Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ) - Шиннок Сарина - Страница 85

— Брось, Кэно! Что эта белобрысая сука видела? Паленые номера? Мы с Коброй все улики уничтожили. Кто нас найдет?

— Найдут, — резко отрезал главарь. — Кабал настучал. Какой ты на хрен пророк, если ни хрена не знаешь правды? Он поклялся отомстить мне за то, что с ним сделали «Черные драконы». И для достижения своей цели он был согласен на все. Это Кабал привел сюда спецназ. У него был передатчик, и они фиксировали все его передвижения, а мы сами затащили его в дом, как Троянского коня! Потому Соня знала, где встретить нас, сможет найти и теперь! Война проиграна… Да, Соня, обломала ты меня…

— Вломить бы этой суке с разворота ногой в зубы! — войдя в помещение, гневно выкрикнул Кобра и закурил сигарету.

— Соня, конечно, стерва последняя, но слово сдержала. Сказала, что найдет меня и убьет — нашла и убила. Только посмотрим, какую песню она запоет, когда увидит мой труп. Гонялась за мной столько лет, но так и не поймала. Я остался свободным.

— Остался свободным?! — пораженно воскликнула Кира. — Кэно, ты о чем?

— Я умираю на свободе, среди своих единомышленников и друзей. Среди своих, а не на электрическом стуле, не в тюрьме! Я так и не сдался им! Они смогут забрать мое тело, но мою душу… они сами отпустили на свободу. Они не подчинили, не взяли меня! Я хотел именно такой смерти.

Кира положила руку ему на грудь, наклонилась над кроватью и прикоснулась губами к его горячему лбу.

— Ты бредишь, Кэно, — с болью и досадой произнесла она.

— Сильный жар? — настороженно спросил Джарек. Кира кивнула ему в ответ. Он взял главаря за левую руку, снял часы и толстый золотой браслет, положил два пальца на его запястье: — Пульс сильно учащен. Все из-за потери крови. Кира, дай ему еще воды.

Кира поспешно выполнила поручение. Кэно почувствовал некоторое облегчение — боль в пересохшем горле немного отпустила. Кобра пошел на чердак за своей мачете.

— Когда эта ведьма явится — сам лично ее прикончу! — прошипел он сквозь зубы со слезами на глазах.

— На что вы еще уповаете? — прохрипел Кэно. — Джарек, ты сам предсказал эту смерть.

— Ты не умрешь! — закричал Джарек, но Кэно его не слушал.

Джарек принес медицинские инструменты, разложил их на столе и зажег свечу. Он долго дезинфицировал инструменты в огне, после внимательно осмотрел раны.

— Что ты собрался делать? — с волнением спросил Кобра.

— Вытащу осколки, попытаюсь остановить кровотечение.

— Вам нужно уносить ноги отсюда, — тихо заговорил Кэно. — Кабал — предатель — следил за нами, а потом выдавал всю информацию спецназу. Неужели вы не понимаете, что это значит? Все кончено. Здесь вы обречены. Сматывайтесь, пока не поздно. Меня лучше оставьте здесь. Вам меня не спасти, а Соня пусть получает то, что хотела. Джарек продолжит мое дело, но уже в другом месте. «Черный дракон» выживет…

Кира испуганно схватила его за руку.

— Кэно, о каком деле может идти речь?! Ты умираешь!

Кэно был принципиален:

— Вам нельзя медлить. Собирайте вещи и идите, пока сюда не явился спецназ…

Кэно стиснул зубы и хрипло застонал от неистовой боли. Джарек напряженно склонился над его ранами. Рассудок Кэно ослабевал. Перед глазами вновь стояли серые стены сырого темного подвала, который кишел пауками, сотнями тысяч черных пауков…

— Две разрывные пули! — будто издалека доносился до него голос Джарека. — Мне пришлось извлекать из его тела осколки его собственных костей! Боюсь, он безнадежен — у него разорвана селезенка, повреждены кишки и левая почка, задето легкое. Он теряет неимоверное количество крови — я не могу с этим ничего сделать!

— Кэно! Держись, прошу тебя! — дрожащим голосом шептала Кира, приглаживая его мокрые взъерошенные волосы. — Аллах, дай ему немного сил, чтобы выжить!

