Каменные сердца (СИ) - Мельников Иван Викторович - Страница 168

Тяжело дыша, Кирна кое-как утерла слезы, а затем отправила кусочек попкорна в рот.

– Больно? – воскликнул Фрай. – Завсе приходится платить – это один из основополагающих жизненных законов. Теперь жри свою кукурузу, соси пиво и не вздумай изгадить просмотр, грязная сука. Возмутители спокойствия удаляются из зала на хрен! – он окинул нас долгим торжествующим взглядом. – Касается всех!

Последнюю фразу Маки произнес, вскинув руки к потолку в нарочито театральном жесте. Гребаный фигляр.

А под нами, на поверхности многострадальной Эос, разворачивалось действо жуткое, но вместе с тем завораживающее своей грандиозностью. Насколько ужасен был древний неведомый враг, если для борьбы с ним пришлось создать столь разрушительное оружие? Умирающий солнечный свет кое-где пробивался сквозь рваные облачные полотнища и сливался с всполохами огня. От взора асгарда кипел океан, горы растекались вязкой массой. Великий континент объял великий пожар. Ядерная бомбардировка на фоне происходящего представлялась даже более жалкой, чем догорающая спичка рядом с огнеметной струей. Обрадовались бы сейчас те, кто мечтал иметь в своих руках абсолютную мощь? Свозрастающим отчаянием я понимала, что конец этому безумию не придет никогда: цари, диктаторы и завоеватели не привыкли довольствоваться малым. Когда-нибудь появится оружие, сжигающее галактики с той же легкостью, с какой асгард обращал в пепел наш дом. Скосив глаза, я прочла на лице Акселя схожие чувства.

– Я и самвот-вот разрыдаюсь, точно маленькая девочка! Видеть наследие предков воочию... – выпучив глаза, Фрай выдавил-таки слезу, крупную и фальшивую. – Вселенная... Теперь ты лишь моя... Наследовал тебя по праву я! Ммм, как там дальше?.. И в свете древних солнц взращу потомство я... Ммм... Остер клинок, тверда рука моя... Врагам я не отдам тебя!

Маки расхохотался, затем, продолжая мычать под нос, вскочил и закружился по комнате в танце. Он игриво ущипнул Кирну за щеку, оставив на бледной коже синяк. Полагаю, он с радостью сфотографируется с ее трупом, как охотник с хитрой и опасной, с трудом добытой дичью. Или со всеми нашими трупами. А то и чучела набьет.

Битва титанов тем временем продолжалась. Положение медленно, но верно склонялось в сторону анима-аватара. На фоне красных и черных оттенков пепла и пламени, среди болезненных пурпурных вспышек он излучал мерное иссиня-голубое свечение, отбивая атаки противника и нанося тому удары. Конечно, аватар тоже пострадал. Во многих местах его узорчатый «нательный» рисунок нарушился, распавшись на отдельные мутные пятна, кое-где голубизну нитей нарушали черно-фиолетовые трещины. Но, несмотря на увечья, колосс одолевал. Асгард же явно утомился: сеть розовых прожилок на багрово-серой шкуре, в начале боя горящая, точно кузнечный горн, померкла. Фрай с напускным сожалением поцокал языком.

– Слишком молодой. Еще не окреп, бедняжка. Но вам ли не знать, как жесток мир! – Маки вызвал контрольную панель. – Победитель получает... смерть!

Лицо Максимилиана Фрая приняло деловитое выражение, пальцы забегали по прозрачной панельке, оставляя в воздухе расходящиеся круги. Поверх его лысой башки я видела, как аватар, низвергнув черного монстра на пылающую твердь, раз за разом пронзает его копьем. Да, вот так рождаются легенды о демонах и богах. Если внизу кто-то выжил, чтобы их рассказывать и слушать...

В изнеможении анима-исполин опустился на землю, рядом с распростертым телом врага.

– Внимание! Финальный раунд! – Фрай, как заправский пианист, утопил пальцы в голографические клавиши.

Аватар тяжело приподнялся, но избегнуть ядовито-розового луча не успел. Плоть колосса вскипела, анима-нити, растерзанные и обожженные, заметались вокруг пробитой раны, пытаясь затянуть ее. Сияние аватара изменяло оттенок на багрово-фиолетовый.

Фрай сосредоточенно уставился в экран, руки его не отрывались от панели. Свет в помещении мигнул и слегка померк. Кирна попыталась плюнуть в злодея попкорниной, но подавилась и закашлялась. Прочие, кроме Грюна, упрямо бьющегося в путах, оцепенели.

Маки развернулся на резкий звук хриплого Кирниного доханья, неосторожно мазнув пальцами по панели. Едкая ремарка застряла у него в горле – он увидел, как блондинка оторвала руку от подлокотника.

