Золотая рыбка в мутной воде (СИ) - Торрентон Билли-Боб - Страница 130

— Полагаю, если вы начнете их проверять, то что-то обязательно найдете. И очень может быть, что доказательств окажется сверх всякой меры. Но когда поймете, что… — сильный спазм вдруг сжал мое горло. Контроль, Таннер, контроль. Не расслабляйся. Помни — враг все еще внутри тебя.

— Что пойму?

— Что вас обвели вокруг пальца…

— Хотите сказать, я могу не успеть это понять? — прищуривается граф.

— Скорее, можете не успеть исправить ситуацию.

— И что, по-вашему, я должен сделать?

— Не возьмусь вам советовать, ваша светлость, но у меня есть идея…

— Какая, Таннер?

— Вы уже приказали арестовать тех, кого назвал Ксивен? Он ведь кого-то назвал?

— Хм… Собирался заняться этим, но Мерген передал мне ваше предупреждение и я решил сначала прояснить, что вы имеете в виду. Считаете, не нужно этого делать?

— Наоборот. Лучше их задержать. Без лишнего шума, со всем уважением, но так, чтобы это выглядело как арест и чтобы это могли увидеть. Те, кто хочет это увидеть.

— Чтобы они считали, что все идет по их плану?

— Именно. Чтобы расслабились и не совершали лишних движений, и меньше оглядывались по сторонам, и не замечали, что действуют под надзором. Об этом их плане хоть что-то известно. А что они собираются делать, если он провалится — полнейшая тайна.

— Что ж, смысл в этом есть, — говорит он после длинной паузы. — Ладер, найди Риховена. Устроим им небольшой спектакль.

Ладер, кивнув, молча направляется к двери.

— Минуту.

— Что еще, Таннер?

— Но их лучше доставить не туда, куда обычно доставляет арестованных Серая Стража. Более надежное место… На всякий случай. И — отделить друг от друга. Чтобы они даже не могли догадываться, кого взяли, кроме них.

— Ладер?

— Я понял. Передам, — говорит тот, прежде чем закрыть за собой дверь.

Когда пауза становится слишком уж длинной, Урмарен поднимает на меня усталый взгляд:

— Что вы еще можете сказать? Да, можете говорить при Мергене, — отвечает он на не заданный мной вопрос. И я излагаю свою версию того, как я встретил беглого телохранителя и некоторых предшествовавших тому событий.

— Когда я наткнулся на Ксивена, он разговаривал с человеком, которого я не знаю. И когда они прощались, этот человек пообещал передать что-то "его высочеству". И поскольку они меня не видели и не могли знать, что я там окажусь — я сам этого не планировал — не думаю, что что они хотели ввести меня в заблуждение.

— Высочеств в империи не так уж и много. Как он был одет? На одежде был герб?

— Нет, герба не было. По крайней мере, я не разглядел.

— А покрой одежды? Цвета? Можете описать?

Я, как могу, отвечаю. В замке были люди, одеяния которых напоминали какую-то униформу, без нашивок и гербов, но все же имели кое-какие характерные элементы. И это явно были не слуги. Что ж, пусть теперь поработают на меня.

— Таак… Знакомые детали. Похоже, его высочество — это Вальдер Сентерский… — задумчиво тянет граф. — Не скажу, что меня это удивляет — не понятно только, почему Ксивен его назвал… среди прочих… — и тут же добавляет: — Только я тебе этого не говорил.

— Знаете, как говорят — хочешь что-то спрятать, положи на самом видном месте. Оказаться среди арестованных сейчас — для герцога и других вождей заговора верный способ прикинуться невиновными завтра. Если все сорвется, они скажут, что Ксивен и их оговорил.

— А что, в этом есть смысл, — хмыкает Урмарен, снова откидываясь на спинку кресла. — Логично… Ладно, Таннер. Можете отдыхать. Вы и так сделали больше, чем я мог от вас требовать. Осталась рутина — аресты, допросы… Не думаю, что вам это будет интересно. Единственное, о чем еще вынужден попросить — побудьте моим гостем, пока все не кончится. Обещаю, это ненадолго, несколько дней от силы.

Понятное дело — с чего вдруг доверие ко мне сейчас должно быть безоглядным? Вот разгромят заговор, тогда можно будет отправляться куда угодно. А пока… Впрочем, я и сам не горю желанием гулять сегодня по окрестностям без охраны.

— Я понимаю, ваша светлость.

