Двенадцать месяцев. Январь(СИ) - Медведева Алена Викторовна - Страница 18

Только сейчас девушка перевела взгляд ниже и заметила, что и Месяц коньки надел.

«Ох! – испугалась она. – Сколько же времени он на меня потратит! И это поздним вечером, когда ему самое время в дозор отправляться. Когда силы его не восстановились!»

– Январь, – негромко и взволнованно обратилась к Месяцу девушка, – своевременно ли это? Не могу я время ваше отнимать, когда такая ответственность на вас лежит. И силы ваши растрачивать…

– Не возражай мне, – усмехнулся в ответ мужчина, ладошку девичью сжимая. – В удовольствие это мне. Надобно нам узнать друг друга лучше, не один год под одной крышей проживем. Да и стыдно мне: в силу обстоятельств не смог я как положено гостеприимство свое продемонстрировать. Вот и исправляю впечатление. Хочу на коньках тебя научить кататься, люблю я забаву эту. Так что не бойся ничего, упасть не позволю. И о делах моих не печалься – все у нас под контролем.

Крепкие руки Месяца обхватили стан девичий, поддерживая и вселяя уверенность.

«Ну, раз по собственной воле да ради своего удовольствия на каток он отправился… Действительно, всем время от времени отдых требуется».

Девушка испытала облегчение и плавно двинулась вперед, перемещая на правую ногу вес тела и пробуя сказочный спортивный инвентарь в деле. Коньки движение ее подхватили, так что заскользила она легко и грациозно. И ощущались они словно продолжение ног ее родных, помогая идеальное равновесие удерживать.

«Как здорово!» – возликовала Милава, с трудом эмоции свои скрывая.

Но врожденная ответственность и чувство странного волнения, охватившее девушку, едва Месяц ее приобнял, заставили ее отстраниться:

– Благодарю вас, Месяц, за желание. Но я и сама люблю забаву эту. И коньки эти такие замечательные, что на них легко было бы и неопытному новичку!

– Умеешь? – мужчина был вынужден отступить. Только бровь одну приподнял и легкое разочарование в голосе прозвучало. – Что ж… Покажи, на что способна.

Другая бы на месте Милавы под взглядом пристальным застеснялась, веру в себя потеряла. Но девушка была так очарована красотой зимнего вечера и опьянена той легкостью, которую дарили коньки, так стремилась избавиться от смятения, всколыхнувшегося в душе от вида спутника ее… Тело мгновенно отреагировало, рефлекторно вспоминая привычные навыки.

Стоило Месяцу предложить ей показать свои умения, как словно птица, стремящаяся в небо, девушка изящно скользнула вперед. И… вновь в груди зародилось ощущение волшебства, которое даже в родном мире сопровождало у девушки процесс катания. Прикрыв глаза, погрузившись мысленно в любимую мелодию, напевая ее про себя, Милава закружилась в сложном пируэте, «пробуя» лед и обретая такое желанное ощущение полета.

«Талант – это когда ты, следуя душевному порыву и зову сердца, летишь впереди всех, стремительная и прекрасная, как язычок пламени, завораживая и согревая зрителей огнем своей силы», – любил повторять первый тренер девушки, нахваливая свою ученицу.

Танец на льду стал для Милавы воплощением откровенности, возможностью полностью открыться, проявляя и скрываемую ото всех страстность натуры, и истинный темперамент. Девушка скользила по гладкой поверхности, полностью отдавшись процессу, стремительно и легко взмывала в великолепных пируэтах и тут же переходила на виртуозную импровизацию из замысловатых «шагов», а потом, резко сбавляя скорость, замирала на миг, следуя внутреннему ощущению танца. Проживая его.

И в этом деле склонность девушки к дотошности и ответственности только пошла на пользу. Милава не ленилась, старательно отрабатывая в процессе обучения сложные прыжки и поддержки, и добилась впечатления фантастической невесомости – казалось, что она летит надо льдом, лишь изредка касаясь зеркальной поверхности.

А сказочные коньки – как последний штрих идеального рисунка – подошли девушке абсолютно, довершая гармонию. Стоит ли удивляться, что Месяц глаз не мог оторвать от стройной фигурки, кажется впервые в своей долгой жизни поймав себя на чувстве изумления? Изумления от ощущения собственного несовершенства.

