Инициатор (СИ) - Ольга Ворон - Страница 63

Владыка глянул остро из-под набухших от старости век. Короткий жёсткий взгляд пробежал по окружающему пространству. Он поднял голову, взглянул на закопчённый потолок, с которого иногда, медленно кружась в сторону выхода, к работающим вентиляторам, слетали осколки обгоревшей побелки. И снова упёрся взглядом в йаха.

- Они здесь.

- С чего бы? – презрительно фыркнул йах.

- Не перед кем больше тебе выделываться, - в сердцах ответил владыка.

Йах засмеялся:

– Выделываться перед ними? Держать их рядом, как брюхатой мамашке? Ха! Они – воины, а не дети! Как бы вам не хотелось обратного, но вы уже совершили ошибку. Как бы вы не оберегали отца нашего от возможности продлиться и найти силу в равных, вы не смогли этого сделать. Как бы не следили за чистой наивностью тех, кто вам служит – среди них взросли воины! Как бы не надеялись, что не встретятся две силы – они сошлись!

Владыка стиснул посох так, что костяшки побелели, но пристукнул острым концом по полу коротко, без ярости. Разлепил тонкие губы:

- Довольно! Последний раз спрашиваю тебя!

Марк оскалился, довольно щурясь:

- Последний раз отвечаю тебе. Не ищи дух в телесном. Он – вне тел. Он – между ними.

Опустив тяжёлые веки, владыка возвысил голос:

- Инициаторы! Уничтожить нежить йаха Марка. Во имя…

- Отца! – захохотал Марк и прыгнул.

Храмовники бросились со всех сторон одновременно, массой тел закрывая владыку.

Трассы пуль с раскачивающихся стволов в нервно стиснутых руках, прошили пространство сотней игл.

Глаза владыки расширились, и он застыл, смотря на летящего йаха. Пока храмовники не свалили его на пол, закрывая своими телами.

Шквал пуль ударил по стремительному телу и йах свалился, не долетев до груды тел, закрывающей владыку. Поднялся на ноги, заревел, вставая на четвереньки и снова бросаясь на храмовников. Его кожу сплошь покрывали ручейки крови, и казалось, что на пятящихся людей кинулся освежеванный медведь. А со всех сторон уже мчались инициаторы – чёрные платья хлестали по ногам, словно клочья раздуваемого пламени. Бросок – ударили в кровавое месиво, впились когтями, зубами, повисли, словно собаки на затравленном звере. Покрыли чёрными тряпками тел окровавленный кусок, рвя и меся.

- Всё, - сглотнул Даниил. – Сам он не выберется.

И обернулся к Алисе. Девушка смотрела вниз и кусала губы.

- Аля?

Она подняла глаза:

- Ты чувствуешь?

Даниил стиснул в ладони виски, с силой сжал пальцы, словно собрал в горсть глаза.

- Да. Сердце заходится и… больно…

- Родная кровь, - прошептала она и жалко улыбнулась: - Мы действительно другие… Он, ты, я. Мы - иные йахи. И мы это чувствуем.

Смотря в иллюминатор, Даниил сжал кулаки:

- Ещё чуть и…

Алиса не ответила. Её лицо уже затвердело, затяжелело в маске равнодушия, отмечая проходящую трансформацию.

Даниил вскочил на ноги, сдирая с плеч мешающую, сдавливающую куртку. И – не успел.

Белая сеть упала сверху, сверкнув в полумгле неровными квадратами.

Он рванул руками, разрывая ткань куртки, но сеть вгрызлась болью в напряжённые мышцы и прижала руки к корпусу. Он взвыл от напряжения и боли. Лицо перекорёжило, вздулось венами.

Алиса метнулась к товарищу, но ещё один серебряный невод упал, сшибая её в броске.

…

Даниил ещё оставался на ногах, а Алиса вращалась по полу, стремясь вырваться из тисков и встать. Но сети впивались в тела, обжигая и обессиливая.

- Какого чёрта!? – шипел-рычал Даниил, бешено вращая глазами.

Его лицо стало белым, а тяжёлые жгуты сосудов на разбухших мышцах извивались, подобно водным змеям.

«Брат йахаса», висящий на нём сзади, стискивая концы сети, отдуваясь с натуги, прохрипел:

- Марк сказал – защитить! Марк сказал – вы пойдёте к нему! Марк сказал – остановить!

Даниил остановился внезапно. Тяжело дыша, так, что грудная клетка вздымалась и опадала, будто отдельно от корпуса.

