Эпоха Морских Королей (СИ) - Никитин Михаил Александрович - Страница 16

— Нет, у меня были несколько иные мотивы. Кстати, по вашему поведению совсем не скажешь, что вы одинокая и нелюдимая. Скорее наоборот.

— Так я же сейчас вне работы! Что вы, я очень люблю с кем-нибудь пообщаться в свободное время! А вот в экспедиции я как ракета — ни одного Ма-Алек не должно быть на сто километров вокруг! Нет, если я надоедаю, вы скажите, я сразу уберусь.

— Если мне что и надоело, так это сидеть бобылем на станции, имея возможность поговорить только с самим собой. Хороший собеседник, умный, только я его уже слишком хорошо знаю, — Ричард ввинтил щупальцем очередную лампу. — Нет, я живу один по другой причине — не потому, что не могу терпеть людей, а потому, что они не переносят меня.

— Странно. Мне вы кажетесь вполне симпатичным и обаятельным. Нет, конечно в разведку я бы с вами не пошла, а вот отдохнуть после миссии — вполне.

Что они и сделали в конце дня, сидя на вершине горы и глядя на то, как высыпают звёзды в чёрное небо. Дэйр-Ринг оказалась неплохой рассказчицей с обширным багажом воспоминаний — как собственных, так и считанных из памяти других исследований. Правда, без телепатического сопровождения её истории теряли почти всю прелесть, и девушка поначалу очень стеснялась. Ричарду пришлось задействовать всю харизму, чтобы её разговорить.

— Большинство из нас не понимает, насколько удивительный мир нам выпало заселить. Мы здесь не более, чем квартиранты-однодневки, и дав миру имя «Ма-Алека-Андра», изрядно оскорбили его. Марс стар, Алеф, очень стар. У него были сотни имён, сотни жильцов до нас, и будут сотни после. Некоторые империи процветали тут миллионами лет, прежде чем уйти и уступить место следующим, которые тоже казались вечными и незыблемыми. Подумай только, Алеф, — она аж приподнялась на задних ногах, крылья затрепетали от возбуждения, — первые разумные существа ещё застали здесь моря и океаны! Это было шестьсот миллионов лет назад!

«То есть миллиард земных!» — Ричард невольно присвистнул. Впрочем, в разрежённой марсианской атмосфере свиста всё равно не было слышно.

— Это всё были местные обитатели, результат эволюции? Или, как мы, пришельцы извне?

— И то, и другое. Второе, думаю, чаще — после определённого периода, около трехсот миллионов лет назад, Марс вообще перестал порождать собственных разумных существ, не хватало плотности атмосферы, чтобы могли эволюционировать существа с большим мозгом. Все его собственные дети были кислорододышащими и теплолюбивыми, в их жилах тёк расплавленный лёд, а не метан. Что-то вроде современных жителей Земли. Впрочем, помимо двух названных тобой типов разумных, самых очевидных, были ещё пять.

— Пять?!

— Да, всего мы в археологии насчитываем семь типов эволюции разума. Первый, самый очевидный — местная эволюция. Второй — вторичная эволюция, когда потомки разумных существ деградируют до животных, а затем снова вырабатывают разум. Третий — интродуцированная эволюция — когда завозят животных, а они уже в местных условиях сами эволюционируют в разумный вид. Четвёртый — возвышение, когда пришельцы извне или уже существующий на планете разум вносят изменения в гены местных животных, превращая их в разумных существ. Пятый — конструирование, когда разумный вид создаётся с нуля специально для обитания на этой планете. Шестой — принудительная интродукция — когда завозится уже разумный вид, но ещё не достигший стадии космических полётов.

Седьмой — колонизация — когда разумные сами прибывают на планету и заселяют её. И в истории Марса были все семь типов разума, причём все — не по одному разу! Только представь, Алеф! Мы буквально стоим на прахе прежних жителей — каждый атом, который мы вдыхаем, был частицей тела созданий, которые мы и вообразить себе не можем, их построек, их машин!

«Интересно, к какому из семи типов относится тварь на Плато криков?» — но вслух он этого, конечно, не сказал. Посторонних впутывать хотелось меньше всего, особенно таких милых девушек. Спросил совсем другое.

— Но ты же говорила, что занимаешься в основном свежими реликвиями белых марсиан. Разве не логичнее было бы заняться древней историей до Падения, если она тебя так захватывает?

