Золотая рыбка в мутной воде (СИ) - Торрентон Билли-Боб - Страница 151

Посыльный возвращается через час с утвердительным ответом графа. Отец, отдав необходимые распоряжения, отправляется спать — устал с дороги. Я же, пожелав ему спокойной ночи, ухожу к себе.

Я тоже устал, но есть о чем подумать. Вряд ли все проблемы разрешились сами собой, пока мы тут отсутствовали.

Все же, смерть императрицы признана официально. Объявили траур, который уже успел закончиться. Вот только следствие наверняка еще продолжается. Газеты написали о смерти Сенгира — но, видимо, просто потому, что скрывать смерть чиновника такого ранга трудно и, по большому счету, бессмысленно. А вот о герцогах ни слова. Ни о Химаре, ни о Вальдере. Ни о прочих заговорщиках. О Геркусе, возможно, не напишут вовсе — не в последнюю очередь потому, что он родственник Урмарена. Полагаю, маркиз Шелир в состоянии сделать такое одолжение. Вот еще кто сказал бы, где сейчас Тилен… И графа не спросишь. Или можно? То, что мое имя не попадет в газеты, еще не означает, что оно не известно никому из тех, кто жаждет меня "отблагодарить". Мда, стоило бы это прояснить. Все-таки хорошо, что содействовал раскрытию заговора и спас императора безвестный наемник, которого, скорее всего, и будут искать "благородные мстители". Просто замечательно, что в постановлении Коронной палаты о признании меня сыном барона, которое тоже доступно не каждому желающему, имя Шая Таннера не фигурирует. А получить рабочие материалы к этому постановлению, где оно упомянуто, нельзя, не засветившись — только представив документы, позволяющие усомниться в верности решения Коронной палаты, и имя человека, их предоставившего, будет проверено и зафиксировано. А на это рискнет пойти не каждый. Наверное, мог бы Фирел Танорен, но не думаю, что заговорщики свяжутся с таким ненадежным — хоть и очень заинтересованным — посредником.

Еще бы уговорить Его Величество никак не награждать Сайнела Танорена, как совершенно не причастного к произошедшему. Ну, быть может, пусть вернут отцу имущество, которое было отдано Геркусу и на которое тот потеряет право. Мне же, рискующему оказаться в черном списке уцелевших заговорщиков, лучше иметь приносящее стабильный доход поместье в тихом углу, чем золоченную побрякушку с камушками и всенародную славу.

А вот к загадочному кораблю, потопившему "Тангасту", пока лучше не возвращаться в наших с графом беседах. Разве что сам эту тему поднимет. И если подумать — то лучше будет, если не поднимет. Ведь это хорошо, если вопрос или закрыт, или его решение не требует моего участия.

Ладно, время уже позднее, а покопаться во всем этом можно будет и потом, сейчас лучше выспаться, думаю я, гася свет.

Все-таки дорожная сеть у империи немного со странностями. Почему основные магистрали проложены порой очень уж кружными путями? Взять хотя бы тракт, которым я вышел к дому Барена. Ладно, порожденные темными силами зигзаги в Ларинье, но потом-то? С чьей прихоти он не пересек дорогу от Мелаты до Гинзура и не пополз дальше на Норос по прямой, а сдулся, уткнувшись в нее? Поворот на главный город Сентеры обнаружился лишь на второй день нашего продвижения в сторону Мелаты. Причем особого смысла в его расположении именно в том месте я тоже не увидел — почему тогда не в Рекане? Всего-то еще полдня пути на восток. Да и центр сегета все-таки, опять же — главное торговое место для довольно большой округи. Причем гор на карте в этой части Сентеры нет, болот вроде бы тоже — ни у Рекана, ни у дома Барена. Что там могло помешать строителям дороги выбрать наиболее короткий маршрут? Неужели лес? Но разбойничков он не пугал. Тогда что? Загадка. И спросить не у кого. Ибо есть вещи, о которых говорить не принято. Вроде той же Ортинской пустоши — вон где довелось слышать упоминания о ней, однако и там никто не рассказывал подробностей.

