Невеста напрокат, или Дарованная судьбой - Шторм Мира - Страница 5

Кто знает, может, для Высших все это нормально? Наверное, не стоило устраивать скандал.

Но все так неудачно сложилось! Ресторан, который разбередил старую рану, Сотар, который так умело нашел мое самое слабое место. Я была просто не готова спокойно принять происходящее.

Одно знала точно: мой ответ был честен. Я в любом случае не смогу. Не смогу спать с чужим мужчиной за деньги, будь он хоть самим аттаром.

На работу в итоге я вышла, ощущая себя откровенно больной.

Ходила по коридорам больницы и кому-то кивала. Молча осматривала больных и выписывала направления. Мыла руки перед операцией и отвечала на вопросы коллег. На автомате выполняла свою работу и ничего не чувствовала. Все мысли и чувства были закрыты настолько наглухо, что внутри ощущалась лишь свинцовая тяжесть и хотелось стукнуть себя, чтобы разбудить.

Я ходила по палатам, сидела в кабинете, слушала людей… и при этом меня там словно и не было. А в голове все сильнее шумело, все острее и острее билась о виски боль.

После обеда меня отловила Катя и зажала в углу, сунув в одну руку стакан воды, а в другую — таблетку.

— Пей, на тебе лица нет. Заболела?

— Ничего страшного, сейчас приду в себя.

Не глядя, я приняла лекарство и обняла подругу.

— Ты чего?

— Ничего, Катюш, я в порядке.

Даэрстан, столица мира Краор, дворец аттара

Тангавор молчал. Сжав зубы и засунув руки со сбитыми костяшками в карманы, он стоял в зеленых покоях, где под мрачным взглядом правителя притихшие слуги избавлялись от малейших следов присутствия здесь женщины. Обезличивали шкафы и полочки, стирали отпечатки Алии с мебели, меняли покрывала, ковры и шторы.

Не нужно было ее сюда селить. Во дворце хватало женских покоев, но Алия была ураганом, сметающим все на своем пути. А Тангавор не слишком сопротивлялся, но сегодня ему пришлось все прекратить.

Сцена была безобразная в своем безмолвии. Аттар вернулся к Алие через несколько часов после того, как мял ее разгоряченное тело на холодных простынях. Любуясь тщательно выверенным образом невинной девочки, он пытался решить, какие слова в данной ситуации будут менее пошлыми. Как сказать о том, что их отношениям пришел конец? Может, мертвый язык, который они учили вместе, скажет более ясно?

We’re done…

Done…[2]

Не смея задумываться, любит ли он Алию, аттар понимал, что выгонять ее до омерзения тошно. Он стоял перед ней и молча стискивал кулаки. Пусть она все поймет сама, пусть простит, пусть просто уйдет и будет счастлива где-то в другом месте.

Все закончилось… We’re done.

Было бы легче, имей он право сказать, что дело не в ней, а в нем. Чудовищно банальная фраза больно резала своей правдой.

Остро необходимо выжить. Ему. Это его игра, и он жертвует Алией, как пешкой. Нужно, чтобы все вокруг были уверены, что некая Варвара теперь его невеста. Не просто уверены, а забыли напрочь, что рядом была другая женщина.

Алия, хрупкая, гибкая, как ивовая веточка, умудрилась снести ту стену отчуждения, которую аттар неизменно выстраивал между собой и вереницей любовниц. Может, именно поэтому он и позволил ей поселиться во дворце и занять главные женские покои. Можно было оправдываться, что это ради удобства, ведь эти покои смежные с комнатами правителя. Но Тангавор понимал — ему всего лишь хотелось, чтобы в покоях, изначально созданных для его супруги, кто-то жил. Ему нравилась эта иллюзия полноты жизни.

И вот теперь ему нужно все закончить. Собственными руками вырвать из своей жизни ту единственную, которая смогла подобраться к его сердцу ближе всех и при этом ничего не требовала взамен. А на это место привести ничего не значащую для него женщину и сделать вид, что он до омерзения счастлив и влюблен.

Done, done, done — от едкого гнева стучала кровь в висках.