«Какая же она… необыкновенная!» – словно прозрев, осознал мужчина.

Как изумительно совершенна сейчас. Неповторима. В танце Милава ему – существу, имеющему за плечами не одну сотню лет жизненного опыта, – как минимум, не уступала. И как же много поведали Январю о самой      девушке эти мгновения восторженного наблюдения! Гораздо больше, чем все предыдущие встречи со Спутницей.

Не выдержав в какой-то момент незримого призыва ее танца, Январь устремился вперед, подхватывая очередной порыв девушки, на ходу вплетая свои движения в ее замысловатую композицию. Так созвучно было душе Месяца ее вдохновляющее скольжение, словно и он слышал музыку, звучащую в ее голове.

«До этого мгновения я не встречал настолько идеально подходящей партнерши», – поражаясь сразу объединившему их в танце, позволяющему подхватывать каждый порыв партнера, чувству друг друга, осознал Месяц.

Но встреча двух талантливых танцоров невозможна без импровизации. Танец двух ярких характеров, двух индивидуальностей с их чувством прекрасного «оживает», наполняясь новым смыслом, перерастая совсем в другую историю… Так и сейчас – между Январем и Милавой, в безмолвии зимней ночи скользящих в танце по гладкой поверхности большого озера, возникло нечто большее, чем просто танец! Родилось чудо.

Чудо взаимного узнавания. Чувство локтя. Взаимопонимание. Родство душ.

Чудо весеннего тепла, расцветающего и отогревающего два давно замерзших и заледеневших от одиночества сердца.

Всего на несколько минут, пока длился танец, двое стали половинками одного целого. Они одинаково наслаждались катанием, взаимным узнаванием и… страстью, неизменно сопровождающей любой истинный душевный порыв.

И только легкий ветерок, переносящий с места на место невесомые снежинки, был свидетелем этого чуда. Или нет?..

Милава вдруг споткнулась, сбилась с ритма. Январь чутко отреагировал, поддержав партнершу, и виртуозно завершил их совместное движение резким разворотом.

– Что? – с искренним беспокойством склонился мужчина к лицу так восхитившей его девушки.

– Не знаю, – растерянно тряхнула она головой, отбрасывая назад разметавшиеся в танце пряди волос. – Сама не пойму. Просто показалось, словно есть что-то рядом… Как тень мелькнула.

И осеклась, осознав всю нелепость собственных слов: какая тень в полумраке подступающей ночи?

Но Месяц смотрел абсолютно серьезно, внимательно слушая ее слова. И намека на насмешку не было в ее взгляде.

– Значит, тень? – отчего-то шепотом переспросил он.

– Может быть… это я боковым зрением волосы увидела, когда их ветром взметнуло? – попыталась оправдаться девушка. Неудобно было Милаве, что она испугалась такой нелепицы. Но на секунду, на кратчайший миг, именно необъяснимый испуг и ощущение чьего-то присутствия выдернули ее из атмосферы фееричного восторга, в которую погрузил танец.

«В танце он само совершенство!» – признала девушка, понимая, какая удивительная удача – встретить такого партнера. И запоздало ощущая смущение из-за того, как непочтительно вела себя только что.

– Может быть… – загадочно протянул Месяц, с необъяснимым выражением в темных глазах всматриваясь в лицо Спутницы. Милава прекрасно видела эти глаза в ярком свете луны. – Продолжим?

Вопрос Января девушку смутил. Ощущение волшебства уже исчезло, пропала фееричная легкость и чувство друг друга. Опустив взгляд на свои коньки, она едва слышно пробормотала:

– Спасибо вам, Месяц, за развлечение прекрасное. Но обязанности ваши важнее, не дело это – вас задерживать.

Что нашло в тот миг на Января, он и сам не понял. Возможно, сказались отголоски только что испытанного чувства свободы и всесильности, но…

Резко обхватив девушку за талию, он вдруг рухнул вместе с нею в сугроб, возле которого они стояли. Миг – и вот уже оба, смеясь и жмурясь от обжигающего холода снежинок, облепивших лицо, барахтаются в снегу.