Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ) - Шиннок Сарина - Страница 5

— Они вместе принесли это! — гневно выкрикнул он, держа у виска Кэно автомат. — Значит, придется убить и его!

Кэно с трудом сглотнул вязкую слюну, чувствуя, как кровь стучала в виски. Он схватил руки моджахеда и со всей силы нанес ему удар ногой в живот, тот скорчился от боли, скаля сверкающие зубы, и выронил автомат. Ахмед вынужден был отпустить Кэно, но остальные уже держали наготове оружие, готовясь расправиться с врагом.

— Я требую права! — крикнул Кэно.

— Права? Хочешь сразиться с лучшим нашим бойцом не на жизнь, а на смерть, — твердо, но со злобой заговорил Мухаммед. — Так?

— Мы действительно пришли вместе, — заговорил Кэно, указывая на труп Кибрала, — но принес плохую весть и вручил ее вам именно он! Но если уж вы хотите моей смерти, то пусть лучше тот, кто выше, решает: жить мне или нет!

Последняя фраза, казалось, остудила пыл правоверных, они немного расслабили руки, опустив автоматы. Ахмед Тараки ни на секунду не спускал глаз с Кэно. Он крепко задумался, подперев голову кулаком.

— Что ты решил, Ахмед? — спросил его Мухаммед.

Ахмед встретился взглядом с Кэно. В глазах анархиста будто горел огонь — так болезненно было долго смотреть в эти глаза. Душман знал этот взгляд. Взгляд, будто у орла, исподлобья, он всегда наполнен гордостью и даже прорицанием.

— Что ж, раз так, дадим тебе шанс, — заговорил Ахмед, не повышая голоса. — Пусть решит тот, кто выше. Проверим, нужен ты Аллаху или нет.

— О чем вы? — несколько настороженно, но холодно спросил Кэно. Его глаза ни на миг не оставляли Ахмеда, и афганец пытался всячески уйти от этого взгляда, который, казалось, вот-вот испепелит его, и его прах развеет жаркий ветер.

— Выбирай: или смерть, или завали в кулачном бою семерых — и будь свободен.

— Жребий брошен! Я дерусь! — гордо заявил Кэно. — Только сначала я доем суп.

— Ешь, — спокойно разрешил Мухаммед. — Ешь. Может, в последний раз — одному Аллаху известно.

Кэно взял миску и за пару секунд осушил ее. Он подошел к трупу Кибрала, взял его окровавленный тюрбан, разорвал ткань на две части и плотно перемотал ею свои руки. Он хотел немного размяться перед боем, но Ахмед цепко схватил его за плечо.

— Эй, это честный бой! — крикнул афганец. — Отдай нож.

Кэно снял с пояса футляр с ножом. Он хотел положить его в рюкзак, но Ахмед остановил его.

— Нож будет у меня! — сурово произнес афганец, выхватив оружие из его рук.

Кэно неаккуратно бросил рюкзак в сторону. Ахмед прошел сквозь ряды душманов, отобрал семь бойцов для поединка, выстроил их в очередь и попросил первого приготовиться. Кэно немного согнул ноги в коленях, выставил правую руку вперед, а левую сжал в кулак. Он медленно пошел вперед, глядя на соперника глазами, пылающим жаждой свободы. Моджахед неспешно отошел назад, будто спасаясь бегством от тяжелого взгляда террориста. Светло-карие глаза Кэно сверкнули — противник вскрикнул от боли, ощутив резкий удар в солнечное сплетение. У него сорвалось дыхание, сердце будто оцепенело. Когда темнота в глазах немного рассеялась, афганец понял, что от боли он упал на колени и все еще не нашел сил, чтобы подняться. Кэно ждал, медленно двигаясь вокруг соперника. Душман встал и сжал кулаки. Кэно отошел назад и замер, выставив левую руку вперед. Как только враг приблизился к нему, чтобы нанести удар кулаком справа, он сложил ладони и рубящим движением сверху вниз переломил противнику шею. Кэно выпрямился, сложив руки за спиной.

— Ловко! — засмеялся Ахмед. — Неплохое начало.

