Туманы Авелина. Колыбель Ньютона (СИ) - Трегуб Георгий - Страница 30

Странное подобие ревности, не отпускавшее Стюарта последние несколько дней, стало угасать: не похоже было, чтобы Джилли делила свою квартирку с мужчиной. Однако он тут же напомнил себе, что даже если и ошибся, ревновать её в любом случае — непозволительная глупость с его стороны.

— Девять минут и двадцать секунд. Ну и?

Валеран взглянул на неё, и Джилли невольно отметила, как он возмужал. Это был уже не тот молодой мужчина, которого она помнила. Возле глаз и губ наметились морщины, тёмные волосы были подстрижены короче, костюм сидел на нём безупречно, и руки... Ухоженные руки богатого и праздного человека. Джиллиан невольно сжала в кулаки и завела за спину свои, с короткими ногтями, с парой мозолей — надо же было вчера работать Мышонка без перчаток...

— Мне очень жаль, Джиллиан...

— Жаль чего, конкретнее?

— Прими мои соболезнования... Дэвид...

Джиллиан задохнулась.

— Не упоминай о Дэвиде! Чёрт бы тебя побрал, ты сам чуть не отправил его на тот свет, и я не помню, чтобы ты сильно колебался!

— Джилли, всё было совсем не так...

Да неужели? Можно подумать, только Валеран знает, как оно было! ...Эти сны стали для Джиллиан кошмаром: Дэвид, сжимающий её локоть, уверенно ведущий её к автомобилю. Его разъярённое лицо. Сухой, жёсткий тон. «Никогда при мне не упоминай этого мерзавца!» И стоящий на ступенях, совершенно спокойный Валеран, провожающий Джилли отрешённым взглядом. Что она натворила?!

— У меня не было выбора, крошич...

— Я это уже слышала.

— Ничего ты не слышала. — Валеран нервно сжал челюсти. Вспомнился ублюдок Смит, держащий его за подбородок... «Ты знаешь, что мы сделаем с девчонкой?»

— Даже столько лет спустя я не могу повторить тебе, что мне пришлось услышать... что они сделали бы с тобой, если бы я не передал им эти чёртовы документы.

Из кошачьего домика донеслось сдержанное рычание. Гость нервничает, хозяйка нервничает... Кот повёл головой, втянул воздух и нервно облизнулся несколько раз. Напряг и вытянул вперёд вибриссы.

— Я не боюсь смерти. Никогда не боялась, ты же и научил меня не бояться. «Не закрывай глаза, с закрытыми глазами будет больнее» — помнишь?

«Смелая девочка. Только...»

— Я говорю не о смерти. Они не обещали смерти ни тебе, ни мне.

Конечно, она поняла, о чём речь. На глазах навернулись слёзы. Впервые Валеран видел её плачущей — Дэвид внушал сестрёнке чуть ли не с рождения, что слёзы надо прятать. «Ночью в подушку — да сколько угодно! Но чтобы при людях даже не вздумала!»

— На этот случай у нас с тобой был договор, помнишь? — спросила она.

— Я пытался, — спокойно ответил Валеран, опускаясь на край дивана и глядя на неё снизу вверх. Мимолётно подумал, что выглядит сейчас смешно. — Но не смог. Сколько тебе сейчас, Джиллиан? Я слышал, у тебя неплохой контракт с издательством. У тебя всё хорошо, ты купила себе этого чёртового пони, ты популярна и обеспечена. Сбылись все твои мечты. И я смотрю на тебя сейчас и думаю: «Какое счастье, что я не нажал тогда на курок».

Джиллиан горько усмехнулась.

— А, так ты, значит, представляешь себе мою жизнь? Череда вазочек с пломбиром и розовые оборочки?

Да никак он не представляет. Может только догадываться. Да и так понятно: Джиллиан пишет свои истории, всё так же грызёт ногти, любит своё пушистое и резвое чудо, которое нормальные люди и лошадью-то не назовут. Всё это неважно. Пусть она Стюарта сейчас ненавидит, пусть она его ненавидела все эти годы, капризный и дерзкий зверёк, но Валеран действительно ни о чём не жалел. Кроме одного — что не простился с Дэвидом.

Чего он, собственно говоря, ожидал от этого разговора? Идиот...

— Мои десять минут истекли.

Валеран поднялся с дивана, прихватил небрежно брошенные на кофейный столик ключи от автомобиля и направился к входной двери.