— Потому что белые захватили подавляющее большинство тех реликвий, что пережили Падение. Они ушли намного дальше нас в исследовании прошлого планеты. Даже их космонавтика, которую мы считаем самым высоким достижением, построена на результатах исследования предпоследней цивилизации. В основном я занимаюсь так сказать «вторичной археологией» — исследую результаты исследований белых, их раскопки, их записи и музеи.

— И как, удалось найти что-то ценное?

— Только в информационном смысле, — Дэйр-Ринг смущённо опустила голову. — Три древних цивилизации, но все три — только в записях белых, ни одной материальной реликвии или останка. Там всё слишком хорошо охраняется. Роботы, ловушки, призраки белых… Нужна многочисленная экспедиция, с хорошим оснащением и мощным психополем. А у меня пока недостаточно авторитета, чтобы такую собрать… да и кадров не хватает, кого попало ведь не возьмёшь…

— Разве нельзя банально зачерпнуть энергии от Великого Голоса?

— Что ты! При таких вылазках от Голоса себя отрезают! Только локальная психосеть группы! И после возвращения — месячный карантин под надзором Психиатрического Союза! Знаешь, сколько там может быть ментальных вирусов? Если он проникнет в сознание достаточно сильного бога… — она поморщилась.

Ричард с пониманием кивнул — уж кто-кто, а он это представлял лучше любого марсианина. Сам недавно чуть не уничтожил марсианскую цивилизацию.

— Погоди-ка… ты говоришь, отрезают… А что будет, если в такой экспедиции примет участие «сейф»?

Гостья ошарашенно присела на задние ноги.

— Я никогда над этим не думала… В принципе… все психические отпечатки и психовирусы им не страшны… Но материальное биологическое оружие, яды, ловушки, мины, охранные роботы… Нет, это слишком рискованно. Я не могу никого туда взять.

Ричард чуть было не рассмеялся. Наследие войны? Подземелья? Ловушки? Биологическое оружие? Роботы? Он как будто снова попал домой!

— А ты тут ни при чём. Как один из разработчиков пипбака, я обязан буду испытать его в поле. В том числе в том месте, где его планируется применять. Ты можешь помочь мне с разработкой плана тестирования, или я отправлюсь сам, куда сочту нужным.

Дэйр-Ринг застыла, как громом поражённая. Прежде, чем она смогла подобрать слова для возражения, Ричард перевёл тему.

— Кстати, если работать придётся под землёй, радионавигация будет не очень надёжна. Нужно добавить устройство инерционной навигации. Гироскоп и несколько акселерометров, плюс программа счисления.

— Хм… да… но ведь это сильно утяжелит пипбак, а постоянно телекинезом его тащить…

— Нет, телекинез тут не сработает, телекинетическое воздействие на прибор будет сбивать показания акселерометров. Но инерционный навигатор и радионавигатор можно сделать двумя разными устройствами, которые подключаются к пипбаку, как периферия, по мере необходимости. Всё равно, использовать их одновременно не понадобится.

Спали они вместе. Увы, совсем не в земном смысле этого выражения. Ничего эротического — просто легли в одну кровать, обнявшись, и быстро уснули.

Возможно, Дэйр-Ринг была бы и не против зайти немного дальше, но Ричард даже не пытался делать поползновений, а она была достаточно деликатна, чтобы не намекать. Увы, такой возможности у него просто не было. «Сейфы» помимо прочего были импотентами. Опять же, не в земном смысле. Своё тело они, как и прочие марсиане, контролировали идеально. И если бы чему-то там понадобилось встать, оно бы встало. Но земной секс для марсиан — не более чем забавный вид спорта. У малков нет внешних половых органов. Для оплодотворения они смешивают биопластик своих тел, буквально сливаясь в одно существо, соединяя сначала нервные системы, а потом уже половые клетки.

Вот именно к слиянию нервных систем он и не был способен. Биопластик «сейфа» проводил только его собственные сигналы, и был совершенно непрозрачен для чужих. Он мог бы механически смешать свою плоть с другим марсианином, но при этом ни он, ни партнёр ничего бы не ощутили, помимо лёгкого дискомфорта. Так что из доступных удовольствий ему оставалась лишь магия дружбы.