Крестом и булатом. Вторжение - Черкасов Дмитрий - Страница 47

• Предыдущая
• 47/51
• Следующая

– И чо он творил? – Филонов придвинулся поближе к рассказчику.

– Чучмеков гонял, – Михаил устроился поудобнее и обхватил руками колено. – Один раз он попал в та акую передрягу! Это случилось ровно через месяц после того, как фон Фреймана назначили командиром заставы. А дело было так...

Ларс Йоргенсен пошуровал затянутой в трехпальцевую перчатку рукой внутри углубления рядом с обечайкой аварийного люка «Мценска» и нащупал вентиль трубопровода высокого давления. Отпирающий механизм отсутствовал. Из трубы пятисантиметрового диаметра торчал лишь многогранный выступ.

Норвежец постучал по вентилю специальным пластиковым молотком. Вверх вырвалось несколько мелких пузырьков.

– Ульве, – водолаз оттолкнулся от корпуса затонувшего ракетоносца и отплыл на метр, удерживаемый в круге света мощным многожильным кабелем. – Нужен ключ на три четверти дюйма.

– Роджер*, – пискнул наушник гидрофона.

* Роджер – понял (сленг).

Кислородно гелиевая смесь, которой норвежцы дышали на стометровой глубине, имела один безопасный побочный эффект – здоровенные мужики начинали говорить тоненькими писклявыми голосами, будто манерные девчонки из младших классов.

Ульве Пике расстегнул болтающуюся на ремне плоскую сумку, чуть стравил воздух и опустился к Йоргенсену.

Ларс попытался зацепить многогранник ключом, но головка только царапнула по самой верхней кромке металлического выступа. Норвежец протянул инструмент обратно Пиксу и прижал подбородком кнопку вызова диспетчера.

– Да? – мгновенно отозвалось спасательное судно.

– Проблема. Нужен ключ на три четверти с изогнутой рукоятью.

– Параметры?

– Двойной прямой угол в десяти сантиметрах от обреза головки. Высота изгиба – пять.

– Ждите, – диспетчер отключился. Йоргенсен неподвижно завис в толще воды, экономя силы. Сто метров – это не шутка. Каждое движение отнимает в десять раз больше энергии, чем на поверхности. Чтобы отвернуть два десятка шурупов и добраться до трубопровода, водолазам пришлось потратить почти два часа, и все из за странного технического решения русских конструкторов, запрятавших датчик давления под массивную стальную пластину. Хотя разумнее было его разместить в более доступном месте.

Вечно русские создают трудности на пустом месте.

Сначала разогнали спасательные службы, вынудили своих профессионалов глубоководников уйти в зарубежные фирмы, уничтожили вспомогательные суда, а затем устроили крупномасштабные учения, задействовав в них весь подводный флот. Причем зачем то загнали огромный атомный крейсер на мелководье, где ему толком не развернуться и не погасить скорость при экстренном погружении.

С «Мценском», по мнению Йоргенсена, произошло что то странное.

Не мог новейший ракетоносец водоизмещением в двадцать четыре тысячи тонн утонуть из за столкновения со старой миной, как русские заявили поначалу. Бред это, отмазка для тех, кто ничего не смыслит в современных подводных лодках. Как не мог взрыв двигателя перекисно водородной торпеды разрушить прочный корпус первого и второго отсеков.

Остается столкновение.

Но с чем?

Субмарины НАТО на полигон не заходили, айсбергов в это время года в Баренцевом море нет. Да и не станет опытный капитан направлять лодку на таран льдины. Сумасшедших штурманов АПРК не бывает. Это майору норвежской военной разведки Ларсу Йоргенсену было хорошо известно – сам десять лет отслужил на подлодке.

Русские что то мудрят.

Сначала очень долго тянули с приемом западной помощи, всё вели какие то бесконечные консультации, требовали бессмысленных гарантий от правительства Норвегии, что оно не станет прикрывать разведывательную операцию имитацией спасательной.

Потом вдруг на все согласились, но по прибытии судна с водолазами в район катастрофы зачем то остановили его на рейде и продержали там всю ночь, не давая разрешения на спуск к лодке. Хотя сами же признавались, что у них нет своих глубоководников, и верещали о том, что каждая минута на счету.

