Красный рыцарь - Кэмерон Майлз - Страница 101

Словно маяк, остался один лишь след силы, который Гармодий нащупал на расстоянии многих лиг у себя за спиной — на юго–востоке. Он накинулся на него, словно хищник на зайца, и быстро ретировался, как только почувствовал огромную мощь неведомого существа.

Когда Гармодий — тогда его звали по–другому — был маленьким мальчиком в рыбацкой деревушке, однажды он с двумя друзьями на крошечной лодчонке заплыл далеко от берега, пытаясь наловить на поддев сельди и лосося. Дельфины тоже принимали участие в состязании: когда мальчишки ловили больших рыб, их водные соперники тут же срывали их с крючков. Позже в тот же самый день они тащили к лодке тяжелую рыбину, и Гармодий увидел тюленя — огромного зверя размером с их суденышко. Разворачиваясь, он промелькнул перед глазами и устремился на их изумительную семгу…

…Как раз в тот момент, когда из морских глубин показался левиафан. По размеру он был больше тюленя настолько же, насколько тот был больше семги. И чудовище быстро приближалось, чтобы полакомиться тюленем.

Существо было в пятьдесят раз длиннее лодки. Когда оно развернулось, Гармодий успел увидеть огромный глаз. Без единого звука на поверхность воды вырвался фонтан окровавленной пены, когда левиафан схватил тюленя. Лишь маленькая волна ударилась о борт лодчонки, и затем, возможно, самое страшное из всего — мощный плавник появился в ста ярдах от них над толщей воды и обрызгал с ног до головы…

За всю жизнь Гармодий больше никогда не видел ничего подобного. Ощущение собственной ничтожности глубоко запало в душу. Это нечто большее, чем просто страх. Для него это стало открытием. С тех самых пор он знал, что в мире есть могущественные существа, которые уничтожат тебя и не заметят.

Он втянул на борт семгу, которая погибла, даже не осознавая, что сыграла роковую роль в жизни могучего тюленя. Зато урок не прошел даром для маленького мальчика.

Эти воспоминания нахлынули на него, когда он спасался бегством от необъятности существа, которое недолго находилось в долине Альбина, в пятидесяти лигах к югу.

Гармодий вернулся в собственное тело.

Рядом стоял обеспокоенный Рэндом.

— Вы кричали! Где они?

— Мы в безопасности, — произнес Гармодий. Но его голос больше походил на всхлип.

«Никто не в безопасности. Что это было?»

Восточнее Альбинкирка, над склонами Парнасов, самой западной точки Морей, всходило солнце. С гор неслись потоки талой и дождевой воды, вливаясь в верховье Альбина.

Гектор Лаклан пил чай и изучал Восточный отрог. Тот был высоким — слишком высоким, — и он обдумывал, как перегнать через него свое стадо.

Его люди сворачивали лагерь, складывали вещи в повозку, надевали хауберки и вооружались, а самые молодые или те, кому не повезло, давно ускакали собирать стадо.

Пока он рассматривал склоны, у кромки воды появился его выборный наследник Дональд Редмейн, который скинул одежду и, используя разрушенную дамбу бобров как трамплин, прыгнул в воду. Он был отважным и сильным молодым мужчиной, но через несколько мгновений Дональда вытащили с помощью обвязанной вокруг пояса веревки обратно на берег. На его плече и ключице виднелись ушибы, видимо, врезался в скалу.

Лаклан поморщился.

Ночью кто–то убил одного жеребца, и Лаклан, никогда в жизни не сражавшийся против ирков, решил, что убийцей было весьма похожее на них существо — судя по расположению колотых ран и порезов, ростом оно значительно уступало лошади. Хотя зачем это сделано, он не понимал. Он удвоил охрану стада, осознавая, насколько бесполезны подобные меры. На Холмах у него имелись ограды из камня и глубокие лощины с естественными укреплениями, чтобы загонять туда стада и охранять их. Но в дороге погонщики обычно пребывали в полной безопасности. И вот некто охотится на него. Он предчувствовал это.

