Каменные сердца (СИ) - Мельников Иван Викторович - Страница 135

**

К острову Тари причалили на закате с восточной стороны, надежно укрытой вечерними тенями. Обиталище туземных старейшин представляло собой плоский клочок суши, формой напоминающий наконечник копья. На расстоянии пары сотен метров от берега его опоясывало ожерелье утесов. Между скалами залегали узкие проливы, в один из которых Ник и провел катер. Субмарина высилась над гладью бухты, вдающейся в широкую часть острова и не огороженной естественными «стенами». Там же, на пляже, виднелись каноэ туземцев. Деревня, должно быть, скрывалась в лесу.

Я, Владилен и Туве, продравшись через густые прибрежные заросли, вышли к суденышкам, выбрали самое устойчивое и поплыли к субмарине. На «горбу» подлодки, торчащем над водой, кучковались матросы. Эти прогулки были единственным доступным им развлечением – они с явным нетерпением высматривали катер. Моряки горланили так, что нам без особого труда удалось уловить основную тему разговоров – проклятия в адрес Кубасова, гноившего их «в ржавой кастрюле на мелководье». А потом нас заметили.

Крики стихли. Голодные взгляды солдат остановились на моей и Тувиной фигурках, но в итоге всеобщим вниманием завладел Птицын. Владилен сыграл того самого начальника той самой экспедиции, которая потерпела крушение поблизости от островов. Он передал от полковника Кубасова разрешение высадиться на берег и воспользоваться радушием туземцев. Мы с Туве демонстрировали разнообразные знаки благоволения островитян типа угощений (хлебосольная Мама уложила нам три корзины снеди) и обворожительных улыбок, обнаженных ножек,плечиков да животиков. Матросы ликовали. Нас зазывали на борт, чтобы мы повторили приглашение перед остальными. Владилен Михайлович направил лодочку к трапу, ведущему к основному люку.

Но едва Птицын вскарабкался наверх и очутился в окружении галдящих соотечественников, из недр подлодки вылез офицер. Поначалу неприметный, он быстро ввинтился в толпу, раздав тумаков особо нерасторопным.

– Кто такой? – офицер недобро сощурился.

Вытянувшись по стойке «смирно», Владилен доложил:

– Птицын Владилен Михайлович, глава царской разведэкспедиции. Уже месяца три как с ребятами здесь кукуем, рация шипит только – весточку разве с чайкой или в бутылке посылать – и тут, на тебе, ваши нагрянули! Ну, мы-то вчера с ними посидели как следует, потолковали по душам…

– Сейчас и мы с тобой потолкуем, – прервал Владилена офицер. – Вниз его! – рявкнул он на матросов, а затем обернулся к нам. – Кто допустил дикарей к кораблю?!

Он вытащил пистолет, в мгновение ока спустился по трапу к самой воде. Матросы в замешательстве сгрудились наверху. Похоже, их нервировало поведение начальства. Открыто пока не перечили – желанного приказао высадке никто не опровергал, – зато обхождение с потерпевшим крушение земляком пробудило среди солдат нешуточное недовольство. Наверное, поэтому на падение офицера в воду вовремя не отреагировал ни один.

Начищенный сапог с щегольской подковкой на каблуке уперся в бок лодки, дуло пистолета зыркнуло своим черным внимательным глазом в Туве, стоявшую к грусскому чуть ближе. Тут-то я и шатнула нашу скорлупку.

– Осторожнее! – взвизгнула я и бросилась за потерявшим равновесие мужчиной в волны, утягивая его еще глубже.

Сверху навалилась Туве, также не ожидавшая от меня подобной выходки. Офицер судорожно нажал на спусковой крючок, пули прочертили в толще воды рябые дорожки, не причинив никому вреда. Затем мне удалось, наконец, добраться до его шеи и слегка придушить.

Я вынырнула отфыркиваясь, едва грусский прекратил брыкаться. К нам уже прыгнула парочка доброхотов. По счастью, ни одному из моряков не взбрело в голову обвинить милых дикарочек в злонамеренности. Нам помогли привести в порядок перевернувшуюся лодочку, поймать весла, а с моих хрупких плеч сняли тяжелую ношу. Ого, да мне подфартило «спасти» самого капитана! Не надо благодарностей! Не надо качать меня! Я же зазнаюсь.

И вдруг с другого борта субмарины послышались выстрелы и вопли.

**

– Ладно, чего рассиживаться, – заявил Ник. – Давайте потихоньку выдвигаться за нашими отчаянными туземками.