— Вот и хорошо. Мы еще поговорим, но… уже не сегодня, наверное.

Вернувшийся к этому моменту Ладер снова отправляется в путь — показывает дорогу к отведенным мне комнатам. Вместе с нами идет Кравер — лекарю граф приказал меня осмотреть, не очень доверяя моим попыткам убедить его, что все в порядке. Выгляжу я, если верить зеркалам, и правда не очень здоровым. Когда мы добираемся до места, Ладер сразу передает меня в руки команде слуг и исчезает, сославшись на дела. Во главе этого воинства — пожилая, но очень решительная дама, чем-то похожая на Ольту, но лет этак через десять-пятнадцать, вдобавок ниже на полголовы и вообще склонная к легкой полноте. Разместили как какого-нибудь нера, со всеми удобствами, единственно, что окна прикрыты массивными коваными решетками и выходят во внутренний двор. Впрочем, сейчас меня и полное отсутствие окон устроило бы. Стены толстые, как я и хотел.

Кравер тоже не задерживается. Осмотрев меня, выдает Хельде рекомендации по поводу моего меню, а мне — пожелание больше спать и меньше напрягаться, хотя бы в ближайшие дней пять, тогда, мол, с последствиями последних событий организм справится сам.

Молчаливые слуги, повинуясь распоряжениям своей начальницы, назвавшейся Хельдой, быстро накрывают стол, потом так же быстро все убирают. Приносят новую одежду, что очень кстати — прежнюю, пропитанную кровью и местами превратившуюся в лохматья, кое-где пришлось отрывать от кожи. От их помощи в принятии ванны я отказался — в конце концов, не настолько я беспомощен.

Уходя, Хельда желает мне спокойной ночи и вежливо предупреждает, что ночью из покоев лучше не выходить — охрана и слуги не знают меня в лицо, мало ли что.

Но я-то и не собирался.

Кое-как продремав до полуночи, поднимаюсь. Второе зрение избавляет меня от необходимости зажигать свет, оплетающую стены магическую сигнальную паутину без освещения видно даже лучше. Чувствуется присутствие пары охранников у дверей, но они мне не мешают — поскольку не пытаются войти.

Забираюсь в самый дальний от входа угол своих апартаментов. Глухая комнатушка без окон, явно предназначенная под гардероб, судя по мебели. В одном из шкафов обнаруживается несколько матрасов — немного пыльных, зато не отдающих сыростью. Вытаскиваю один. Закрываю дверь, задвигаю ее шкафом, укладываюсь на матрас посреди комнаты — ногам в таком деле особой веры нет. И начинаю осторожно разбирать возникшую перед внутренним взором веретенообразную конструкцию…

Спустя три с небольшим часа все кончено. Осталась лишь пустая оболочка. Сохраняющая, впрочем, иллюзию заряженного смертью сосуда — для того, кто обучен видеть такое. Поводырь, лишь "повернув ключ", поймет, что "с замком что-то не то". Жаль, нельзя использовать энергию обезвреженного колдовства для восполнения потраченных сил. Она — не топливо, она — зло, принявшее такую форму. Восполнить потери ею можно, но, как говорится, чревато непредсказуемыми последствиями. Потому сначала сплел для нее новую оболочку — а, перебросив, сформулировал новую задачу. Схожую, впрочем, с первоначальной. Только спусковой рычаг будет у меня.

Все-таки плохо, что нельзя ею просто подпитаться. Потому что я лежу на матрасе выжатый, как лимон. Долго лежу. Мокрый от пота и голодный как зверь. Голова раскалывается, словно утыкана гвоздями. Ржавыми. И сна ни в одном глазу. И никакой еды в доступном мне пространстве нет, и взять ее негде — в четвертом часу утра.

С трудом поднявшись на ноги, запихиваю матрас на прежнее место и возвращаюсь в постель. Надеюсь, утром никто ни о чем не спросит. А, все равно. Сил нет об этом думать.

Так и не заснул — лишь под утро ненадолго провалился в дрему. Но едва откуда-то донесся звук хлопнувшей двери, как и эта пародия на сон закончилась.

Я валяюсь еще час или два, мучаясь от жуткой головной боли и слабости во всем теле, прежде чем приходит Хельда со своей командой. Приносят завтрак. Потом забирают посуду. На столе остаются газеты. Ни одна, впрочем, не содержит даже намека на то, что происходит вокруг императорского дворца. Но в этом ничего удивительного быть и не должно.