Над землей клубился легкий, едва различимый туман, но и его хватило, чтобы тот, кто следил за ними, прибегнул к помощи всякой живности, вынудив ее действовать самым решительным образом. Среди бела дня из леса то и дело выбегали зайцы, а над свежевырытыми рвами сначала попарно, потом стайками проносились неуловимые скворцы.

К полудню, когда сэр Йоханнес покончил с указаниями по рытью внешнего рва двойной ширины, а купцы–авантюристы из Харндона, Лорики, Тевы и Альбина, проклиная судьбу и своего временного командира, доработались до лопнувших на руках мозолей, настоятельница вновь сотворила заклинание. Туман становился гуще, неуклонно увеличивалось и число вражеских шпионов.

К тому времени, когда готовым взбунтоваться купцам наконец разрешили завершить работу и отправиться к обедне, туман стал настолько плотным, что стражники на крепостных башнях не могли разглядеть, что делается у основания стен, хотя прекрасно видели дальний горизонт. Капитан не дал возможности собственному туману лишить его преимущества. Несмотря на все меры предосторожности, каждый час или два над крепостью пролетали виверны, от шелеста их кожистых крыльев защитники вздрагивали. На верхушках деревьев за фермерскими полями было заметно оживление — характерное покачивание ветвей, по которому преследующий дичь охотник определяет ее местонахождение, например, когда белка перепрыгивает на ветку слишком тонкую, чтобы выдержать ее вес.

Майкл раскрыл новый пергаментный манускрипт в твердом переплете и старательно вывел:

«Осада Лиссен Карак. День первый. Или уже восьмой.

Сегодня капитан и госпожа настоятельница с помощью мощного заклинания сотворили туман. Враги повсюду. Многие стражники отмечают, туман настолько плотный, что им трудно дышать. Из–за деревьев вылетела выпущенная из большого лука стрела и убила лучника Мэддока, когда тот вылез из свежевырытой траншеи за молотом. Должно быть, он пересек границу тумана настоятельницы.

В воздухе, прямо над нами, кружит виверна. И даже через крышу я ощущаю ее присутствие — будто что–то давит на голову».

Майкл зачеркнул последнюю запись, затем тщательно закрасил ее чернилами, чтобы невозможно было разобрать ни единого слова.

«Капитан приказал патрульным сесть на коней и быть готовыми покинуть крепость в любую минуту. Все латники участвуют в патрулировании по очереди. Он также велел привести в порядок орудия на башнях. В крепости две башни: на одной установлена тяжелая баллиста, на другой, что пониже, — требушет.

Сельские жители и купцы из караванов роют траншею от Нижнего города до Замка у моста. Глубиной она больше роста человека и достаточно широкая, чтобы пройти по ней с небольшой тележкой. Мы обиваем ее досками. Капитан приказал выложить дно траншеи какими–то мешками, но что в них, никто не знает».

На закате Майкл поднялся на стену и присоединился к общей молитве. Все мужчины и женщины в крепости вознесли мольбы к небесам, потом настоятельница вновь сотворила заклинание. Оно было незамысловатым, любая деревенская колдунья могла сделать что–то подобное, но Майкл надеялся, что молитва защитников крепости его усилит. То было отворотное заклинание — нечто похожее на заговоры знахарок, охранявшие фермерские зернохранилища от мелких грызунов. Разница заключалась лишь в масштабах и количестве использованной силы.

Несмотря на события прошлой ночи, а может быть, именно благодаря им караван мастера Рэндома выехал рано поутру.

Он гордился ехавшими с ним людьми. На рассвете они затянули песню. Брились у зеркал, подвешенных к бортам фургонов, точили клинки, заостряли наконечники стрел и арбалетные болты. Плотно скатывали одеяла, пряча их от сырости. Кипятили воду в медных котелках или разогревали оставшуюся со вчерашнего ужина кашу. У своего костерка старый маг подогревал в медной, в форме сапога, кружке эль.