— Я была беременна. Я родила от тебя, — бросила она в спину. Эти слова достигли своей цели, заставили его вздрогнуть и выпрямиться, как от боли. — Маленький родился до срока, оказались незрелые лёгкие, он и суток не прожил, знаешь? А я никогда не думала, что терять ребёнка может быть так больно. Второй раз рожать я не рискну. Ни с кем, ни за что. Так, может, ты и не жалеешь, что я живу как в детской мечте, но я — жалею. — Джилли прерывисто выдохнула. — Посмотри на меня.

Валеран обернулся.

Она потянула вверх длинные рукава блузки.

— Видишь шрамы? Дэвид вытаскивал меня пару раз с того света. А потом и он ушёл. Обезболивающие ему совсем не помогали в последние дни. Я думаю, это потому, что он пытался забрать часть моей боли с собой. Но моей боли стало только больше после его смерти. У меня ничего не осталось, Валеран, ни родителей, ни брата, ни ребёнка, ни любви. Только книги. Я открываю свой ноутбук и ухожу в параллельные вселенные. Это не жизнь. Все вокруг меня — иллюзия. Если я не буду жить в этой иллюзии, я сойду с ума. Но лучше бы я умерла!

Ничего этого он не знал... Сразу появились десятки вопросов. Дэвид никогда не писал ему о ребёнке, а в тех редких письмах, которые соизволил прислать, рисовал совсем другую картину жизни своей сестры. Однажды Валеран набрался смелости и позвонил бывшему другу. Разговор не клеился, Дэвид был по-прежнему на него зол.

— А... Джилли как? — наконец спросил Стюарт.

— А как ты думаешь? — ответил Дэвид после короткой паузы. — Всё у неё отлично. Закрутила с однокурсником и там, похоже, всё серьёзно. Дурак ты, Ларри, если думаешь, что она будет сильно переживать по поводу тебя.

Отлично? Ну и чёрт с ней. «Чёрт с ней!» — так и подумал он тогда, и это был последний раз, когда он поинтересовался, что же стало с его крошичем. И теперь что — ребёнок? Его ребёнок? И столько ненависти в её глазах?

Так. Остановились. Выдохнули.

— Объяснить не хочешь? — не успел спросить, как она расплакалась. Сначала всхлипнула беспомощно, а потом неожиданно разревелась в голос, как ребёнок. Такой он видел её лишь однажды, когда ей было лет восемь-девять. По какому поводу тогда она так рыдала? Он уже и не помнил — целая жизнь прошла. А по какому поводу сейчас? Может, хватит рыдать, пора поговорить спокойно? Нет? Почему? Кто бросил? Куда он её бросил? «Джиллиан, будет тебе!» Валеран шагнул к ней и, поймав за тонкие запястья, привлёк к себе. Ожидал, что она отпрянет, попытается вырваться, но Джилли внезапно обхватила его руками за шею и прижалась всем телом.

Всё, что было... Никуда оно не делось, оказывается. Захлестнуло, ударило в висок, бросило на землю, раздавило. Русая головка, уткнувшаяся ему под ключицу, запах волос, тепло.. Ещё минуту назад он был готов встряхнуть её хорошенько и устроить «допрос с пристрастием», а сейчас сообразил, почувствовал: не нужно ничего говорить, нужно целовать макушку, укачивать, дать выплакаться. Мысль о потере общего ребёнка почти не коснулась его. Ребёнок — что-то нереальное, существовавшее вне его мира. Он почти ненавидел этого ребёнка, причинявшего даже сейчас столько боли его крошичу.

И всё же каждое его прикосновение, казалось, толкало её дальше в бездну: рыдания переросли в истерику, она кричала, задыхалась, билась у него в руках, и он потом даже не мог вспомнить, что говорил, чтобы успокоить. Да и что могло её успокоить, какие слова? Когда они оба выбились из сил, и опустившись на пол, приникли к ребру матраца, Джиллиан наконец расслабилась на его плече и ушла в беспамятство. Боясь пошевелиться, Стюарт тоже через какое-то время погрузился в больной сон.

Десять минут растянулись на несколько часов и закончились в тот момент, когда Джиллиан наконец пришла в себя. Её сбившееся дыхание, резкое, нервное движение разбудили Валерана.

— Похоже, мои последние десять секунд неожиданно переросли в пять часов.. — в его словах, в его ласкающем взгляде была так хорошо знакомая ей нежная ирония. «Крошич», — было готово сорваться с его губ.

Может быть, она, как раньше, ответит ему детской невинной улыбкой?

...Глупо на такое рассчитывать — ведь это сам убил эту невинность. В его руках была измученная, сломленная женщина — ни намека на то сильное, тренированное тело, которое так уверенно обнимал горилла Клайв. В руках другого мужчины это была прекрасная женщина. В его же собственных — сломанная игрушка.