Инициатор (СИ) - Ольга Ворон - Страница 61

А Даниил мял свои пальцы, нервно сплетая ладони. Поглядывал на лежащую рядом девушку, на сухоцвет в вазе на столе, порывался заговорить и тут же хмуро обрывал себя.

Когда стало понятно, что сил начать разговор он в себе не найдёт, Алиса приподнялась на локтях и, откинув упавший на лицо локон, улыбнулась в потолок.

- Сейчас бы в озеро, да? – спросила она. – Помнишь этот остров в ивах? Там мы нашли кувшинку…

- Помню…

- Такое слепящее было солнце, но вода словно отречение…

- Помню…

Алиса села, привалилась к стене и, взявшись за локоны, стала задумчиво счищать из волос застывшие прилипчивыми кляксами красные комочки. Смотря как тонкие белые пальцы размеренно, степенно разделяют и разглаживают волоски, Даниил угрюмо покусывал губу и не чувствовал боли.

- Ты думаешь над тем – освобождать отца или нет?

Даниил вздрогнул. Глаза Алисы смотрели, словно не замечая его – прозрачные и пустые, незнакомые в тихой грусти.

- Нет, - мотнул он головой. – Я не буду участвовать в его обрядах!

- Я – тоже, - просто ответила Алиса.

- Но?

Она кивнула:

- Но освобождать его нужно.

- Почему?

- Потому что он зовёт… Потому что ему плохо…

- Но – зачем?

- Чтобы стало лучше. Всем.

Даниил отвёл глаза.

- Всем. Даром. И чтобы никто не ушёл обиженным. - И стиснул кулаки, рассматривая, как белеет напряжённая кожа под темнеющими ногтями.

- Да.

Алиса всё с той же грустью и покорностью судьбе смотрела прямо перед собой и руки механически, но нежно и бережно очищали волоски.

Он разжал кулаки и на расправленных ладонях всмотрелся в линии судьбы. Белые полосы остались от вонзившихся когтей, но кожа осталась нерушимой. Кожа настоящего йаха.

- Ты изменился…

Обернулся стремительно, но Алиса всё также задумчиво смотрела в пространство перед собой и забирала в ладонь следующую прядку. Совсем не глядя на товарища.

Губы Даниила скривились:

- Ну, да. Стал таким же, как и ты.

- Нет. Не таким. – Алиса едва заметно нахмурилась, будто непокорная прядь, норовящая выпасть из пальцев, тревожила и злила её. – Ты стал сильнее.

- Я был бетом. Как и кем я стал?

Даниил закрыл глаза и опёрся затылком на прохладную стену.

- Нет, ты никогда не был бетом, - прикрыла глаза она. – Но не было рамок, в которые ты бы укладывался. Проще всего стало считать тебя бетом. И я… пошла по простому пути. Я обошла препятствия, не преодолевая их…

- Но я действительно был им, - Даниил бледно усмехнулся. – Боль, не заживающие раны, гниение заживо… Я пережил всё это. Сила появилась только теперь.

- Десятки лет… - задумчиво протянула Алиса. - Десятки лет удерживаться за старую мораль… Десятки лет без человечьей крови… Десятки лет без духовной поддержки. Истощение – вот имя твоего недуга.

Он уронил лицо в ладони. Плечи затряслись от нервного смеха, едва слышного, но пугающего своей неудержимостью.

- Йах! Господи, я просто йах! Отродье… - всхлипывал Даниил, кусая губы в попытке остановить смех и плач. – Просто йах… Грязная лунная собака…

- Не просто йах, - негромко перебила девушка. - Йах истинный. Рождённый тем, в ком вся мощь йахаса. В ком корень сил.

- Боже… Вампир…

- Не вампир. Вампир не сдерживается. Ты – выше.

Даниил отнял ладони от лица.

Теперь Алиса смотрела на него в упор. Изучающим, настороженным взглядом, словно кошка перед лохматым псом, внезапно выскочившим в подворотню. Решая – взлетать на дерево или выгибаться и шипеть перед боем.

- Аля, - в глазах бета мелькнул влажный блеск.

Даниил рывком обнял её за плечи и прижал к себе. Сопротивление альфы оказалось неловким и несмелым – его сил и желания хватило с лихвой, чтобы его сломать. Прижал, вжался губами в бледную тонкую кожу на шее и, ощущая, как замерла, закаменела в его объятии девушка, зашептал, выписывая губами вязь признания:

- Аля… Спасибо тебе, девочка... Спасибо!

Испуганным котёнком она притихла в его руках. А губы Даниила ласкали пульсирующую артерию, дразня ожиданием боли и сладости.

Шум за дверью они услышали одновременно.

