Книга таинств Деливеренс Дейн - Хоу Кэтрин - Страница 10

— И что? — спросила Лиз.

— А то, что это одно из самых ядовитых растений, известных человеку, — ответила Конни. — Есть легенда, что тот, кто его выкопает, умрет на месте. Поэтому вместо человека мандрагору откапывала собака. — Она посмотрела на Арло. Конечно, подумала она про себя, легенда подтверждает лишь то, что собаки выкапывают все подряд, а не то, что мандрагора ядовита для людей. Пес вильнул хвостом. — А еще в старых книгах сказано, что мандрагора истошно кричит, когда ее выкапывают.

— С ума сойти, — прошептала Лиз, не отводя глаз от растения. — Но зачем твоей бабушке выращивать в саду такую гадость?

— Хоть убей, не знаю. Там еще много чего есть. Белладонну видела? — Конни потрясла головой, все еще держа в руке человекообразный корень. — Может, конечно, она сама выросла, как сорняк. Я не представляю, чтобы кто-нибудь в здравом уме специально такое посадил.

— Что будешь с ней делать? — обеспокоенно спросила Лиз.

Конни вздохнула, вдруг осознав, какое количество работы ей предстоит. Ей совсем не хотелось думать о ядовитых растениях в саду, о змеях в гостиной, о штрафах, наложенных на дом. Все, что ей сейчас было нужно, — это немного поесть, а потом притвориться, что лето и не начиналось.

— Пока положу ее здесь, чтобы собаки не нашли, — сказала она, втискивая корень на полку между двумя потемневшими банками.

Конни резко проснулась. Сердце билось в груди неровными толчками. Целую минуту она не могла сообразить, где находится, и не могла понять, спит она еще или нет. Из мрака проступили очертания комнаты: напротив стояло гобеленовое кресло, за ним в темноте прятался чипендейловский стол. Конни провела рукой по лицу, испещренному красными отметинами там, где она прислонялась к спинке стула. Подробности кошмара улетучились, оставив лишь общее гнетущее ощущение. Над ней склонялись темные бесформенные фигуры, сверху спускались длинные веревки, преследуя ее… Или это были змеи? Она пристально рассматривала маленькую гостиную. Казалось, за ее мягкими декорациями скрывается что-то зловещее. По мере того как прояснялось сознание, граница между сном и явью размывалась и ускользала. Наверное, она нечаянно задремала на стуле.

Перед тем как подняться на второй этаж и улечься на кровать с пологом, Лиз сумела открыть одно из окон гостиной, и теперь затхлый воздух комнаты перемешивался с теплым дыханием лета. Снаружи доносилось пение сверчков. После долгих лет в Гарварде тишина для Конни была плохим предзнаменованием. Она грохотала в ушах, занимая собой все пространство. Конни привыкла к шепоту своих переживаний, но в этой всепроникающей, беспокойной тишине шепот был подобен крику.

Окончательно проснувшись, Конни потянулась на стуле и взяла со стола масляную лампу. Бабушка почему-то не провела в дом электричество. Невероятно, что в конце двадцатого века в Америке нашелся дом без электрического света. Тщательно обыскав все комнаты, девушки не обнаружили ни выключателей, ни ламп, ни проводов. Телефона тоже не было! Одному Богу известно, как Грейс рассчитывала продать дом. Похоже, в это лето придется рано ложиться спать, подумала Конни и помрачнела. Хорошо, что хоть кто-то догадался провести сюда воду. Над кухней на втором этаже находился санузел, в который можно было попасть из слегка переделанной кладовки в одной из спален. Там стоял унитаз с деревянным сиденьем, а с потолка свешивалась цепь сливного бачка. Рядом помещались глубокая ванна без душа и маленькая раковина. Пока девушки чистили зубы, Лиз мечтательно, по своему обыкновению, заметила, что обстановка располагает к долгим романтическим ваннам при свечах. Конни вспыхнула, смутившись. Она всегда чувствовала себя неловко в присутствии мужчин и сама себя ругала за это. Ей далеко до лукаво-наивной кокетки Лиз. Конечно, ванна это здорово, было бы с кем ее разделить. Но желающих пока не предвиделось.