Попахивает желанием кого то из высоких начальников скрыть истинную причину аварии.

Очень сильно попахивает... И пятого августа двухтысячного года «Мценск» был поврежден явно не взрывом. От рубки к корме протянулся след от удара чем то узким. Как будто неведомый подводный великан с оттягом засадил по лодке гигантской саблей. Края пробоины загнуты внутрь, обечайка спасательного люка рассечена надвое, полированная комингс площадка имеет в верхней трети глубокую трещину.

Интересно посмотреть, что там с носом.

Но к нему норвежцев не подпустили. Обозначили для работ квадрат в кормовой части. Самостоятельно к носу не подплыть, слишком рискованно. Наверху у экранов мониторов вместе со штатными специалистами сидят русские офицеры, контролирующие каждое движение водолазов и отслеживающие картинку с глубины в режиме реального времени. Плюс в десяти метрах от места работ завис снаряд, спущенный с «Михаила Руднева».

Ощетинился телекамерами и прожекторами и караулит.

– Спускаем ключ, – голос диспетчера вывел Йоргенсена из задумчивости.

– Готовы, – за всех ответил закрепившийся точно над комингс площадкой Ингмар Карлссон.

Андрей Валерьевич Воробьев загнал свои «Жигули» цвета «мурена» в угол двора, где ставил машины уже добрый десяток лет, нацепил на руль яркую желтую штангу противоугонного механизма, воровато оглянулся, вытащил из под панели приборов электронную секретку, сунул ее в карман и со спокойной душой выбрался из автомобиля: теперь ВАЗ 21099 можно было угонять лишь с помощью крана. Электрика была мертва, никакие соединения проводов не оживили бы стартер и бензонасос.

Воробьев забрал с заднего сиденья дипломат, поправил очки, поставил машину на сигнализацию и потопал через двор к арке.

На фоне окна лестничного пролета он заметил привалившиеся к стене две фигуры. Сквозь мутное, годами не мытое стекло ни возраст, ни половую принадлежность определить было невозможно, но Андрей и так знал, кто они такие.

Наркоманы, забравшиеся в подъезд, чтобы уколоться без помех.

Воробьев вздохнул.

Любители ханки были проклятьем всех жителей города. В каждой подворотне и на каждой лестнице валялись использованные шприцы, закопченные алюминиевые ложки, в которых бодяжили зелье, и клочки ваты со следами венозной крови.

Но питерских стражей порядка это не волновало.

У них всегда находились более насущные дела, чем отлов наркоманов, – сбор дани с торговок у станций метрополитена, выслеживание хорошо одетых и нетрезвых граждан, чьим имуществом можно было бы поживиться, выполнение спускаемых сверху «планов по раскрытиям» и так далее.

Наркуши чувствовали себя вольготно.

До них не было дела никому. Ни ОБНОНу*, ни участковым, ни городской администрации. Главное – не таскать с собой больше одной дозы, чтобы нельзя было привлечь за торговлю. Употреблять самому не возбраняется.

* Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

Лепота.

Уколись – и живи!

Как юрист с многолетним стажем, Андрей прекрасно знал, во что обошлось наркоманскому лобби принятие Госдумой удобного наркоторговцам варианта Уголовного Кодекса. Миллионов в сто – сто пятьдесят «зеленых». Но это капля в море по сравнению с прибылью. Деньги были отбиты за пару месяцев.

И понеслось.

Всего за год после изменения законодательства число подсевших на иглу увеличилось в три раза. И продолжало расти. Судя по прогрессии процесса, к середине двадцать первого века в России каждый второй должен был стать «потребителем».

Андрей отогнал грустные мысли и сосредоточился на своих делах, коих у него было в достатке. На носу сдача очередной книги о приключениях неутомимого частного детектива Акакия Нертова*, а тут еще одна девушка внезапно воспылала к нему сильными «чуйствами» с оттенком материальной заинтересованности и заявила, что беременна, явно намекая на необходимость совместного проживания и дележки доходов от литературного творчества.

• Предыдущая
• 47/51
• Следующая