Каменные сердца (СИ) - Мельников Иван Викторович - Страница 71

В конце улицы вместо ожидаемой троицы я обнаружила парочку — Тиану и Декстера. Признаков жизни, явных и заметных издалека, они не подавали, ответа на мой оклик не последовало. Позади меня, ближе к площади, начинался второй акт представления: повылезали те, кто отсиживался в укрытиях, и, похоже, в дело ввязались мирные шинкэтцы. Надо мной с треском распахнулось окно во втором этаже, и раздались выстрелы, сопровождаемые нечленораздельными криками. Затишье закончилось. Плюхнувшись на колени, я попыталась нащупать у Тианы пульс и получила увесистую зуботычину.

— Ты чо меня лапаешь, говнюк? — вскинулась Эльхаим.

— Полегче, красотка! — шикнула я, закрываясь руками от тумаков.

— А это ты, Том. Пусти, я в порядке. А Декстер… — Тиана всхлипнула и села. — Ему досталось.

— Дотащим, а потом пускай док с ним возится, — ободрила я ее.

Тут нас обеих опрокинуло — на площади взорвалась граната. Уцелевшие перешли к аргументам. Толком еще не прочухавшись, мы подхватили Декстерову тушку и ринулись к узкому проулку, через который я сюда прокралась. Конечно, пролезть там с ношей нам не удалось бы. Эта пугающая догадка осенила меня на полпути.

— Стой! — завопила я Тиане. — Не пройдем.

Оглушенная девица не сразу подчинилась, и мы хорошенько дернули Тушкана в разные стороны. Тот незамедлительно очнулся и покрыл нас самыми нелестными эпитетами. Зато теперь он мог передвигаться самостоятельно, поэтому мы без особых проблем преодолели обратный путь. Правда, достигнув дна шестиметрового колодца, Декстер издал жалобный стон и завалился в Тианины буфера. Я нипочем не поверила бы симулянту, но Эльхаим потребовала моей помощи, перекинув его обмякшую руку себе через шею. Нахал опять нас оседлал. Но ненадолго. Вскоре мы вырулили в основной тоннель и наткнулись на наших друзей. Нас никто не ждал — нашлись занятия поважнее.

**

Кирна медленно, напоказ, слизнула кровь с широкого клинка и, проведя им по корсету — раздался еле слышный шелест, — убрала в ножны на бедре. Сагерт судорожно сглотнул.

Его отношения с Кирной были невероятно сложны. Большую часть времени он просто ее поблизости, воспринимая как неизбежное зло. Порой Сагерт ненавидел девицу, как любого другого работорговца, но помнил, что обязан ей свободой. А Кирну, видимо, возбуждала его ненависть и проистекающая из нее холодность, а иногда даже грубость. И все-таки периодически блондинка становилась полезной, в смысле приносила пользы больше, чем вреда.

Но сегодня он ею.

Когда Сагерт и Кирна подбежали к особняку Гильдии, до них все еще долетал гул бульдозерного двигателя и вой Тианы, самозабвенно подражавшей гудку. Заспанный клерк, появившийся в маленьком переговорном оконце, не успел даже узнать Сагерта — тот проломил ему череп мощным ударом в переносицу. Боец просунул руку в окошко и выдернул цепочку. Единственная задвижка, согнувшись, с куском косяка повисла на двери, когда он поднажал плечом — во внутреннем Шинкэте запирались без особой тщательности. Сагерт вполне допускал, что жить им осталось от силы час-полтора, и намеревался потратить это время с умом. Кирна не возражала. Она недолюбливала и презирала бывших коллег, как, впрочем, почти . По наблюдениям Сагерта, исключение составляли он сам, отец девушки, о котором она упоминала крайне редко, и, наверное, Аксель.

Ворвавшись внутрь, Сагерт, к стыду своему, не заметил ее — проворонил огромную неповоротливую негритянку, притаившуюся в темной нише. В холле горела лишь настольная лампа за конторкой, а свет уличных фонарей в коридор не попадал. Но для оправдания этого маловато. Дубина (кто другой так и не поднял бы ее) обрушилась на Сагертову спину, чуть не свалив его наземь. Позвоночник опасно хрустнул, мышцы пронзила резкая боль. Сзади завизжала Кирна.

