Балканский тигр - Черкасов Дмитрий - Страница 39
- Предыдущая
- 39/72
- Следующая
Конечно, следы придется попутать и после клиники. Но с деньгами это легче, чем без них.
Албанец встал, с удовольствием потянулся и направился к лифту. Надо подготовить для приема объектов блок номер семь.
Владислав разложил на капоте карту и зеленым фломастером нарисовал возле линии, обозначающей дорогу, маленький трилистник, в точности повторяющий изображение марихуаны с агитационного плаката из наркологического диспансера.
Потом прикинул дальнейший путь.
«Так. До Орлате около пятнадцати километров. Но в город мне путь заказан, даже с флагом на капоте и криками „За великую Албанию!“. Замочат тут же, как только свяжутся с натовским командованием. Соответственно, Орлате трэба объехать. И лучше всего с юга… Тут очень приличные проселки. Однако через реку переправляться все равно придется. Интересно, мосты там есть? Судя по карте — да. А на самом деле? Ну, поживем — увидим…»
Рокотов завел двигатель, еще раз обругал правостороннее управление и медленно двинул дальше.
Через пять километров свернув на узкую, пролегающую сквозь редкий лесок дорогу, биолог приободрился. Ям и колдобин не стало меньше, но заметно поубавилось воронок от снарядов. И немудрено — в смысле сокрытия среди жиденьких сосен и акаций воинского контингента лесок не выдерживал никакой критики, и югославская артиллерия по нему не била.
Проехав километра три, Влад заметил некий темный предмет на дороге и остановился.
У самого поворота поперек обочины лежал труп.
Рокотов распахнул дверцу и скользнул в придорожные кусты, держа наготове автомат. Двигатель он не глушил, но даже если бы мотор не работал, то тишина вокруг говорила сама за себя. Человека убили недавно, однако убийцы успели уйти на приличное расстояние. Иначе заполошенно орали бы лесные птицы, напуганные выстрелами или криками. Природа очень чутко реагирует на смерть.
Влад осторожно приблизился к трупу. То была женщина лет тридцати, в темно синем платье. В спине зияли дырки от пуль. Натекшая в пыль кровь успела свернуться.
«Часа два назад убили», — прикинул путник, не прикасаясь к трупу: не обязательно ощупывать мертвое тело, чтобы определить приблизительное время смерти.
Рокотов попытался понять, откуда стреляли. Это оказалось несложно — женщина бежала вон оттуда, где примяты кусты и сломаны ветки. Метрах в десяти от обочины он обнаружил россыпь гильз.
« „Калашников“, калибр пять сорок пять… Женщина по виду славянка. — Влад подошел к машине, выключил мотор и достал карту. — Ближайшее жилье в четырех километрах. Долгонько она бежала… Хотя… Если она местная — а других здесь не водится, — могла пробежать и больше. Черт! Не было печали. Придется объезжать и хутор. По карте хрен сориентируешься, тропинки тут не указаны. Болот нет, и то ладно. Как нибудь прорвемся».
Вездеход медленно пополз вперед.
Когда до хутора осталось меньше километра, «лэндровер» съехал с дороги, перевалил через два пологих холма, объехал озерцо, напрочь затянутое зеленой ряской, и замер у подножия каменного столба.
Далее придется идти пешком, чтобы разведать дальнейший путь.
Рокотов нацепил куртку с албанской эмблемой, оставил в автомобиле «Калашников» и, вооруженный биноклем, забрался по уступам на верхушку песчаного параллелепипеда.
С ровной площадки окрестности были видны как на ладони. Желтая лента дороги, белые стены трех длинных строений, зеленые прямоугольники грядок, сероватая гладь узкой речушки, коричневый утоптанный двор, окруженный частоколом новенького забора. Сельская идиллия.
Однако с первого взгляда на ферму стало понятно, что во дворе происходит нечто отнюдь не пасторальное.
Отряд боснийского наемника Алии, сражавшийся на стороне Армии Освобождения Косова, ворвался на ферму Велитанличей около полудня, когда крестьяне уселись за обеденный стол. Старый Збран только собрался прочитать молитву, как с трех сторон выскочили бородатые грязные люди с автоматами наперевес.
Первым отреагировал отец Платон, батюшка из церкви неподалеку, уничтоженной натовской ракетой, которого неделю назад приютила фермерская семья. Невзирая на возраст и грузное телосложение, священник стремительно выскочил вперед и закрыл собою онемевших крестьян.
— Здесь нет солдат! Только мирные люди!
Один из боснийцев ударил Платона автоматным прикладом в подбородок, и батюшка рухнул на землю, зажимая руками рассеченные металлической накладкой губы.
Сын Зорана Билан, схватив огромный черпак, замахнулся на ближайшего к нему бородача, но был сбит с ног двумя бросившимися ему на спину бойцами Алии.
Началось избиение.