- Он - знал?!

Алиса замерла мгновением позднее.

«Брат йахаса», сдерживающий Даниила, ослабил хватку сети и, тяжело дыша, ответил:

- Он знал.

Йахи молча посмотрели друг на друга и одновременно перевели взгляды на иллюминатор в полу.

- Освободи, - коротко приказал Даниил.

Человек подчинился, коротко склонившись и тронув точку меж бровей. Алиса почувствовала, как и на ней ослабла сеть. Извившись, выскользнула из распущенного невода, не дожидаясь, когда её распутает проводник. Не оборачиваясь на «брата йахаса», склонившегося в дрожащем поклоне, опустилась на колени перед иллюминатором и, невольно потирала места ожогов, вгляделась в затуманенный экран. Даниил присел рядом, так же сумрачно смотря вниз.

Марка распяли на досках, оставшихся от постройки, не тратясь на новые. Да и не нужны были новые – йах лежал на кресте, наспех сколоченном на полу и агонию, судя по всему, храмовники не собирались затягивать. Но пленник смотрел вверх и улыбался разорванным ртом, непрестанно кровоточащим. Облизывался, пробуя на вкус собственную кровь, и щурился на закопчённые до сизого отлива «аквариумы» на потолке, где горел негасимый огнь. Вокруг стояли только храмовники; инициаторы, кто держался на ногах, уже отошли к выходу под руководство отца Борислава, а других – порванных, бессознательных, - тащили за ноги и сбрасывали на дрезину.

- Что он ещё говорил? – бросил Даниил стоящему рядом «брату йахаса».

Проводник присел на колено и сунул руку за пазуху:

- Письмо.

- Давай, - Даниил протянул руку, не глядя - внимание его оставалось сосредоточенным на том, что происходило внизу.

Проводник закашлялся, давясь руками громкие звуки. Сплюнул сквозь зубы кровавое месиво и, морщась, всё-таки достал из внутреннего кармана куртки бумагу.

- Не вам, - покачал головой проводник. – Ей.

Алиса вскинула глаза и тут же задумчиво опустила.

- Возьми, - Даниил посмотрел на подругу.

Конверта не оказалось – бумага была свёрнута треугольником чистой стороной наружу. Алисе пришлось умерить боевую дрожь в скривлённых яростным ожиданием пальцах, убрать когти, чтобы не разорвать, а открыть сложный пакет.

«Сестра, если ты это читаешь, значит, я либо уже убит, либо близок к этому…»

- Что это? – напрягся Даниил, - Что они…?

Алиса живо оторвалась от письма и склонилась над иллюминатором.

Пара храмовников клинками изрисовывали тело йаха символами и словами, звучание которых потерялось в веках. Марк, сдавив зубами губу, выгибался, но молчал. Серебро жалило и опаляло, но не убивало.

- Я не знаю, - ошалело застыла Алиса. – Я такое видела однажды, но…

- Ну?

- Так сатанисты проводят обряды. Сам Марк… и другие…

- Тебя не так усыпляли?

Алиса замотала головой.

Проводник, сидящий рядом, неохотно разлепил спёкшиеся губы:

- Это отчитка. Изгонят бесов.

И зажмурившись, тронул точку меж бровей. Опустил голову.

Внизу вокруг Марка уже стояло семь воинов-храмовников. Со стороны головы – Алиса узнала знакомую фигуры сразу – встал отец Борислав. Шрамы на лице оставались ещё набухшими, а из-под рукавов пиджака виднелась бахрома разлохматившихся бинтов.

- Какие, к чёрту, бесы! – проворчал сквозь зубы Даниил.

- Церковный догмат не допускает нежити – только слуг Сатаны, - глухо прошептал проводник. – А будут просто убивать дух йахаса. Спустят кровь и нарубят на части. Части сожгут.

- Тля… - процедил сквозь зубы Даниил и исподлобья глянул на Алису.

Та сидела, сжавшись в комок, и смотрела вниз широко распахнутыми глазами.

- Мы что, так и должны сидеть и смотреть? – в сердцах схватился за горло бет – голос опять ломался, срываясь в рык и шипение.

Алиса покачала головой:

- Посчитай, сколько жизней он сгубил. Скольких сейчас убили из-за его идей…

- Боже мой, Аля! – рыкнул он. – Ты всё ещё веришь церковникам? Этой банде, жаждущей власти? Этим козлам, что превращают мир в руины? Да они ради поклонения только способны…