Дочь Обратной Стороны (СИ) - Шторм Максим - Страница 53

Меч оказался в трёх шагах от меня. Он лежал, приминая осоку, у самого края чёрного болота. Я радостно подскочил к нему и взялся за эфес. Ох, ты ж чёрт! Кровь ударила мне в лицо, когда я попытался поднять его. Да он же в полтора раз больше меня и весит как битюг! Что ещё за хреновина приключилась с моим безотказным клинком? Дьявол! Я раздосадовано хлопнул себя по лбу, выронив наполовину оторванный от земли меч. Это же я, я изменился. Во мне сейчас было, небось, фута четыре росту, а в мече все шесть. Куда мне теперь с ним совладать…

От охватившего меня чувства глубокого разочарования и бессилия я чуть не заплакал. Эгей, так не пойдёт! Мне давно не десять лет, чтобы там мне не снилось. Итак, я по привычке поскрёб щёку (гладкую, без малейшего намёка на щетину), вопрос остаётся открытым – какого беса тут происходит?

Внезапно, прерывая мои глубокомысленные измышления, раздался некий подозрительный звук. И в тот же миг я осознал, что за мной внимательно наблюдают несколько пар глаз. С некоторым опозданием заработали инстинкты Ходящего. И ещё я понял, что моё дело совсем плохо. Где-то на самом краешке сознания забрезжила шальная мыслишка о том, что этот сон, в котором я очутился, и не сон вовсе, а кошмар во плоти. А раз так, то вывод можно сделать только один. Это…

Довести мысль до логического завершения мне не дали.

Из болота, вызвав тучу брызг, как подброшенные трамплином, выскочило с десяток тёмных фигур. Десяток затянутых в скрипящую кожу вооружённых мечами людей. По телам неожиданных гостей моего кошмара и по клинкам стекала вонючая болотная вода. Жабы с протестующим громогласным кваканьем ринулись кто куда. Видимо, появление этих субъектов для них было столь же шокирующим, как и для меня.

Вооружённые незнакомцы полукругом застыли на самой кромке болота. Они были похожи на безликие чёрные тени. Недвижимые и безмолвные. Лица закрывали плотные матерчатые маски. Никаких прорезей для рта или глаз. Да как они вообще меня видят, поразился я? Кто они такие? Люди ли? Столько времени без дыхания просидеть под водой…. Стоп-стоп, опять напомнил я себе, это же сон. А во сне возможно всё.

Острия рассчитанных на одноручный хват клинков смотрели прямо на меня. Я не видел лиц полукольцом смыкающихся вокруг меня людей. Но в их движениях, в холодном блеске обнажённой стали, в угрожающем молчании я прочёл вынесенный мне смертный приговор. Это были убийцы. И они терпеливо поджидали меня. Они ждали, когда я появлюсь на берегу заросшего осокой болота. Они были готовы ждать целую вечность. Их целью был я. Точнее, моя жизнь.

Я пятился назад, они беззвучно надвигались на меня. Сапоги приминали жирную болотистую траву, клинки дрожали в крепких руках от предвкушения моей крови. Я понял, что с ними не получится договориться. Никакие мольбы и слова их не проймут. Ассасины здесь для того, чтобы убить меня.

Я покосился на свой меч. Через три шага я окажусь настолько далеко от него, что не смогу дотянуться до обмотанной кожаной полосой шероховатой рукояти ни за какие пряники. И я остановился. Остановились и подпирающие меня убийцы. Сон? Сон, чёрт возьми?! Если это сон, то мне лучше как можно быстрее проснуться. В этом сне жизнь не стоит ни гроша. А пролитая кровь окажется такой же алой и солёной, как и наяву. Здесь меня могут убить. И если я умру в этом сне, то не проснусь в кабине паровоза у догорающего очага.

Я рывком бросился к своему мечу и намертво вцепился обеими руками в эфес. Теперь оторвать меня от меча смог бы разве что трактор. Высокая тень, как призрак, выступая из тумана, оказалась подле меня. Я, маленький худенький мальчуган, стою на коленях, ухватившись за рукоятку меча и скаля зубы, напрягаю все свои детские силёнки. Человек в чёрном остановился в дюйме от меня. Его приятели чуть позади, рассыпаясь нестройной дугой. Я поднял на него глаза.

Он нависал надо мной как скала. Никогда ещё я не чувствовал себя таким крохотным и беззащитным. Ассасин стоял настолько близко, что я ощущал идущий от него запах дубленой кожи и затхлой болотной воды. Обоюдоострый клинок опустился и застыл рядом с моей тоненькой шеей.