Все-таки, о чем мы будем говорить с Урмареном? Вряд ли встреча с императором состоится прямо завтра, и он привезет готовый список дозволенных тем для беседы с Его Величеством…

Нет, все. Спать. А то так и до рассвета недалеко. А он нынче не ранний — как-никак, второй месяц осени подбирается к середине.

Все-таки хорошо, что все странствования по лесам закончились до зимы. Даже если она не будет слишком снежной и холодной — ночевать уже сейчас лучше под крышей.

С этой мыслью я проваливаюсь в сон.

Граф, хорошо зная распорядок, установленный старым бароном, приезжает вовремя. При взгляде на меня он с трудом скрывает удивление и, улучив момент, пока отец озадачивает Мерстена, шепчет:

— Ты все меньше напоминаешь того парня, который встретился мне на краю Сентеры.

— Кстати, я хотел бы поговорить обо мне… и о том парне, — так же шепотом отвечаю я.

— Что-то серьезное?

— Для меня — да, но в принципе — пара штрихов.

— Хорошо, только позже, — говорит он, взглядом указывая на возвращающегося к нам барона.

— Договорились.

Как я и предполагал, срочный вызов в столицу оказался обычной перестраховкой — аудиенция назначена лишь на конец следующей недели. К моей тихой радости, планировалось, что будет она достаточно неофициальной — то есть, никаких других гостей, кроме меня с отцом (и, само собой, графа) не ожидается. Логично — по времени всех достойных уже должны были наградить. По крайней мере тех, кто был под рукой.

По поводу расследования граф, понятное дело, ограничился общими фразами — следствие продолжается, аресты тоже. О Геркусе граф не мог сообщить ничего нового. Что касается смерти Вальдера, дознаватели пришли к единому выводу — это убийство, и убийство с помощью магии.

— Какое-то хитрое заклинание, — медленно говорит Урмарен, — либо что-то очень древнее, либо очень штучное… то есть, специальное сочиненное. Непонятно, кто мог такое сделать, а главное — что заставило его сработать. Потому что герцог, покинув столицу, был очень осторожен.

— А если заклинание начало действовать еще до этого? — осторожно пытаюсь подтолкнуть мысли графа в правильном направлении.

— Да, была такая идея, — соглашается он, — выяснилось, что в Тарпефуре у него жил тип, очень похожий на мага одеждой и повадками. Называли его мастер Гремур. Правда, в Магической гильдии никто такого не знает, прошерстили архивы аж на два века — не было такого, даже среди изгнанных. По крайней мере, под описание ни один не подошел… Во всяком случае, в подвалах замка у Гремура была лаборатория. Без него туда никто не входил, даже герцог. Однако после ареста герцога Гремур исчез. Точно никто не знает когда — порой он закрывался у себя и по нескольку дней не показывался, подумали, что и на это раз так. А потом, накануне освобождения Вальдера, в лаборатории случился сильный пожар. Необычный пожар — выгорело абсолютно все, остался только слой пепла, но при этом ни один камень в стенах не треснул, а железная дверь даже изнутри не оплавилась. Только все было покрыто сажей, причем как будто она не оседала на стены в процессе горения, а висела в воздухе, пока все не сгорело…

— Словно между огнем и стенами была какая-то преграда?

— Да. Причем преграда — магическая. Как только пламя угасло, она исчезла.

— Значит, он все-таки был магом, этот Гремур?

— Возможно, — уклончиво отвечает граф. — Но указаний на его причастность к смерти герцога нет.

— Прошу прощения, Унар, но… Во-первых, гильдии он неизвестен, так? Во-вторых, магия, убившая герцога — тоже неизвестна, верно?

— Верно. Но что из этого следует? Никто из людей герцога его ни в чем не обвинил. Если верить их словам, больше похоже, что Гремур был его верным слугой.

— Я, в общем-то, о другом. Если этот Гремур был посвящен в дела заговорщиков — мог ли он опасаться, что его убьют, когда перестанут нуждаться в его услугах?

— Наверное, мог, — нехотя признает граф. — Но пожар в его лаборатории случился за месяц до смерти герцога, а сам Гремур исчез еще раньше. Причем слуги клянутся, что замка он не покидал.

— Может, там был подземный ход? Или он использовал магию?