Крики. Гул. Выстрелы.

Они смотрели в глаза друг друга. И в них отражалась мука обречения.

Ещё выстрелы. Одиночные сменились очередями.

Губы обоих шептали беззвучно и никто, кроме них самих, не смог бы прочесть – молитва или признание.

Короткий взрыв. Ещё один.

Даниил отпустил девушку и рывком развернулся к входу, горбатясь перед броском. Бешенство йаха просматривалось в напряжении каждой взбухшей жилы на сильном, литом теле.

Удар потряс пол. Аквариум на потолке покачнулся – огнь негасимый затрепетал, мигая.

Двое йахов застыли в ожидании.

Дверь мощно распахнулась, с гулом ударившись о стену. На пороге вырос тёмный силуэт Марка. Зрелый йах уже полностью трансформировался.

Даниил одёрнул девушку за спину и настороженно замер.

Марк стиснул ладонью горло, чтобы голос звучал яснее и просипел:

- Уходить! Инквизиторы!

За ним в дверь скользнуло трое. Крепкие молодые люди в тёмных куртках и красных шейных платках держали по короткому автомату и смотрели уверенно.

- Выведут, – сжимая горло, сказал Марк. – Мои воины. Идите за ними.

Один из юношей подступил к гостям, коротко склонился:

- Следуйте за мной, йахас…

- А ты? – дёрнулся Даниил к Марку.

По губам старого йаха полоснула кривая усмешка:

- Задержу.

Даниил нахмурился:

- Их много? Возможно мы…

Марк качнул головой:

- Инициаторы.

Алиса стиснула ставшие острыми зубы и решительно подхватила товарища за локоть. Встречаться с бывшими подругами она не хотела.

- За мной, пожалуйста, - поторопил воин. – Время дорого.

Даниил шагнул к йаху и сжал уже бугрящееся и дрожащее от напряжения трансформации плечо:

- Будь осторожен.

Марк схватил его за локоть и просипел-прошипел уже едва ясно:

- Береги её. Помни – отец! Освободить отца! Иди! – и толкнул его к выходу.

И закрыл глаза, настраиваясь на бой.

Алиса прошла следом за Даниилом мимо йаха уже не осознающего её присутствия.

На станции властвовал хаос боя. По широкой мраморной лестнице вниз шли храмовники в бронежилетах на привычных костюмах и в сферах, защищающих лица. Автоматы размеренно стучали, с опытных ладоней точно слетали гранаты.

Негасимый огнь в лампах мигал, то разгораясь до жаркого, то теряясь за вспышками взрывов. А загнанные в угол сектанты огрызались – автоматные очереди прижимали храмовников к стенам на излишне открытой части лестницы, а пулемёт с верхнего этажа постройки лупил вдоль входа на станцию, отрезая прорвавшихся от подтягивающихся.

Чёрно-белый дым висел тугой завесой над входом, а с первых этажей жилой постройки сектантов рвалось пламя. Женщины пытались тушить его – заливая вёдрами и тазами, не глядя подставляясь под пули. И падали одна за другой, с едва слышными за общей какофонией, вскриками. Огонь всё более занимался, со скоростью голодной змеи расползаясь по первому этажу постройки. Чёрный дым шлейфом поднялся вверх, ударил удушливой волной по вершине и – пулемёт затих. Ударил вновь и – вновь замолк. А полоса дыма вдавилась в мозаичный потолок и расползлась в стороны, накрывая мир станции уродливым тёмным зонтиком.

Храмовники на лестнице усилили натиск, подавляя огонь оставшихся в живых бойцов Храма йахаса.

- Уходить? – бледнея, прошептала Алиса и обречённо усмехнулась: – Куда?

- По туннелю, вероятно, – покосился на воина-проводника Даниил.

– В туннелях идут инициаторы.

Алиса побледнела, стискивая кулаки. С яростным прищуром глянула в чёрные зевы, давно забывшие гул поездов.

- Йахас! – позвал проводник: - Туда! – и махнул рукой в сторону горящей постройки.

Алиса и Даниил переглянулись.

- Быстрее! – поторопил провожатый и, спешно скинув с себя куртку, замотал её на голове, рукавами закрывая лицо. – Она скоро рухнет!

Алиса схватилась за ладонь товарища. Распахнувшиеся глаза с мучительным страхом впитывали образ горящей деревянной пирамиды, построенной из брошенных стройматериалов, чадящей горьким чёрным дымом и плюющейся усиливающимся огнём. С постройки рушились, маша руками, люди – живые факелы. От неё бежали женщины с чёрными лицами – не видя, расставляя руки и распахивая пальцы, словно обгорелые звёзды.