Сердцеед (ЛП) - Эванс Кэти - Страница 55

— Вау.

— Да ладно, все круче, чем «вау».

— Вау вау.

Джина бросает на меня холодный сердитый взгляд.

— Вау! — взрывается Джина. — Это совершенно новый уровень игры с чувствами другого, очень в стиле... Пола.

Она хмурится, раздраженная и злая. В обычных обстоятельствах я бы с ней согласилась. Больше похоже на поступок мудака. Но ведь она не знает нюансов, что он, все-таки, живой человек. Что, как бы неправдоподобно это ни звучало, его родители не были с ним близки.

Она не видит ситуацию моими глазами, не видит его настоящую, искреннюю улыбку или ту, особенную улыбку, что появляется на его лице, стоит мне развеселить его.

— Ты возмущена? — негодует Джина.

— Я... ну, я...

— Рейчел. Рейч, не надо мне тут строить из себя Уинн.

— Уинн прелесть. Она всегда на одной волне со своим парнем. А знаешь, почему? Потому что считает, что заслуживает его и что все возможно, — я достаю телефон, и мое сердце выделывает что-то невероятное. Восхитительное, но странное. — Я хочу написать ему.

— Написать что? Он может сейчас в постели с той самой девчонкой, с которой состоит в отношениях.

— Тогда я позвоню.

Я набираю его номер и жду, пока он ответит своим обычным кратким «привет».

— Тут такое дело, я хотела пригласить тебя сходить куда-нибудь сегодня вечером. Но, насколько я вижу, ты состоишь в отношениях с кем-то, так что я решила уточнить, будет ли у тебя свободное время.

Он смеется.

Боже, его смех.

Бабочки.

— Где ты?

— Играю в гольф с ребятами.

— Когда ты поменял статус?

— Что?

— Статус на Facebook.

— Я не менял. Должно быть, кто-то из моих помощников.

— О.

Он смеется, а я чувствую себя полнейшей дурой.

— Рейчел, ты разочарована?

— Нет, я и не ждала от тебя моногамии.

Наверное, я проверяю его этой фразой. Я иду на эти типично женские уловки, желая, чтобы он меня успокоил, желая, чтобы он дал определение тому, что сейчас происходит между нами.

Он не ведется на это, но говорит «А я ожидаю моногамию. От тебя.»

— Что? Ты думаешь, я могу параллельно с тобой обрабатывать какого-то парня? — спрашиваю я.

Ох, мое бедное сердечко.

— Тахо играется с гольфкаром... я тебе перезвоню.

— Чертов Тахо, — бормочу я себе под нос, вешая трубку.

— Тахо. Клянусь, ему надо чем-то заняться, — говорит Джина

— Ага, например, тобой. Просто говорю.

— Никогда.

— Он воплощение всех твоих фантазий.

— Он животное.

— Он считает тебя лакомым кусочком.

— Что?

— Да, он спрашивал, как тебя зовут. «Та твоя подружка, лакомый кусочек.»

— Он не посмел! Вот ублюдок!

Я продолжаю сидеть, угрюмо глядя на свой собственный «одинокий» статус.

Джина сидит, сбитая с толку тем, что Тахо считает ее лакомым кусочком.

Она первой приходит в себя.

— Рейчел, мне очень жаль, что ты все это переживаешь, но ты сама решилась на это, широко раскрыв сердце и, очевидно, ноги.

Я перекатываюсь на бок, лицом к ней.

— Джина, из-за того, что я к нему испытываю, я чувствую себя так, словно предаю нас с тобой. Мы же договаривались, что не допустим такого.

— А теперь, Рейчел, тебе предстоит выбрать — карьера или мужчина.

— Не из чего выбирать! Если я выберу его, он улетит, словно дикий сокол, не успею я и глазом моргнуть.

Джина качает головой.

— Тогда молись, чтобы он поскорее порвал с тобой.

— Больно молиться о чем-то, чего на самом деле не желаешь.

— Тогда сама положи этому конец. Покончи со всем раз и навсегда.

Я вздыхаю.

— Рейч, он и правда сказал это?

— Тахо?

— Нет, его член. Конечно, Тахо! Ну, Тахо и его член.

— Да, но я не желаю, чтобы он крутился возле тебя.

Она хмурится.

— Надеюсь, он будет держаться от меня подальше следующий месяц. Будет годовщина, как Пол бросил меня, а я всегда такая уязвимая в это время.

