечо и стал внушать, чтобы тот никогда и ни при каких обстоятельствах в ближайшие несколько месяцев не покидал своей норы.

— У тебя есть какая-нибудь надежная и бедная баба? Однокурсница, например. Думай сейчас. Позвони ей немедленно. Со шлюхами не связывайся ни в коем случае.

— Есть… одна. А как мне вас в случае чего найти, Валериан Сергеевич?

— Если жить хочешь, — печально улыбнулся Дубцов, — лучше не ищи.

Трубецкой вылетел из его кабинета пулей, сел в машину и нажал на газ. Чтобы немного отвлечься, включил приемник. Диктор говорил о каком-то указе президента. Хоть и слушал Ника краем уха, но понял, что парламент собираются разогнать. Он обрадовался — чем больше шума, тем меньше дела до какого-то Трубецкого. А еще лучше, война бы началась… С другой стороны, кто в ней победит, неизвестно. Придет к власти какой-нибудь дятел и прикажет в двадцать четыре часа сдать валюту. Эх, жизнь! Мать ее разэдак!

Значит к нему ночью приходили не от Дубцова. И Валериана Сергеевича кто-то взял на мушку. А держится мужик молодцом. Драться будет. Ну и пусть дерется. Ему это дело нравится.