Он дал знак следующему вступить в бой. Кэно стоял, сложив руки за спиной и свысока глядя на противника. Афганец поприветствовал его, как по законам боя. Кэно едва заметно кивнул и тут же в прыжке ногой с разворота ударил противника в челюсть. Душман, упав на землю, потянулся дрожащей рукой за слетевшим с головы тюрбаном, пытаясь отереть им со рта кровавую пену. Выплюнув несколько выбитых зубов, он встал и начал медленно обходить Кэно, пристально следя за соперником и силясь предугадать его движения. Кэно секущим поперечным ударом попытался свалить его с ног, но соперник не только заблокировал удар, но и смог дать ему ногой в правое предплечье. Кэно отвел правую руку назад, афганец осторожно переступал вокруг него, выбирая момент. Он предпринял попытку нанести хук слева, но Кэно перехватил его руку, с хрустом вывихнув ее. Тут же выставленными вперед вторыми фалангами пальцев ушибленной правой руки он так сильно врезал противнику в плоть справа под челюстью, что вызвал у него мгновенную остановку дыхания и сердца. Ахмед приказал убрать мертвое тело и вызвал на поединок следующего бойца. Кэно решил не жать. Он стал на одно колено, ударил кулаком в землю и резко, неожиданно с разворота сделал ногой подсечку. Его соперник ловко вскочил с земли и, увернувшись от его удара, прыжком оказался сзади него. Но атаковать анархиста ему не удалось: Кэно пробивающим ударом назад локтем поразил его в печень. Лицо душмана побледнело, из груди вырвался хриплый протяжный стон. Опомнившись от боли, он прыжком оказался возле Кэно и начал наносить множество ударов кулаками. Все они приходились по плечам и предплечьям, в то время как резкие рубящие удары Кэно заставляли его чувствовать тупую давящую боль в шее, груди, животе. Однако он смог выбрать момент, чтобы наотмашь садануть врага кулаком по лицу. Реакция Кэно была моментальной: резким движением он заблокировал удар, а ладонью второй руки двинул снизу вверх противника в челюсть — и тот, запрокинув голову, упал навзничь. Афганец раскинул руки, тяжело дыша.

— Считать до десяти? — ехидно спросил Кэно.

Ахмед молча указал двумя пальцами на четвертого бойца. Кэно сжал кулаки. Невыносимый зной и жажда начинали забирать силы. Четвертый бой, только четвертый. Не пройдено и половины пути к свободе.

— За свободу! — прорычал он по-английски, кровожадные глаза впились в соперника. — Никто не сможет отнять ее у меня!

Он бросился вперед и в прыжке ударил бойца ногой в грудь. Несколько его ребер хрустнуло. Кэно продолжал атаку: он схватил противника за горло и прижал к стене.

— Ты не одолел меня. Ты лишь выбрал момент… — прохрипел, задыхаясь, душман.

— Конечно! Я просто оступился и чуть было не размазал тебя по стенке! Да?

Кэно сжал пальцы сильнее, к лицу врага прилили кровь.

— Прикончи, наконец, его! — крикнул Ахмед почему-то по-английски.

— Откуда он знает? Может, выучил английский, общаясь с «дикими гусями»? — отчаянно думал Кэно. — Значит, они понимают все, что я говорю. Может, знал и тот, кто вручил письмо? Он знал, что мы не сможем прочесть, что мы не знаем обычаев, что мы поведемся… Не заманил ли он нас сюда намеренно?

— Чего же ты ждешь? — закричал Ахмед.

Кэно схватил противника за горло второй рукой и вырвал ему кадык. Он смахнул рукавом с лица пот и грязь и приготовился к следующему поединку.

— Что бы они ни задумали, какую проверку ни устроили бы мне, я вырвусь отсюда! — дал он себе зарок и стал в боевую стойку.

Липкий пот покрывал все его разгоряченное тело, волосы были сильно взъерошены, вымокшая от пота рубашка прилипла к спине. Анархист на секунду закрыл глаза. Пятый бой. Солнце уже движется к горизонту, но жара не спадает, как назло. Ощущение, будто ты стоишь на горячих углях, и такие же раскаленные угли насыпали тебе в одежду, а с этим еще надо драться.

Кэно открыл глаза и понял, что бой уже начался. Боец уже атаковал его, но руки инстинктивно и при том совершенно точно блокировали удары. Он попытался врезать врагу ногой, но промахнулся.

— Промах! — встревожено подумал он. — Я больше не в состоянии рассчитывать силу удара.

Но нужно было действовать. Кэно сделал подсечку и, не давая сопернику подняться, начал наносить удары ногами. Он бил резко и сильно, переступая вокруг будто пританцовывая. В основном удары приходились по спине и в живот, но когда он раза три саданул противника по почкам, вмешался Ахмед.

— Достаточно! — крикнул он. — Ты и так довел его до полуобморочного состояния. Пора начинать следующий бой.