Фермеров — и детей, и женщин — колотили прикладами и ногами, загоняя под стол, выворачивали руки и ломали ребра носками тяжелых ботинок.
Только чудом Душанка, младшая дочь Зорана, вырвалась из кольца террористов и понеслась к лесу. Двое боснийцев бросились в погоню…
Наконец избиение прекратилось. Потные, задыхающиеся бойцы Алии связали окровавленных людей и затолкали в амбар. После чего приступили к грабежу.
Кузов подъехавшего грузовичка постепенно наполнялся мебелью, посудой, телевизором со спутниковой антенной, коврами, магнитолой, ворохом одежды, столярным инструментом. Боснийцы сновали по постройкам, словно оголодавшие тараканы, отламывая все, что могли отломать, разбивая неприглянувшиеся вещи и обмениваясь веселыми возгласами.
Главное развлечение с пленными сербами было впереди.
Вернулись отправившиеся в погоню бойцы и радостно доложили, что девка далеко не убежала. Пули оказались быстрее.
Алия по хозяйски оценил сваленное в грузовичок имущество. Через два дня награбленное доставят в его дом в местечке Рудо, что находится на самой границе с Черногорией, и родственники оценят предприимчивость боснийца. За пять лет непрекращающихся конфликтов Алия стал самым богатым человеком в своем селе, его близкие подчас не успевали распродавать все вещи, что он им отправлял, и те громоздились под навесом, специально для этих целей сооруженном во дворе. Односельчане боялись и уважали клан Алии, ставший в деревне непререкаемым авторитетом. Даже мулла не смел сказать ни слова против.
Командир боснийцев приказал разжечь огонь под огромным чаном с водой, стоявшим на треноге посередине двора, и вывести из сарая пленных.
Сербов было одиннадцать, Зоран со старушкой женой, их старшая дочь, Билан, отец Платон и шестеро детей — подростков от восьми до тринадцати лет. Четыре девочки и двое мальчиков. Алия чмокнул губами.
Он любил маленьких девочек. Конечно, ему приходилось насиловать и мальчиков, но сейчас у боснийца был выбор. И Алия остановил его на самой маленькой девчушке лет девяти.
— Поставьте их на колени, — приказал он, развалившись в вынесенном из дома кресле качалке.
Бойцы с радостью и недвусмысленными ухмылками выполнили пожелание командира.
Предстоял спектакль, участниками которого террористам довелось быть уже много раз.
Алия всегда растягивал удовольствие. Он не стрелял молча в лоб пленным, не подвешивал за ноги после первого же гневного выкрика с их стороны. Сначала он долго говорил, описывал своим жертвам все, что собирается с ними делать, наслаждаясь ужасом в глазах беспомощных людей и своей властью. Казни иногда затягивались на сутки.
Особенно Алие нравилось живьем варить пленных. И не просто бросать в кипяток, а медленно, по сантиметру опускать извивающегося человека в пузырящуюся воду.
И теперь его бойцы сооружали специальный блок над нагревающимся чаном. Можно было не спешить. Территория в радиусе пятидесяти километров югославской армией уже не контролировалась, и помешать боснийцам никто не в силах.
— Ну что, православные свиньи, — Алия выцедил стакан домашнего вина; он пребывал в отличном настроении, — поможет вам ваш Бог? Или будете просить милости у Аллаха?
На счастье Алии, ему не доводилось в одиночку сталкиваться с правоверными мусульманами. Иначе его прикончили бы в три секунды — посмей он высказать хоть малую часть того, что ехидно бросал в лица пленных славян. Знание Корана у Алии ограничивалось прочитанной брошюркой, автор которой призывал последователей ислама старательно вырезать всех без исключения христиан, в особенности православных. Брошюра была издана в типографии «Сторожевой Башни», центра Свидетелей Иеговы в США, и являла собой нечто вроде агитационного листка, разработанного специально отделом планирования стратегических операций военного ведомства США для Балкан. На неустойчивую психику Алии тезисы из брошюрки произвели неизгладимое впечатление. На что, собственно, и рассчитывали составители этого «пособия», предполагая найти своих читателей среди того сброда, который проводил в регионе выгодную Госдепартаменту политику. Истинные мусульмане с ужасом взирали на разложение ислама, но переломить ситуацию не могли — на стороне «борцов» за идею уничтожения православия были огромные финансовые ресурсы Америки, постоянная подпитка вооружением и восторженные отзывы на мировом телевидении. Последователи агрессивного псевдоислама забывали даже о том, что пророка Мухаммада (Да будут благославенны имя его и дела его!) во время его скитаний принимали у себя и скрывали от преследователей православные монахи — об этом недвусмысленно сказано в Священной Книге. И ни один правоверный никогда не поднимет руку на православного брата. Истинно правоверный, а не прикрывающий свои делишки цитатами из Писания.
- Предыдущая
- 39/72
- Следующая