Застонав, я встал с колен и приподнял меч над землёй. Задыхаясь от страха и ярости, я держал эфес обеими руками на уровне груди. Клинок остриём упирался в землю. Поднять оружие выше я был не в состоянии. По моему лицу струйками бежал пот. Ассасин безучастно и равнодушно наблюдал за мной. Меня обуял ужас, когда я отважился посмотреть на него. Тёмное, скрытое глухой маской лицо убийцы вселяло страх в мою детскую душу.

И тут я с отчётливой ясностью понял, что если не заставлю себя поднять меч, если не возьму себя в руки, то мне хана. Вот так вот, просто и без обиняков. Выдохнув, я, как следует упёрся ногами в чавкающую землю и потянул меч изо всех сил. Люди в чёрных одеждах наёмных убийц, казалось, с любопытством наблюдали за мной. Это очень бесило. Они наслаждались своим взрослым превосходством, зная, что в любой момент могут положить конец моим отчаянным попыткам.

А вот уж хренушки вам, ребята. Я упирался пятками и тянул на себя меч, как вол упряжку. Мои жилы трещали, зубовный скрип иглой вонзался в мозг, вспотевшие ладони скользили по рукояти меча, в висках стучало, я почти ничего не видел и не слышал. Мою грудь распирало от нехватки воздуха. Боже, ну как же это тяжело! Я стонал всё громче, ещё немного и я закричу, я знал это.

Кончик меча, дрожа, как свеча на ветру, приподнялся от земли на дюйм, на два, три…. Я уже стонал, как грешник на сковородке, спину ломило от жуткой боли, в руках, казалось, не осталось ни одной целой жилы. Ну же!.. Ещё!.. Ещё!

Откидываясь назад, я поднял меч на фут и закричал. Закричал громко, неистово, с хрипом раздирая голосовые связки. И вместе с криком, к котором смешались отчаяние, боль и вызов, из меня вырвалось нечто, что держало в оковах давно ушедшего детства. С криком из меня исторгся страх, растворяясь в этом зыбком тумане.

Не успел мой крик затихнуть, как я уже твёрдо стоял на ногах, легко удерживая шестифутовый клинок одной рукой. Я снова был самим собой: высоким, сильным и нахальным. Я стал тем, кем я был - Ходящим. Мерзко улыбнувшись, я со свистом крутанул меч в воздухе, прорезая туман смертоносным вихрем стали.

- Привет, мальчики, - нехорошо сузив потемневшие глаза, поздоровался я. Это были первые слова, что я произнес, с наслаждением прислушиваясь к звуку собственного ставшего таким родным голоса.

Туман начал понемногу рассеиваться, отчего окружавшие меня фигуры людей стали казаться всё темнее. Десять затянутых в чёрную кожу безликих убийц. Я отступил на шаг назад, ощутил, как каблуки сапог надавили на твёрдую поверхность и остановился. Подняв меч на уровне груди, я застыл в стойке «парус», позволяющей мне одновременно отражать атаки трёх и более противников. Самое то при нынешней ситуации. Остаётся надеяться, что в этом бредовом сне действуют общепринятые законы физики и гравитации. Я чуть не рассмеялся: вот будет облом, если окажется, что эти угрюмые суровые парни умеют летать.

Но угрюмые парни взлетать и не думали. Они не сдвинулись со своих мест, словно вросли в чавкающую, болотистую почву. Обнажённые клинки по-прежнему целились в меня. И тут…. Тут мой кошмар обернулся ещё более чудовищным бредом. Воспаление безумного рассудка душевнобольного, иначе и не скажешь.

В один миг все десять человек, до последнего момента неотличимые от средневековых ассасинов, превратились в десять стройных хрупких девочек. Каждой из девчонок было лет по четырнадцать, большеглазые, с короткими непослушно торчащими в разные стороны густыми волосами. Сапожки на высоком каблучке, синие двубортные пальтишки, острые мечи в детских кулачках. И все десять на одно лицо. Лицо Виты Стормвуд. Я невесело усмехнулся. От удивления даже ругаться не хотелось.

Виты настороженно следили за мной, тяжёлые взрослые игрушки они держали вполне уверенно. Кем бы они сейчас не казались, мастерство и силы у них остались прежние. В глазах клонов моей подопечной плескалось неестественное холодное равнодушие. Этим милым девочкам было всё едино – хоть нарезать меня на маленькие кусочки, хоть взяться за руки и пуститься в праздничный хоровод. И по-прежнему меняющие обличия твари не произнесли ни слова.