Да здравствует Государь! (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 47

— Все дело в том что врачи решительно не согласны с его обучением в Морском корпусе — а я бы хотел перевести его именно туда… Но куда там — что флотские медикусы что Лейден и Вельяминов упорны как не всякий форт. Дескать здоровье моего сына не позволяет нести тяготы службы…

И Вы могли бы так сказать решить вопрос Вашей волей?

— Но в таком случае я склонен прислушаться к мнению науки… — Хотите переведем его в Пажеский корпус? Или в Царскосельский Лицей?

— Но государь — по моему глубокому убеждению он должен закончить Морской корпус! — с неожиданным жаром воскликнул великий князь.

— Ваш сын должен державе Российской… И более того — следует иметь ввиду также его склонности. — сухо бросил Георгий. Он будет служить Империи и династии там куда я его пошлю и туда, где он сможет принести наибольшую пользу. Он сколь знаю честен, принципиален, смел — а значит будет полезен. А польза от больного флотского офицера величина отрицательная говоря языком математики.

— Повинуюсь! — коротко кивнул Михаил Николаевич.

— Раз уж зашел об этом разговор… У вас есть еще сын — мой тезка — великий князь Георгий Михайлович. Я слышал о его слабом здоровье и о желании оставить службу.

— Увы Ваше Величество — это так! — удрученно кивнул генерал-фельдцейхмейстер. Старое повреждение ноги коему по молодости не придали значения… видимо ему и в самом деле придется уйти в отставку.

— Дядя — у меня есть мечта — в честь моего отца открыть в Петербурге музей его имени. Музей где русское искусство и искусство народов империи будут представлены всему миру. Как вы думаете Георгий возьмется за осуществление сего дела?

Михаил Николаевич опять удивился.

— Георгий Александрович… Мой средний сын, конечно если вы ему поручите… музей — со всем жаром возьмется за дело. Но… — генерал-фельдцейхмейстер невольно улыбнулся — он если чем то особо сильно интересовался то разве что делами Русского общества пчеловодства.

«Странное увлечение… Впрочем — воистину чем бы дитя не тешилось…»

— Если уж говорить о музейном деле — продолжил Михаил Николаевич, то Николай — мой старший сын был бы более полезен на сем поприще…

Георгий мысленно согласился. Как знали все в Семье, первый из семи детей великого князя Михаила Николаевича с детства увлекался зоологией (испытывая на взгляд Георгия странную страсть к насекомым и изрядно отдавая сил коллекционированию жуков и бабочек). Еще Николай Михайлович весьма интересовался историей (далекое однако от жужелиц и махаонов дело!)

— Хотя я бы да простите меня вы Государь со всей настойчивостью возражал бы против его ухода со службы.

— Отчего же?

— Георгий Александрович — ну ведь займись он как хотел в юные годы своей — что то вроде брезгливой гримасы возникло на лице дяди — лепидоптерологией («Что за наука такая?») — так ведь все европейские дворы чего доброго смеялись бы! А так — он не дурной смею заверить офицер — отучился в Николаевской академии…

Георгий подумал что случайно натолкнулся на некий недавний но довольно острый семейный вопрос. В Европе уже давно отпрыски королевских династий не останавливались, как правило, на домашнем образовании. Они оканчивали колледжи, университеты. Но Россия — совсем иное дело, здесь членам императорской фамилии от рождения был предначертан ясно очерченный путь. Сыновьям — армейская или флотская служба. Дочерям — замужество за равнородными европейскими отпрысками. Так исстари повелось, стало традицией. И другого пути нет и быть не может. Отчего же не может? И сами отпрыски Династии и с какого то момента — и родители не всегда были довольны. Хоть тот же Константин Константинович… Флотским офицером был скверным — а вот с поэтами и учеными хорошо управляется. Как с этим быть?

— Ну я думаю толковому офицеру интересующемуся историей — найдется дело скажем в историческом отделе Генерального штаба… — сообщил он вслух. Что же до cousin George — то быть по сему. Ему в самое ближайшее время следует подать прошение об отставке и явится ко мне за получением инструкций касающихся музея… — Кстати — а как идет служба Сандро? — словно бы между прочим осведомился Георгий.

— Лейтенант Александр Михайлович Романов мечтает проворить кругосветное плавание каковое совершил четыре года назад на корвете «Рында», — четко как и подобает истинному военному отрапортовал великий князь. Он даже обдумывает проект совершить плавание в Индию на нашей фамильной яхте «Тамара».

Георгий подумал немного…

— Думаю что его желание осуществится — и скорее чем он думал. Но не на яхте а на ближайшей крейсерской эскадре что уйдет на Дальний Восток. Как помню «Нахимов» — вместе с «Памятью Азова» в составе эскадры для Дальнего востока после окончания ремонта уйдут на дальний Восток — он вспомнил вчерашний доклад Чихачева. А оттуда оба корабля совершат поход вокруг Южной Америки и мыса Горн… Поскольку планируются заходы во все страны на американском побережье и вообще так сказать демонстрация флага ваш сын… и мой кузен будет весьма к месту.

— Мне в таком случае больше нечего желать Ваше Величество… — чуть склонил голову великий князь.

— А мне есть — улыбнулся Георгий — Я надеюсь милая кузина Анастасия посетит нас с Еленой? Она намерена сколь мне известно скоро прибыть в Россию?

— Да — это правда… Анастасия скоро прибудет в начале ноября. Разумеется, моя дочь нанесет визит… Михаил Николаевич не выказывал особой радости — и не из за слабости родительских чувств. Дочь великого князя и супруга великого герцога Мекленбург-Шверинского Фридриха-Франца нечасто бывала на своей новой родине предпочитая Италию и Францию где в Каннах супруг построил для неё большой дворец в романском стиле. Она недурно играла в теннис, любила театр и музыку. Но не меньше великая княжна увлекалась рулеткой и картами, оставляя в казино Монте-Карло и Парижа изрядно семейных денег. И удрученный вид дяди говорил что та скорее всего собирается просить погасить очередные векселя.

— Хорошо… Будем считать что на сегодня все. Надеюсь, я могу рассчитывать на вас и впредь?

— Несомненно, Георгий Александрович.

— А теперь я думаю вам следует отдохнуть.

«Да и вам мой племянник отдохнуть не мешает… — мысленно произнес великий князь глядя на тени под глазами и осунувшееся лицо Георгия. Это воистину непосильная ноша!»