Капитан Райли (ЛП) - Гонсалес Фернандо Гамбоа - Страница 97

Вслед за Хельмутом они вошли в каюту капитана, тот восседал за письменным столом, но тут же поднялся, чтобы поприветствовать вновь прибывших. Это был человек лет пятидесяти, с благородными чертами лица, седыми волосами и манерами аристократа. Алекс тут же представил его сидящим в ореховом кресле в своей библиотеке, с газетой в одной руке и рюмкой коньяка — в другой. Он казался похожим на барона или даже графа, и не исключено, что так оно и было.

Они условились, что доктор Кирхнер представится штандартенфюрером Гейдрихом и возьмет инициативу на себя. Алекс и Джек собирались держаться в тени, насколько это возможно.

Немного поколебавшись, Хельмут, игравший в этом фарсе роль штандартенфюрера СС, подошел к капитану фон Айхайну, чтобы пожать ему руку.

— Ich beantrage die Erlaubnis an Bord kommen zu dürfen [11], — произнёс Хельмут, повторяя формулу приветствия, которая, как понял Райли, содержала в себе просьбу позволить им остаться на борту.

— Berechtigung erteilt! Sie sind herzlich eingeladen [12], — ответил капитан, приветливо улыбаясь, после чего поглядел на его спутников, — штандартенфюрер...

— Гейдрих, — подсказал Хельмут, представляясь именем покойного офицера, найденного на «Деймосе». — Штандартенфюрер Клаус Гейдрих, капитан фон Айхайн.

— Nennen Sie mich bitte Erich, — ответил Айхайн, предлагая обращаться к нему просто по имени. — Und diese beiden Herren, die Sie begleiten, — обратился он к обоим контрабандистам, — sind... [13]

— Sie sind Amerikannerund sprechen leider kein Wort Deutsch, — непринужденно добавил Хельмут, сообщая об американском происхождении своих спутников, а также о том, что они не знают ни слова по-немецки. — Riley und die Alcántara Agenten wurden in letzter Minute in unsere Mission aufgenommen [14].

Капитан и старший помощник «Деймоса» изумленно переглянулись, обнаружив, что эти двое, так мало похожие на военных, один из них — высокий, худой, сплошь покрытый синяками и с подбитым глазом, а другой — похожий на усталого Оливера Харди, с месячной бородой и в шерстяном берете с кисточкой — не только не являются немцами, но даже не знают немецкого языка.

— Вы не говорите по-немецки? — спросил командир корабля, не в силах скрыть изумления и сверля их холодными голубыми глазами.

Оба облегченно вздохнули, когда фон Айхайн обратился к ним на безупречном английском.

— Мы знаем «Хайль Гитлер» и еще знаем, что, поднимая кружку с пивом, надо сказать «Прост», — ответил Райли, наградив его самой неотразимой улыбкой. — Нам кажется, этого вполне достаточно.

От этих слов капитан «Деймоса», похоже, впал в лёгкое замешательство, но уже через несколько секунд, показавшихся Джеку и Алексу вечностью, широко улыбнулся, открыв два ряда белоснежных зубов.

— Боюсь, что никогда не смогу понять американского юмора, — ответил он доброжелательно и спокойно, жестом предлагая им сесть на маленький кожаный диванчик у стены и одновременно пододвигая Хельмуту одно из кресел, стоящих у стола. — У нас на борту находятся другие агенты, коренные американцы, — пояснил он, огибая стол и снова садясь на своё место, — но вы двое — единственные, кто не говорит по-немецки.

— Их подготовка затянулась, — вмешался Хельмут, стараясь переключить внимание капитана на другое, — а потому они не сели на корабль вместе с остальными. Но в гестапо мне сказали, что они свято верят в Фюрера и в дело Третьего Рейха и наилучшим образом выполнят свою миссию.

— Я в этом не сомневаюсь, штандартенфюрер.

— Прошу вас, зовите меня просто Клаусом.

— Хорошо, Клаус, — ответил тот, скрестив руки на столе. — Оставим эти формальности... Будьте любезны, предъявите ваши бумаги.

До сих пор учёный превосходно играл свою роль, но этот неожиданный вопрос поставил его в тупик, заставив не на шутку растеряться.

— Бумаги... — беспомощно пробормотал он.