**

Содрогаясь в приступе кашля, Кирна ощутила, что незримые оковы ослабли. Ранее гравитационные захваты едва позволяли ей дышать, ну и кисть кое-как двигалась, но сейчас она сумела выпрямиться и с небольшим усилием вытолкнуть себя ногами со стула. Такого шанса девица упускать не собиралась.

Маки попытался парировать удар, но сидячее положение и тяжелый халат сковывали его. Кроме того, он растерялся. Кирнин нож взрезал его глотку, и следующий выдох Фрая щедро залил лицо блондинки кровью. Зная, что умирает, и на этот раз окончательно, землянин сжал шею Кирны обеими руками. Позвоночник захрустел, мышцы проминались под пальцами, чувствовался каждый толчок крови в сосудах, но силы покидали Максимилиана Фрая. На багровеющем лице девицы расплылся торжествующий оскал.

Кирна, воплощенное безумие, ярость и ненависть, снова и снова вонзала в тело врага клинок. Рука ее взлетала и опускалась черной тенью на фоне экрана, где лишенный управления турболазер выписывал вензеля на континенте, довершая картину огненного опустошения. Гравитационные лучи не держали нас больше, и я закрыла ладонями глаза. Спустя мгновение меня обнял Аксель.

**

Экран погас незадолго до освещения. Видимо, корабль землянинастанет нашей гробницей. Мы потерпели сокрушительное поражение, позволив врагу погубить Эос. Да, Кирна превратила мистера Фраявотбивную, но его смерть ничего не меняла – он достиг того, чего добивался. К тому же я не испытывала полной уверенности в том, что Маки не воскреснет стараниями экспедиции землян, которая прибудет сюда через несколько месяцев.

Что ж, мы пытались. Лично для меня это важно.

Все разлеглись на полу, подальше от кровавой туши, еще недавно бывшей нашим злым гением. Смерть от удушья – энергоресурсы корабля, включая необходимые на восстановление комфортной воздушной среды, истощились – в моем представлении находилась среди самых страшных ее видов. Несмотря на это, никто из моих друзей не проявил слабости и не покусился на самоубийство. Хотя Грюн заготовил для нас зрелище гораздо более тягостное и неприятное.

Варвар, единственный среди присутствующих, не смирился с неизбежной кончиной. Сидя перед отключившимся фраевским холодильником, он поглощал деликатесы, неприятно чавкая и утробно, по-звериному, урча. Обнаруженные же запасы алкоголя окончательно лишили его человеческого облика. Но прекратить акт чревоугодия никто не решался, пусть созерцание этого действа и не числилось среди сцен, которые любой из нас хотел бы наблюдать перед отходом в мир иной. Дикарь наверняка бы погиб, оставшись на Эос, но мы все равно чувствовали себя слегка виноватыми перед ним.

Возражения нашлись у Кирны.

– Хватить хавать, скотина! Из-за твоего обжорства я проживу на полчаса меньше!

Грюн искоса, с угрозой, взглянул на блондинку. Он увидел женщину с растрепанными, пшеничного цвета волосами, обильно заляпанными кровью, обрамляющими похожее на дикарскую боевую маску лицо. Верхняя часть ее комбинезона превратилась в клочья – агонизирующий Маки позаботился об этом, как сумел. Из-под обрывка ткани бесстыже торчал сосок, розовый и твердый. Крепкий плоский живот, лоснившийся от пота, светлел в прорехе на месте застежки. Пухлые губы брезгливо скривились, а серые глаза горели неистовым пламенем. Если вспомнить еще и о сломанной руке с выпирающим осколком кости, то получится картина, далекая от общепринятых канонов красоты. Однако Грюн не привередничал. Он давно вожделел эту женщину, он решил получить ее, согласна она или нет.

Здоровяк подступил к Кирне и лениво, словно нехотя, двинул ее в скулу кулаком. Затем деловито, довольно бормоча, начал освобождать заветный плод от кожуры, то бишь девицу – от остатков одежды. У провалившейся в беспамятство блондинки не оставалось ни малейшего шанса избегнуть грюновского приступа нежности. Но тут Аксель, Николас и я, жертвуя последними глотками кислорода, но желая сохранить жалкие ошметки цивилизованности, втроем набросились на насильника. Вскоре Грюн рыча катался в углу, надежно связанный фраевскими шелковымипростынями. В другом углу голосила спеленатая Кирна, требуя незамедлительно избавить ее от пут, чтобы она могла вырвать ублюдку яйца. Половина ее лица, познакомившаяся с Грюновой лапищей, побагровела и распухла. Впрочем, благодаря стараниям Акселя физиономия варвара украсилась не менее внушительным фингалом. Как и следовало ожидать, девицу сей факт не утешил нисколько.