Алия долгих несколько минут смотрела в его глаза. Растерянная и побледневшая.

— Are we done?[3]

Аттар вздрогнул.

— Прости, — глухо сказал он, — это все равно случилось бы рано или поздно. Мы договаривались.

Сначала неловко и медленно, а потом торопливо, дрожащими руками она стала собирать вещи. Сразу — не попытавшись что-то спросить, выяснить, потребовать, в конце концов.

Уже неделю Алия отчаянно пыталась прогнать ощущение надвигающейся катастрофы. Тангавор был хмур, молчалив, в постели жесток, словно разнузданный секс мог что-то изменить. И Алия металась по дворцу, пытаясь понять, что именно вывело всегда спокойного и уверенного в себе аттара из равновесия.

Но все было как обычно, только предчувствие бури заставляло периодически тоскливо звенеть натянутую струну внутри Алии. Все было как обычно, пока она не увидела его окаменевшее лицо и сжатые до посинения кулаки. Он стоял перед ней, холодный и при этом такой беззащитный.

— It’s over,[4] — жалобно тренькнула разорванная струна.

Перед глазами плыло от слез, руки так жалко тряслись, хотелось сесть на пол и некрасиво разреветься. Но Алия слишком хорошо знала своего аттара… нельзя. Не простит. И она уйдет, ненадолго. Три года, проведенных вместе, не могут закончиться вот так… It’s not over.[5]

Не в силах смотреть на ее сборы, Тангавор малодушно сбежал в зал, где до содранных костяшек колотил грушу. С каждым ударом он яростно вспоминал карусель своих эмоций с самого утра.

Раз-два-три, раз-два-три. Отточенные движения… Его пальцы теребят напряженные соски, поглаживая и сжимая их.

Еще и еще, наращивая силу движения… Его рука скользит вниз между раздвинутых бедер, туда, где горячо и очень мокро.

Груша с песком глухо отзывается на побои, а цепи звякают от рывков… Нежная Алия стонет и выгибается, бесстыдно подставляясь его рукам.

Еще и еще… Сильный одиночный удар… Аттар, задыхаясь, зарывается лицом в ее светлые спутанные волосы, впитывая их пряный аромат.

Тангавор застывает и покачивается, перемещая массу тела с одной ноги на другую… Он читает сообщение советника, и свинцовый страх, колючей проволокой сжимающий его плечи, отпускает свою жертву.

И снова удары. Груша взлетает в четком ритме… Он лежит на воде после хорошей тренировки, и бодрящая жажда жизни наполняет его усталое тело и изнуренный ум.

Он меняет позы, заходя то слева, то справа, нанося сильные удары… В конференц-зале они с командой долго обсуждают все вопросы, связанные с приездом владыки Доррейона. Прием, размещение, охрана.

Сильные и злые… медленные удары… Он сидит в кабинете один и изучает досье Варвары Лайя. Исписывает очередной листок многочисленными пунктами, стараясь все предусмотреть, все учесть… Любимое состояние жесткого, четкого планирования… Рука дрогнула, когда аттар осознал то, что так старательно отодвигал от себя все утро и весь день: а как же Алия?

Удар, удар… еще удар. Аттар зарычал, всю душу вкладывая в последний удар.

Провинция Милье

К концу рабочего дня действие лекарства закончилось, но мне было стыдно идти к Кате и просить еще одну дозу. Второй раз простыми отговорками уже не отделаешься, подруга начнет выспрашивать, что у меня случилось. А мне нечего ей сказать. Я сама себе не могу объяснить, почему мне плохо после вчерашнего.

Сдав смену, я долго сидела на стареньком диванчике в ординаторской и смотрела в пустоту. Забежавший Борисович крякнул при виде меня и ехидно поинтересовался, когда же я сгину с глаз его долой в отпуск. Вяло покивала головой и пожелала хорошей смены — у него сегодня ночная.

Почти не помнила, как добиралась до своей улицы. Запоздало поняла, что все-таки меня просквозило, ощущала, что горю, видимо, у меня все же поднималась температура. Плохо. Я всегда тяжело переношу простуду.