— Мы их сожгли, — нашелся Алекс. — Нас атаковал английский эсминец и, опасаясь разоблачения, мы сожгли всю документацию, включая приказы из Берлина.

Фон Айхайн и его старший помощник снова переглянулись.

— Значит, сожгли... — протянул капитан.

— Приказы сожгли, а форму штандартенфюрера сохранили? — с подозрением спросил Фромм. — Просто в голове не укладывается.

— Я понимаю ваши сомнения, — ответил Хельмут. — Просто у нас не было возможности ее уничтожить. К счастью, англичане обыскивали судно не настолько дотошно, как мы боялись, и этим двоим господам удалось убедить английского капитана, что наше судно — безобидный британский сухогруз, принадлежащий.

Фромм пристально вгляделся в лица стоящих перед ним людей.

— Вы лжёте... — твёрдо заявил он. — Я прекрасно вижу, когда люди лгут, а вы... вы несомненно лжёте.

— Как вы смеете? — в гневе воскликнул Хельмут, готовый броситься на старшего помощника Фромма. — Я требую, чтобы вы немедленно извинились!

— Господа, позвольте... — вмешался фон Айхайн, остужая их пыл мягким голосом. — Прошу извинить моего старшего помощника, герр Гейдрих. Я уверен, он никоим образом не хотел вас обидеть. Но нам приказано ни в коем случае не пользоваться рацией, пока не прибудем к месту назначения, чтобы нас не обнаружили, а потому мы не имеем возможности связаться с Берлином, чтобы удостоверить ваши личности. Так что вы должны понимать, — добавил он, облокачиваясь на стол, — что мы не можем быть уверены, что вы и ваши спутники — действительно те, за кого себя выдаете.

— Не говоря уже о том, — добавил Фромм тем же подозрительным тоном, скрестив на груди руки, — что нам никто не сообщил о вашем прибытии.

— И это очень странно, — фон Айхайн многозначительно покачал головой. — Все это очень и очень странно.

— Вы трое, — заключил Фромм, — можете оказаться английскими шпионами, которые пытаются проникнуть на корабль.

— Английские шпионы? — переспросил Джек, резко вскакивая. — Что за бред?

— Сядьте, герр Алькантара, — велел Хельмут, хватая его за плечо, и добавил, обращаясь к фон Айхайну: — Я понимаю ваши сомнения, капитан, и приношу свои искренние извинения за поведение моего спутника, поставившего нас в столь неприятное положение. — А потому, предвидя ваши вполне справедливые опасения, я принес с собой нечто такое, что полностью избавит вас от каких-либо сомнений, — он кивнул Райли. — Нечто такое, чего у нас никак не могло бы быть, будь мы английскими шпионами... и чего мы ни за что не передали бы вам, если бы действительно ими были.

Подражая жесту мага, капитан «Пингаррона» с усилием поднял тяжелый предмет, завернутый в несколько прорезиненных полотнищ, со стуком подставил его на стол и, сняв с него все покровы, явил взорам присутствующих безошибочно узнаваемый ящик из темного дерева, в котором скрывался аппарат «Энигма».

Как они и ожидали, едва «Энигма» оказалась в руках фон Айхайна, как все его сомнения моментально рассеялись. Чего, впрочем, нельзя было сказать о его помощнике Фромме, который по-прежнему бросал на них подозрительные взгляды на протяжении всей дальнейшей беседы.

Затем Хельмут остался с капитаном, чтобы обсудить некоторые подробности миссии, которых Райли и Джеку знать не полагалось, а их самих матрос проводил в маленькую комнатушку без вентиляции возле машинного отделения, где воняло машинным маслом, а сама она была сплошь заставлена стеллажами с запчастями и ящиками с инструментами. Матрос извинился перед ними, сказав, что кубрик для агентов и так переполнен, и эта комнатушка — самое лучшее, что он может им предложить. Бывшие интербригадовцы постарались изобразить разочарование, хотя на самом деле были очень довольны, что им предоставили отдельную комнату вдали от глаз и ушей тридцати пяти шпионов, толпящихся в одном кубрике. Чуть позже тот же матрос принес им одеяла и пару матрасов, а также рассказал, когда будет обед, как пользоваться гальюном и в какие места на корабле им ни под каким видом нельзя ходить. По всему выходило, что ходить им нельзя почти никуда.