Бесконечность любви, бесконечность печали - Батракова Наталья Николаевна - Страница 61

-      Как это «исчезла»?

-      Сначала в отпуск ушла, а после выяснилось, что уже в другом месте работает. Рада сказала, не до нее тогда было: проверки, прокуратура. Затем узнали, что замуж вышла за какую-то шишку. С его помощью и убрали ее от греха подальше, и дело в итоге замяли. Повозмущались все, пошушукались, а как все стихло, о ней и забыли. В общем, мы с Радой тут обсудили... Если до Лежнивец дойдет, что ты - та журналистка, которая написала статью...

-      Не волнуйтесь, Арина Ивановна, скоро меня здесь не будет, -успокоила Катя, хотя у самой на душе кошки заскребли.

Теперь все понятно: Лежнивец знает, кто она. Потому и Ольгу отчитала: личному врагу посмела назначить дефицитные лекарства! Хотя, с другой стороны, кое-что в ее поведении логике не подчинялось: зачем тогда отказалась выписывать Катю, устроила встречу с Генрихом в своем кабинете?

-      Не дай Бог что - у нас есть Рада. Она сразу предлагала, чтобы ты к ней в отделение ехала.

-      У меня все хорошо, давайте лучше за папу волноваться, - закруглила тему Катя.      i

-      Хорошо так хорошо, - не стала спорить Арина Ивановна. - А ты куда сразу после больницы?

-      На Чкалова. Меня Веня подбросит. Соберу вещи - и к вам.

О том, что собирается ехать к Ладышеву, Катя решила умолчать: меньше услышит вопросов, меньше получит советов.

-      Знаешь, ты вот что... Не спеши без меня собираться и вещи сама не таскай, - забеспокоилась мачеха. - Я после работы приеду, помогу. Все равно меня сегодня к отцу не пустят... Накануне вечером свечки в храме поставила - и за его здоровье, и за твое.

-      Арина Ивановна, давайте верить, что все будет хорошо!

-      Давай. Вместе легче. Только ты меня дождись.

-      Договорились! Но вы мне сразу позвоните, как узнаете, что у папы.

-      Обязательно!

Закончив разговор, Катя приложила телефон к губам и задумалась.

«Надо отсюда быстрее убегать. В машине остался запасной комплект верхней одежды, не замерзну!» - вспомнила она и тут же набрала Веню.

Но прямо сейчас тот приехать не мог. И вряд ли сможет до двенадцати: Камолова выдала срочное задание. При этом загадочно добавил, что Проскурину ждет сюрприз. Вспомнив о вчерашнем сюрпризе, когда Потюня притащил в больницу Генриха, Катя только вздохнула, но не стала выспрашивать, чтобы снова не расстроиться.

Спустя несколько минут опять завибрировал телефон и на дисплее высветилось... «Жоржсанд».

-      Здравствуйте, Евгения Александровна... - пробормотала Катя мгновенно охрипшим голосом.

-      Здравствуй, Катя... Веня рассказал, где ты и что с тобой. Жаль, я только сегодня обо всем узнала. Как ты себя чувствуешь?

Такой тон Камолова включила впервые - нежный, воркующий, заботливый. Будто с малым ребенком разговаривала.

-      Спасибо, хорошо... Сегодня выписывают.

-      Да, знаю. Потому главный вопрос: ты открывала больничный?

-      голос звучал уже по-деловому. - При поступлении сказала, где работаешь?

-      Да, сказала, - подтвердила Катя и тут же спохватилась: - Вы не волнуйтесь, я не собираюсь его сдавать!

-      Как раз наоборот: принесешь и сдашь в бухгалтерию. Деньги в твоем положении не помешают.

-      Евгения Александровна, я ведь уволилась...

-      Я подписала заявление, но... не дала ему хода. Так что приказа о твоем увольнении не было.

-      Почему?

-      Будем считать, что я... что-то предчувствовала, - ушла от ответа Камолова и предложила: - Давай обойдемся без лишних слов. Я все знаю: и об операции отца, и о том, что ты рассталась... так понимаю, с отцом ребенка, - подобрала она нужное определение.

-      До конца недели можешь не появляться в редакции, больничный через Веню передашь. График отныне у тебя свободный. Сама решишь, когда и сколько работать. Да, кстати... Рекламный отдел взялся за материал по медицинским центрам. Вот и будешь им помогать.

-      Хорошо... - Катя замялась. - Я помогу, но...

-      Послушай, я не собираюсь тебя уламывать, - остановила ее Камолова. - Более того, уважаю твое решение покинуть газету и уйти из журналистики, - голос ее стал мягче. - Но в жизни не уйти от понятия «осознанная необходимость», и сейчас ты должна поступать как мать. В этом я тоже тебя поддерживаю. Так что договорились: все, что случилось прежде, не обсуждается. Пока не разродишься - однозначно.

-      ...Евгения Александровна, но зачем вам это? - после паузы растроганно спросила Катя. - Я ведь в какой-то степени и вас подставила.

-      Подставила или нет - время рассудит. У каждой из нас своя правда, - вздохнула Камолова. - Ты выполняла свой долг, я - свой. Отчасти и я не без греха, коль так вышло. Ты - хороший журналист. Жаль, если уйдешь из профессии. Это будет и на моей совести.

Катя замерла. Она и не думала искать виноватых в том, что случилось, привыкла сама за все нести ответственность. И для нее сТало откровением, что Камолова искренне переживает и способна взять часть вины на себя.

-      Долгие годы я считала тебя своей правой рукой, - продолжила Жоржсанд. - Пусть мы и не были подругами, но ты мне не чужая. Так что мой долг тебе помочь. Хотя бы как мать будущей матери.

-      Спасибо! - проглотив тугой комок, еле выдавила из себя Катя.

-      На здоровье. Тебе и будущему малышу Я подготовлю коллектив к твоему возвращению: у тебя ведь столько неоконченных дел! И, пожалуйста, если вдруг что-то понадобится - звони, не стесняйся. Пообещай!

-      Хорошо. Обещаю, - сдалась Проскурина и повторила: - Спасибо!

-      Увидимся в понедельник! - обрадовалась Жоржсанд. - Тебе тоже спасибо. Как камень с души упал...

Недоуменно разглядывая зажатый в руке мобильник, Катя прокручивала в уме разговор и пыталась просчитать его последствия.

«Эх, Веня! Вот он, твой сюрприз, - Катя улыбнулась и тут же опечалилась: - Все равно нехорошо получается. Всем громко заявила, что ухожу, а теперь с большого грома, как говорится, малый дождь. Скажут: вернулась за декретными... Но других вариантов на сегодняшний день нет. Слава Богу, хотя бы один вопрос с повестки дня снят - будет на что жить. Спасибо, Евгения Александровна, сама я ни за что назад не попросилась бы! Какой бы жесткой вас ни считали, сердце у вас доброе... Спасибо!..»

«...Уф!» - прислонившись к стенке кабины выдохнула Зина и, глянув на светящиеся кнопки, недовольно отметила, что лифт будет останавливаться почти на каждом этаже.