– Первые разумные слова за сегодня, – сварливо откликнулась Кирна и, поднявшись, пнула Грюну ящик с пулеметными лентами. – Главный аргумент не забудьте!

– Вы же не предполагаете всех там… – Данике осекся.

– Всех чего? – ехидно переспросила блондинка.

– Припугнем. – Николас шлепнул дока по колену, встал и подтянул ремень пулемета. – Только припугнем. Волнуйся лучше за своих пациентов. Аксель с Декстером нам пригодились бы в качестве двух боевитых мужиков, а не двух храпящих туш.

Ник, Кирна и Грюн вполне сошли бы за островитян, если б кто-то посмотрел в их сторону. Особенно издалека. Особенно в том жалком суденышке, в котором они бесшумно пристали к субмарине. Но их заметили лишь, когда все трое крепко стояли на покатом «горбу». Взгляды матросов прикипели к Мэйби, под восторженное гиканье взлетающей над толпой.

– Эй, а это чо за рожи?! – поинтересовался щуплый морячок у своего широкоплечего соседа в мятом поварском колпаке, обернувшись на гулкое топанье Грюна.

– Милочка, тебе чего здесь? – любезно обратился кок к Кирне.

Вместо ответа та дернула его за волосатую, по локоть обнаженную руку, и опрокинула в воду. Щуплый морячок заверещал, но, получив прикладом в лоб, мягко осел на горячий от солнца корпус. Блондинка направила автомат на еще не смекнувших, что к чему, моряков, и…

– Дрянная железка! – ругнулась она себе под носи перехватила заклинивший «галаш» за ствол.

Взамен быстрого, эффективного (и желанного) побоища пришлось ограничиться массовыми изгнаниями матросов в воду посредством пинков, тычков и затрещин. Рядом в очередной попытке впечатлить Кирну трудился Грюн. Николасу оставалось лишь отпихивать тех, кто пытался вскарабкатьсяназад на подлодку.

– Приказ слыхали?! – надсаживал глотку инженер. – На берег, к бабам и выпивке, марш!

Ему несмело вторил Владилен.

Наконец Валехо решил обратиться к грусским на наиболее понятном языке и дал очередь в небо. Грохот пулеметной стрельбы произвел должное действие: некоторые попрыгали за борт, другие замерли. В установившейся тишине Птицын наконец смог донести до моряков суть происходящего – их, усталых, голодных и вонючих, готовы приветить на суше.

Похожие на стадо морских тварей типа дельфинов или котиков, грусские поплыли к пляжу. Их сопровождала Туве, чтобы объяснить местным жителям внезапное появление оравы нахлебников.

**

Поверит лиздравомыслящий человек в то, что горстка оборванцев способна завладеть подлодкой с экипажем почти в сотню крепких мужиков? Нет. Хотя на месте этого теоретика я бы учла кошмарные недели заточения в плавучей душегубке, которые они пережили. Да и война, я думаю, многим уже порядком осточертела. Однако окончательный захват судна все же не обошелся без кровопролития –на борту оказалосьнемало оголтелых патриотов, упрямцев и тупиц.

В качестве проводника выступил оклемавшийся капитан, ради спасения согласный на все. Правда, далеко мы пройти не успели – навстречу двигалась группа матросов. Ни одного представителя командного состава среди них не наблюдалось. Что ж, достаточно типичная ситуация. Зато некоторые рядовые не пожелали без боя сдать поганым дикарям кусочек Родины, каковым официально считалась их лодка.

– Стоять! Оружие на пол! – заорал дюжий матрос, шедший первым.

Где-то в задних рядах щелкнул предохранитель. Я легонько ткнула пленного офицера в спину его же пистолетом.

– Спокойно! – прохрипел тот. – Они от Кубасова.

– Ага! Может, от самого царя-батюшки? – насмешливо уточнил кто-то. – Ты, кэп, вздумал нас людоедам продать?!

Тут-то Грюн и исключил вероятность мирного «абордажа», устрашающе взревев и метнув топор, накануне подаренный Николасу одним из грусских. Видимо, ему наскучили прения, или, скорее, это был очередной виток «ухаживаний» за Кирной. Возглавлявший отряд матрос рухнул на спину с раскроенным черепом, зажав спусковой крючок автомата. Ох уж эта стрельба в замкнутом пространстве! Грюн бросился на пол, тем не менееего слегка задело. Мне едва удалось удержать офицера, отныне превратившегося в наш щит, – пули разворотили ему грудь и часть головы. Далее все зависело лишь от скорости реакции и воли случая. Николасовский пулемет загромыхал первым. Короткой очереди хватило для разрешения проблемы организованного сопротивления.