Большие дубины, топоры и молоты потрясающе разрушительны, но являются оружием одного удара. Если воин промахивается или противник выдерживает атаку, могут возникнуть. У Триши, например, так все и вышло. Сагерту оставалось порадоваться осторожности и скуповатости хозяев филиала. Негритянку выбрали в качестве охранницы скорее за выдающиеся габариты, а не за смышленость. Еще в первый визит Сагерт разглядел на ней широкий невольничий ошейник с кольцом для цепи. Будучи рабыней, Триша не стоила работодателям ничего. Вероятно, ее даже толком не обучили боевым приемам, опасаясь, как бы она не применила полученные навыки против хозяев. Поскольку ставка делалась на устрашение, оружие охраннице выдали соответствующее — грозное с виду, но бессмысленное в условиях тесного помещения. Здесь своей дубиной Триша даже замахнуться как следует не могла. Она начала поднимать могучие руки и оружие, пробороздив набалдашником стену, застряло.

Кирна, подпрыгнув, вонзила нож в предплечье охранницы и намертво вцепилась в него. Негритянка завыла, выпустила дубину и свободной рукой ухватила противницу за волосы. Но Сагерт подоспел раньше. Его кулак глубоко погрузился в жирный живот Триши, а ладонь почти сразу перебила горло. Кирна отскочила назад, едва захват ослабел. Охранница грузно завалилась на стену, от чего весь дом ощутимо содрогнулся.

И вдруг раздался щелчок взводимого курка. Кирна отпихнула Сагерта за мгновение до выстрела. Ее саму отбросило на входную дверь, однако попадание оказалось не только не смертельным, но даже не слишком опасным для здоровья. Прочие пули ушли, как говорится, — то есть застряли в дверном полотне. Обернувшись, Сагерт совсем не удивился, узнав давешнего красавчика. Причина промахов объяснялась легко: работорговец палил с левой руки. А сейчас пытался перезарядить пистолет. «Да, двумя-то руками сподручнее», — с издевкой подумал Сагерт (капитан Натток, в данный момент на Площади Собраний перезаряжавший свое оружие сходным образом, живо бы с ним согласился) и сломал неудачнику уже не кисть, а бледную тонкую шею. Следом на мертвого уже врага набросилась Кирна. Больше всего на свете она дорожила своим телом, гладким, холеным и белым, и жутко бесилась из-за малейшей царапины. А тут сразу две уродливых дыры! Сагерт не препятствовал ей.

И вот они стояли в одной из комнат особняка, на пороге которой девица зарезала боя-полотера. Она перебила бы и прислугу, и даже , если б не Сагерт. Не будучи большим любителем отнимать жизни, боец тем не менее философски относился к смерти и вмешивался лишь в крайних случаях. Помочь злополучному полотеру он не успел: Кирна прервала заполошный крик мальчишки, метнув нож. Вот теперь пора было приструнить ее. Сагерт заслонил собой дверь. Поэтому мойщик полов стал единственной абсолютно безвинной жертвой бойни в шинкэтском филиале Гильдии работорговцев.

Блондинка надвинула шляпу на глаза и подтолкнула Сагерта к хлипкой кровати. Что ж, он этого ожидал. Кирна не умела и не желала подавлять свои страсти. Они полыхали, словно пожар, до тех пор, пока не исчерпывали себя, не прогорали дотла или пока кто-нибудь не тушил их. Один порыв легко вытеснялся иным. Сейчас девица и думать забыла о доставлявших ей удовольствие униженных мольбах, чужой крови и чужой боли, полностью подчинившись иной прихоти. Сагерт давно заметил эту особенность и пользовался ею. Беспорядки, которые непременно начнутся из-за разбежавшихся рабов, дадут им минут пятнадцать–двадцать. Судя по тому, как Кирна завелась, у них еще останется в запасе уйма времени.

**

Я впервые видела Акселя в бешенстве. Ну да, все мы порой злимся или раздражаемся, и цыган не исключение, но до такой степени он на моей памяти еще не разъярялся. Мендос, ради которой все, собственно, и затевалось, лежала в грязи, точно мешок с отбросами. Больше никого не соблазнит сладострастный изгиб ее пухлых губок. Ни губ, ни лица, ни, по сути, головы у нее теперь не было. Аксель выпустил в мессиканку всю обойму своего сорок пятого — одиннадцать пуль плюс одна, мать ее, в стволе — и продолжал давить на спусковой крючок, похоже, не осознавая, что патроны кончились. Оборванец-проводник забился в какую-то смрадную ямку, поскуливая от страха, прочие посторонились. В ушах у меня звенело от грохота выстрелов, но зудеть они прекратили — хороший знак.