Каменные сердца (СИ) - Мельников Иван Викторович - Страница 95

В кабаке нашего возвращения ждали с нетерпением. Посреди стола, в окружении обрывков пупырчатого высилась бутыль текилы, на затертой этикетке которой имелась надпись: «Твоя белобрысая девка у нас. Если хочешь видеть ее живой, приходи ночью в 3:00 в Змеиный каньон».

Не похоже на наименование напитка, зато отлично обрисовывает положение табора — в глубоком дерьме. Почему? Все по той же причине: чисто по-дружески цыгане обязаны были поддержать Сагерта и Кирну. Казалось бы, чего дурного в прогулке до места со столь «романтичным» названием? В принципе ничего, если забыть, чье «гнездо» ворошил Сагерт, и откуда сбежала Кирна.

Аксель сразу выспросил у кабатчицы об упомянутой в послании природной достопримечательности, якобы на случай, если придется выводить караван из города ночью. Да и вообще, мне почудилось, цыганин намеренно притворился, будто письмишко из разряда деловых. Благо никто не видел истинного содержания записки.

Худшие опасения подтвердились: по словам трактирщицы, вручившей Сагерту «подарочек», его передал один из посыльных местного филиала Гильдии. Ребята не особо-то и скрывались. Боец поведал нам наконец свою историю. Жаль, он не сделал этого раньше — глядишь, все обернулось бы иначе.

На решение Сагерта явиться на рандеву в одиночку, Аксель возразил: «Глупо соваться в пекло, не запалив вокруг свой огонек». Угроза за угрозу. Как известно, каждое действие вызывает противодействие, а противодействие цыган — охренительная штука.

По пути на стоянку мы узнали у охранника в тюрьме, что штраф за девицу внесен, поэтому шериф распорядился отпустить ее. Конечно, блюститель порядка не догадывался, какие делишки проворачиваются у него под носом, а если б пронюхал, наверняка не стал бы вмешиваться.

Работорговцы были силой, с которой считались в лармериканских пустошах. Да и за их пределами — тоже.

Как следует снарядившись, мы отправились к месту назначения. Ближе к каньону, еще раз обсудив задуманное, мы разделились на три группы: Сагерт шел открыто (но, как часто случается в фильмах, не без сюрприза, круглого такого, с колечком), а прочие устраивали засады с флангов. Хозяйка «Зеленой пумы» упоминала о двух площадках, располагавшихся на склонах каньона друг напротив друга. Почему только она умолчала о железнодорожных путях? Ну, неважно.

Когда моя группа засела в кустах метрах в пятнадцати над ложем каньона, Сагерт вошел в ущелье. Натан обустроил позицию, добавив к естественным укрытиям маскировочную сеть, и приник к биноклю. Как дела у наших друзей на противоположной стороне, приходилось только гадать — отчетливо виднелась лишь сцена внизу. Благодаря ночной тишине, мы могли различить приближение Сагерта по шуршанию камушков и песка под его ногами, а остальное, самое интересное, освещалось кострами.

Похоже, люди, собравшиеся на дне теснины, не принимали цыганского противодействия всерьез. Тем лучше для нас и хуже для них. На рельсах, пересекающих каньон, в окружении троих мужчин лежала связанная Кирна. Всего троих! Ну и ну! Нас не просто недооценили, нас ни в грош не ставили. Или работорговцы заготовили коварный план. Интересно, а какое место в нем они отвели поезду? Неужели вскоре прогудит залихватское «ту-ту»? Но Сагерт же не знает, чем опасно полеживание поперек железнодорожных путей…

Я уже начала делиться своими домыслами со спутниками, когда наш товарищ вступил в пятно света. Спустя пару минут с другой стороны каньона раздался звук, безошибочно опознанный мною, как выстрел.

**

Обмотанная веревками Кирна валялась на дороге, состоящей из металлических брусьев и каменных подставок под ними, которая соединяла две дыры в противоположных склонах ущелья. Встречающих было трое.

— О, явился? — весело спросил один из них. — Да, пожалуй, я понимаю, почему дочь сбежала с тобой. Хорош — ну, прям Эполлон.

— Переходи к сути, — холодно потребовал Сагерт.