Она нахмурилась, чувствуя, что спать уже не хочется. Лиз свалилась час назад. Конни убеждала себя, что, наверное, волнуется насчет завтра, когда Лиз уедет обратно в Кембридж. С понедельника у нее начнутся занятия в гарвардской летней школе — курс склонения латинских существительных для школьников-отличников. Совсем скоро дом будет целиком на попечении Конни. У нее было ощущение, что она остается одна на узком мостике над темным озером. Лиз была права. Соглашаться не стоило.

Конни поднялась со стула и с медной лампой в руках направилась к книжным полкам, чтобы отвлечься. Может быть, найдется какой-нибудь старый целомудренный роман или руководство по игре в бридж. Она улыбнулась про себя. Даже при мысли о чтении таких книг клонило в сон.

Она осторожно пробегала пальцами по растрескавшимся корешкам книг. Коричневая пыль от ветхих кожаных переплетов пачкала руки. В тусклом, мерцающем свете невозможно было прочесть названия. Она наугад вытащила с полки книгу, с которой полетела на пол грязь и посыпались куски обложки. На первой странице значилось: «Хижина дяди Тома». Ну что ж, в каждом доме Новой Англии должен быть томик «Хижины». Это своего рода визитная карточка семьи, залог того, что вы на правильной стороне в Гражданской войне. Конни вздохнула и поставила книгу на полку. Какие же лицемеры жили в Новой Англии.

Лампа выхватывала из темноты лишь три корешка книг, лицо и руки Конни. Вся остальная комната тонула во мраке. Конни наклонилась к нижней полке, где хранились самые толстые и тяжелые книги — Библии или Псалтыри. Пуританская доктрина утверждает, что грамотность необходима для восприятия благодати Господней, потому каждая добропорядочная семья должна иметь экземпляр Откровения Божьего. Поставив лампу на пол, Конни вытащила с полки увесистую книгу и начала перелистывать страницы, с трудом удерживая фолиант другой рукой. Это была Библия, и очень старая, судя по орфографии и тонкой бумаге. Семнадцатый век, решила Конни, довольная своим образованием, и даже поразмышляла, сколько может стоить такая книга. Но Библия, даже старая, не редкость, их печатали много. К тому же этот экземпляр покрыт плесенью и пострадал от воды — страницы раскисли и испачкались.

Долистав до Исхода, девушка вдруг задумалась: что же все-таки она надеется найти в этом доме? Лиз говорила, что Конни поладила бы с Софией. Но Конни никогда толком не знала свою бабушку. Кем была эта странная упрямая женщина? Чья история скрыта в этом доме?

Мысли неторопливо и бессвязно блуждали в голове, и вдруг рука, державшая Библию, задрожала от горячего, обжигающего покалывания — как будто затекла или коснулась оголенного провода. Вскрикнув от боли и удивления, Конни выронила книгу.

Странное ощущение тут же прошло, и Конни, растирая руку, уже сомневалась, было ли оно. Она присела посмотреть, не развалилась ли ветхая книга от падения.

Освещенная тусклой лампой раскрытая Библия лежала в облаке пыли. Конни уже собиралась поднять ее с пола, когда заметила между страниц что-то маленькое и блестящее. Поднеся лампу поближе, она провела рукой по кромке листов, нащупала предмет и осторожно вытащила его из укромного места.

Это был ключ. Очень старый, длиной три дюйма, с богато украшенной головкой и полой ножкой. Он явно предназначался для двери или большого сундука. Конни смотрела на него в тусклом свете лампы, размышляя, зачем его спрятали в Библию — для закладки он слишком громоздкий. Озадаченно переворачивая ключ в руке, Конни увидела крохотный кусочек бумаги, торчащий из ножки. Она сосредоточенно сдвинула брови. Осторожно поддев ногтем, извлекла бумажку наружу. Оказалось, что это пергамент, свернутый в тугую трубочку. Положив ключ на колени, Конни поднесла миниатюрный свиток к лампе и стала по миллиметру разворачивать хрупкий листочек. Он был не больше ногтя и весь в темных пятнах.

Едва различимые в тусклом свете лампы, на пергаменте поблекшими чернилами были выведены два слова: Деливеренс Дейн.