Простонав, я плюхаюсь на спину, потирая лицо.

— Джина! Да что с нами происходит?

— Мужчины. Весь мужской род. Сердцееды.

Вздох.

— Вы с Сентом, — она осторожно на меня поглядывает. — Ты когда-нибудь задумывалась, могут ли у вас быть отношения, что-нибудь грандиозное?

— Ты имеешь ввиду грандиозную катастрофу?

— Нет, я имею ввиду, — она пожимает плечами, — он витает в облаках, ты могла бы дать ему чувство приземленности. Это могли бы быть грандиозные отношения, если бы он все не испоганил... или ты.

— Это, вообще, ты говоришь? Джина, ты меня сейчас с ума сведешь.

— Я просто спрашиваю. Ты наверняка задумывалась. Ну, знаешь. Как сексуальная фантазия, только без секса.

— Задумывалась, — признаю я. — Я думала, каково было бы разделить с ним жизнь, а не только постель. Я знаю, что сама установила такие рамки наших отношений... не желая попадать под внимание общественности. Но также, в глубине души, я знаю, что это бы не сработало. Его невозможно удержать, Джи, — я качаю головой. — Сента никому не удержать. — А если бы вышло, в моей голове сразу возникают другие мысли. — Плюс, я бы жила в страхе обо всех тех одиноких женщинах и Малкольме с его привычкой трахать все подряд просто потому, что он может.

— Тогда, Рейчел, просто наслаждайся тем, что есть сейчас, — она вздыхает и гладит меня по макушке, говоря преувеличенно значимо «Дитя, я даю тебе свое благословение.»

— Джина, ты это серьезно?

Она улыбается.

— Мне бы хотелось, чтобы ты не ввязывалась, но ты уже слишком глубоко в этом. К тому же, если я запрещу, ты продолжишь за моей спиной. Прошу, не делай этого. Я твой друг, я здесь, чтобы поддержать тебя.

— Спасибо.

Боже, с моих плеч словно упал огромный груз. Быть на американских горках и не иметь возможности кричать, это настоящая пытка, а именно так я себя и чувствовала, скрывая происходящее.

Я безучастно смотрю в потолок, а потом начинаю улыбаться, потому что...

Что ж. Его помощница сменила его статус на Facebook. Возможно, Кэти? Ох, хотела бы посидеть как-нибудь с Кэти за чашечкой кофе и узнать все.

Все.

Я достаю телефон и пишу ему:

«Будь ты сейчас рядом, мои руки были бы очень заняты.»

Моя мама отвечает:

«Привет, милая. Что ты имеешь ввиду?»

Я пишу ему:

«Боже мой, я только что ошибочно отправила сексемеску своей маме!»

А затем пишу маме:

«Да, мамуль, я о том, что хотела бы сделать тебе массаж спины. Научилась тут новой технике.»

Сент отвечает:

«Перешли мне»

Я:

«СЕНТ! Это напрочь убило все настроение. Теперь тебе придется гадать, что же там было ;)»

На следующий день я абсолютно измотана нашим с ним походом на природу. А еще я остаюсь у него на ночь. Приподнявшись в кровати, я мысленно запоминаю каждую его черту.

- каждая выразительная черта его загорелого лица. ЕСТЬ.

- его шаловливый рот. ЕСТЬ.

- его шикарные, темно-коричневые соски. ЕСТЬ.

О, боже. Я хочу СЪЕСТЬ его целиком.

Вздохнув, я ложусь обратно в его объятия. Это тоже ЕСТЬ в списке того, что мне очень нравится.

Спустя два дня он забирает меня на своем «роллсе». Отис открывает мне дверь, и я вижу сидящего внутри Сента, вернувшегося с какой-то срочной конференции в Нью-Йорке. Настоящее воплощение сексуального, загорелого, темноволосого божества в костюме.

ГРЕХ, УПАКОВАННЫЙ В КОСТЮМ. 

Соскользнув с сидения, я медленно опускаюсь на пол машины, двигаясь между его мускулистых ног, с улыбкой смотря на него снизу вверх, когда он замолкает, говоря по телефону. Потому как да, он говорит по телефону. Занимается делами. Удивительно, да? Ха-ха.

Я трусь подбородком о его бедро, проводя руками по упругим мускулам.

— Да, Чарльз, — продолжает он.