— Эх, ты все еще веришь, детка, — проговорил Кэно, немного опомнившись. — Все еще на что-то надеешься… Думаешь, кто-то из нас пройдет по узкому расшатанному мосту над преисподней? Спасай свою жизнь, ведь после жизни уже ничего нет.

Он закрыл глаза. Ему виделся огромный зал с невообразимо высокими колоннами. Между колоннами горит огонь. Приглушенный черно-белыми и зелено-синими витражами лунный свет проникает в помещение серебряной паутиной. Откуда-то из пустоты слышится знакомая мелодия:

Посреди зала в полумраке стоит огромный дубовый стол. Он, Кэно, сидит во главе стола, по правую руку от него — его лучший друг и кровный брат Джарек, по левую руку — Кира, его любимая женщина и, возможно, единственный человек, к которому он был нерушимо привязан. И все, абсолютно все «Черные драконы», воины свободы, сидят перед ним, за этим столом, пируют, произнося одни и те же тосты: «За свободу!», «За Черных драконов!», «За Кэно!»…

Но в один момент этот придуманный им самим холл Вечной Славы исчез, вокруг снова появились очертания серых грязных стен подвала, кишащего черными пауками. Подвал, из которого некуда бежать, но и он вдруг сменяется, на сей раз кромешной тьмой. Тьма покрывает все, въедается в глаза, изнурительная жара медленно вытягивает из тела последние силы. Над головой клубятся кроваво-черно-красные тучи едкого и колючего, несущего вонью ядовитой серы тумана, сквозь них в никуда прорываются колонны, выложенные из почерневших человеческих костей. Под ногами старая кровь и гниющая плоть, между которой протекает кипящая лава. Сквозь мрак к анархисту уверенным, отчеканенным шагом направляется высокая худощавая фигура. Черный дым окутывает этот темный силуэт. Он приближается. Окутывающая фигуру мгла рассеивается, взору предстают красные с сине-зеленым длинные одежды, расшитые золотом. Неизвестный подходит к Кэно вплотную, из темноты гневно смотрит его тощее, бледное лицо с серо-синеватой кожей и горящими холодным зеленым светом глазами…

Кэно очнулся оттого, что Кира крепко сжала его руку. Он взглянул в ее глаза и впервые увидел ее слезы. Кэно еще раз сорвался на кашель и прикусил губы, чувствуя, как усилилась боль в раненом боку.

— Мы ни за что тебя не бросим! — воскликнула Кира. — Мы не дадим тебе умереть! Ты нам нужен, Кэно! Слышишь? Ты нам нужен!

Но Кэно знал, что умирает. Он стиснул зубы от боли, которую причинял ему каждый вдох.

Анархиста одолевала болезненная тоска, тоска за чем-то сокровенным, чему он принадлежит весь, всей своей сущностью, частью чего он является, ради чего жил. Ему хотелось верить в манящие идеалы «Черных драконов», отдать им всю свою сущность до последней капли, бороться за них на смерть — только бы избежать такого нелепого конца.

Он жил. Он с презрением смотрел в глаза смерти. И теперь, здраво осознавая, что все должно было рано или поздно так завершиться, что весь путь, пройденный «Черным драконом» — пустая затея, он не хотел мириться с мыслью, что это — настоящее начало конца, конца без малейшего шанса на новое начало.

Если бы Кэно знал, что все кончится этим, что хоть раз, в одно единственное мгновение в бесконечной вселенной все сложится именно так… Если бы даже он знал, навряд ли он жил бы иначе. Впервые за свою долгую, еще недавно беспечную жизнь старый матерый террорист жалел о прошлом. Но судьбу не обмануть. Действуя иначе, он предал бы сам себя.

Кэно улыбнулся и взглянул в жгучие глаза Киры.

— Прощай, детка, — с горестной улыбкой прошептал он совсем сорванным голосом, закрыл левый глаз и спокойно опустил голову на подушку. И последнее, что видел Кэно, прежде чем мир в его глазах опрокинулся во тьму, были глаза Киры, полные слез. Эти глаза будто отражали ночное небо, и ему хотелось одного: пусть ее душа навсегда останется такой, как небеса, — чистой, высокой и вечной. После его хриплое дыхание оборвалось, с лица исчезло всякое выражение. Джарек встал, проверил у Кэно пульс на шее, обессилено опустил руки, отвернулся, закрыл глаза, и, сделав над собой усилие, тихо прошептал сквозь зубы: