И балом правил сатана (СИ) - Лимова Александра - Страница 32

В голове застучало дикое воспоминание о Маринкином ебучем гадании. «Карта смерти!.. На пике жизни уйдет!..». Маринкин голос ударил по мне почти физически. Сознание обуял животный ужас. В глазах на миг потемнело. Я сделала шаг к Богданову. Осторожный, жуткий, неверный. Еще один. Застыла у его плеча, и пошатнувшись, повернулась к оперу.  Резников вперил в меня почерневший от ярости взгляд, резанувший по жалкому подобию моей решимости остро заточенным лезвием. Так страшно мне в жизни не было.

- Пожалуйста! – бескровными губами просипела я, не чувствуя своих слез, неудержимым потоком сбегающим по щекам. - Пожалуйста, не делайте этого!

Секунда. Другая. И проблеск разума чуть рассеял тьму безумства в его глазах. Он опустил пистолет. Медленно. Готовый в любой момент его вновь вскинуть и все же выстрелить. Но ебанутому Богданову было мало адреналина. Он издевательски расхохотался. Я, понимая, что эта провокация может стать вообще последней в его жизни, в отчаянии и ненависти резко повернулась к нему и влепила пощечину. Лешка мотнул головой от силы удара, и недобро посмотрел на меня.

- Заткнись, придурок! – взвизгнула я, боясь обернуться. Отчаянно боясь вскинутого пистолета. Боясь за этого дебила, сознательно доводящего опера, и наслаждающегося этим.

Лешка посмотрел за мою спину на Резникова, и только хотел что-то сказать, но я, всхлипнув прыгнула на него, стискивая его рот ладонями, и уткнувшись в его грудь, заревела. Страх, иррациональный ужас от того, как далеко он может зайти в своей принципиальности парализовал мой разум.

- Она тебе жизнь спасла, Богданов. – Негромко и крайне зло произнес Резников, медленно, на неверных ногах спускаясь по лестнице, - я бы тебя, тварину, застрелил же…

Лешка попытался оторвать мои руки от своего рта, но я вцепилась еще сильнее, рыдая так, что все тело сотрясалось.

Опер ушел. Со мной происходило что-то странное. Я вообще ничего не могла сказать сквозь участившиеся всхлипы, сердце грозило пробить грудную клетку. У меня подкосились ноги и я почти осела на землю. Лешка подхватил мое тело, которое била крупная дрожь, и пошел к парковке. Зимин, словно почувствовав неладное, вышел из машины, как только Лешка со мной вывернул из-за угла.

- Что?.. – изумленно спросил он, открывая Лешке заднюю дверь и помогая загрузить в салон мое трясущееся неверное тело.

- Да на паническую атаку похоже. – Лешка сел рядом со мной, и притянул меня к себе. – Увидела, как Резник в меня волыной тыкал. Перепугалась, маленькая. Сайгаком вокруг прыгала, умоляя меня не убивать. – Лешка саркастично хохотнул, словно бы и вправду ситуация смешная была. Ненормальный.

Я, все еще не в силах выдавить хоть слово, вцепилась в его рубашку пальцами с такой силой, что их судорога свела. Сатана, усмехнувшись, покачал головой и обнял меня крепче.

- Резник, что?..– Славка, сидящий за рулем и подкуривавший сигарету изумленно к нам повернулся.

- Да не выстрелил бы он! – прицокнув языком, сатана закатил глаза. – Кишка тонка для этого. Сивый ему вьебал и пообещал, что с оперов его снимут. Вот Резник и пересрался. Меня увидел и думал, что я унижаться начну, если он мне волыной погрозит. А я ему сказал, давай, мол, стреляй. Резнику после того, как задницу в ресторане надрали, не особо хотелось и здесь в грязь лицом упасть. А тут детка начала верещать, чтобы он меня не убивал. Он изобразил благородство, типа, не замочил меня потому, что девка рядом в три ручья ревела, а не потому, что вокруг камеры и пистолет табельный. Дебил, блять. – Лешка достал с пола бутылку минералки, и отвинтив крышку протянул мге. – На, выпей, спасительница фигова.

Зимин рассмеялся и начал выезжать с парковки. Я, давясь водой и слезами, не веря в происходящее, смотрела в хищный, усмехающийся профиль Богданова. Тот, скосил на меня глаза, и склонив голову прошептал так, чтобы было слышно только мне:

- Если еще за Антона сегодня объяснишься… Я тебя больше никуда и никогда не отпущу в своей жизни.

- А ес.. сли… а если… нет? – срывающимся голосом спросила я, и снова начала давиться водой.

- Объяснишься. Любила бы его, за меня под дуло бы не встала. – Насмешливо возразил он, потрепав меня по голове.

Объяснилась. Мучительно краснея, запинаясь и постоянно отводя взгляд. Сидя на его кухне, почти полностью успокоившись и держа в руках чашку с кофе, в котором коньяка было больше, чем самого кофе.

Лешка, развалившись в кресле напротив, расстегнул рубашку и подпер пальцами голову, глядя на меня долгим испытывающим взглядом. Тишина затягивалась. Мне не нравился этот чуть прищуренный сапфировый взгляд. Он забрал у меня бокал и выплеснув кофе щедро налил коньяка.

- Пей. – Протянул мне, и пододвинул тарелку с лимоном.

Глядя на него с некоторым сомнением, послушно выпила. Горло и пищевод горели адским пламенем, в желудке разлилось томительное тепло. Лешка молча налил в мой бокал уже виски. И тоже дохера. Снова протянул мне. Я с подозрением посмотрела на него.

- Мне нужно, чтобы тебя хорошенько развезло. – Негромко произнес он, фактически впихивая мне бокал.

- Мне тоже. – Мрачно согласилась я, прекрасно понимая, что это все не просто так, но не насиловать же он будет меня.

Опьянела я довольно быстро. То ли стресс, то ли ужас и стресс, то ли пойло у него грамотное и ужас и стресс комплекте сказались. Меня почти отпустило. Когда Богданов это понял, то взяв бокал с виски со своего подлокотника, встал. Подал мне руку. Я, с сомнением сжала его пальцы. Он повел меня в свою спальню. Толкнул на кровать. Я неловко взмахнув руками от неожиданности, рухнула спиной на постель.  Богданов сел на кресло у окна.

- Начинай.

- Что? – сев и подобрав под себя ноги, спросила я, поворачиваясь к нему.

- Приласкай себя, детка. – Улыбнувшись, не размыкая губ, пояснил сатана.

Меня перекосило от удивления. Ожидала чего угодно, но не этого. Лешка, решив, что мне видимо нужно помочь, встал и подошел ко мне. Я, с сомнением на него посмотрела. Богданов оперся коленом на край кровати, скидывая рубашку на пол.

Взгляд зацепил плечо. Длинный грубый шрам уходящий на спину. В голове вспыхнул тот день. Все в крови. Все в его крови. Он, я, его машина… потом дурацкое Маринкино гадание. А сегодня опер с пистолетом…

- Детка, ты чего? – изумленно прошептал он, опускаясь рядом со мной и обнимая, притягивая мою снова плачущую больную голову к себе.

- А если… если тебя и вправду… убь… убьют?..  – всхлипывала я, пытаясь унять дерьмовую, такую ненужную сейчас истерику.

- Переживать будешь? – хрипло рассмеялся он, но после того как я издала странный, гортанный звук, успокаивающе прошептал. – Замучаются убивать… Ну хватит реветь, - он поднял мою голову за подбородок и мягко коснулся губ. – В конце концов, я всегда могу позвонить тебе. Встанешь под пулю за меня.

- Бес проклятый… - сквозь зубы выдавила я, обнимая его за шею. – Ненавижу тебя…