— О’кей, парень, — согласился собеседник. — Позволь для начала отрекомендоваться: я — отец этой белобрысой дуры, Керт. Вы двое заставили меня изрядно побегать по пустошам, впрочем, не скрою, я давно так не развлекался. Со своим чадом я разберусь сам, а вот тебя главы Гильдии вызывают, так сказать, на ковер. Давай решим наши личные неурядицы бескровно? Ты убедишь друзей не вмешиваться, не станешь сопротивляться, и мы отбудем восвояси. Всей нашей дружной взбалмошной семейкой.

Обдумать Кертово предложение, равно как и выдвинуть ответное, Сагерт не успел. Справа бухнуло, в ночное небо рванулся истошный вопль, а следом Керт нажал на спусковой крючок. Папаня Лавджой еще не встречал никого, кто сумел бы обогнать его, а уж тем более — снаряд «моссбурга».

В каньоне словно началась масштабная бойня, а ведь всего-навсего «высказался» дробовик Керта, разбудив многоголосое эхо. Однако это не укрыло от слуха старого работорговца постороннего грохота. Осколочная граната? Он и его подручные вроде бы не прихватили с собой ничего подобного. Неужели… Ну ладно, там засели крепкие ребята, уж с немытыми цыганами справятся как-нибудь.

Облако дроби окутало Сагерта. Спутники Керта, соображавшие (и действовавшие) гораздо медленнее, повыхватывали «пукалки» (как пренебрежительно называл их автоматические пистолеты Лавджой) и внесли свою лепту свинца.

По левому откосу кто-то спускался — от верхней площадки тянулась пылевая дорожка, скатывались мелкие камни. Там же угадывались еле различимые выстрелы и крики, заглушенные громовым эхом.

— Это все, на что вы способны? — рев Сагерта ошеломил Лавджоя.

Парень стоял. Его грудь в отсветах костров блестела от крови, точно лакированная. Если бы не изуродованное лицо с разорванной щекой и ошметками на месте уха, казалось бы, будто он просто недавно выкупался. Но вот Сагерт сделал шаг, второй; ладонь разжалась, выронив на землю грязно-зеленый шар. Керт, приметивший мелькнувшую на пальце противника чеку, на секунду зажмурился, ожидая взрыва. Сагерт рухнул на колени, попытался сделать еще движение и упал лицом в пыль, пальцы упрямо впились в каменистую почву. Осечка.

— Босс, ублюдок сдох, — улыбнулся щербатым ртом один из помощников, и тут же его отбросило назад.

Лавджой понял: на склонах цыгане одержали победу, по крайней мере, поприжали его соратников.

— Тащи Кирну и этого к тоннелю! — рявкнул Керт на второго подручного, дав ему для убедительности подзатыльник. — Скорее, мать твою!

Сам Лавджой побежал налегке. В темноте под аркой его поджидала «сюзи» — огромный вездеход, переделанный когда-то из пижонского кабриолета. Керт питал слабость к мощному оружию, покорным девочкам и роскошным автомобилям. Он недовольно поморщился, вспомнив, что придется испачкать багажник из-за дочкиного дружка, впрочем, среди сброда в клетках обязательно найдутся желающие отмыть имущество хозяина. На границе спасительной тьмы (сзади раздался сдавленный стон отставшего помощника) бывалого работорговца настигла пуля. Снаряд пробил в затылке Лавджоя маленькое отверстие, разворотив на выходе нижнюю челюсть. Сегодня у матерых профессионалов день не задался…

**

Я рассчитывала успеть чуть пораньше. Эх, мне б не слушать взрослых осторожных дядек, а сразу последовать за Сагертом! Но сейчас уже поздно сокрушаться. Наконец, преодолев трудный спуск и метким броском бумеранга лишив себя сомнительной радости столкнуться с , я развязала тихо всхлипывающую Кирну. Она не сумела подняться с первой попытки (конечности затекли): перевернулась на четвереньки, оперлась на мою услужливо протянутую руку и, немного потоптавшись, направилась к телу Сагерта.

Сверху уже спускались Натан с Акселем, вторая группа почему-то задерживалась.

**

Само собой, Декстер не усидел на попе ровно, хотя Тиана четко сформулировала свое требование — не высовываться, пока она не закончит с минированием. Натан небезосновательно полагал, что на склонах засели люди работорговцев, ведь у них была уйма времени и возможностей подготовиться к встрече с цыганами. Вопрос состоял в том — заняли они позиции выше или ниже, или прямо на уступе, куда забрались Эльхаим, Владилен, Тушкан и Элейн.