Ночь над Сербией - Черкасов Дмитрий - Страница 56

• Предыдущая
• 56/70
• Следующая

— Это не очень опасно?

— Если не злоупотреблять.

— Давай, — махнул рукой американец. — Я тоже хреново себя чувствую...

— Золотой ты мужик, Джесс, — Рокотов сморщил нос. — Можешь смело ехать в Россию. Не пропадешь... Надо — значит, надо! По нашему.

Коннор широко улыбнулся.

Блок "А" с двумя зажатыми ракетами в треснувших вдоль своей длины шахтах продолжал крутиться вокруг оси. С каждым витком траектория обломков снижалась, некоторые уже стали нагреваться от трения в верхних слоях стратосферы. От них отваливались мелкие куски обшивки, но сами боеголовки пока были не повреждены.

Плавное снижение не должно было сказаться на ракетах. Рассчитанные на попадание в атмосферу практически под прямым углом, реактивные снаряды выдерживали температуры на порядок выше, чем при падении спутника на землю. Керамические пластины, защищавшие термоядерные заряды, были рассчитаны на пять тысяч градусов.

Хуже дело обстояло с твердотопливными ускорителями. Разработанные для мгновенного разгона боеголовок, двигатели от нагревания могли взорваться и повредить «изделия». Потому автономные компьютеры ракет приняли решение отстрелить ставшие потенциально опасными ускорители, уже подававшие в центральные схемы сигналы о перегреве внешних оболочек.

В пиропатроны экстренного сброса разгонных блоков поступил кислород, и криотронные взрыватели сожгли свои вольфрамовые нити. Порошок сдетонировал, и двигатели оторвались от боеголовок вместе с обшивкой «Радуги», все еще удерживавшей ракеты в плену смятой оболочки. Заряды, освободившись от ненужных ступеней, немного сблизились и пошли на следующий виток, почти параллельно 42 му градусу северной широты.

Один за одним обломки КН 710 входили в плоскость вращения коммерческих и военных спутников. Но вероятность столкновения в околоземном пространстве столь мала, что большинство из них не приближались к другим объектам ближе чем на сто километров.

Без доступа кислорода взрыв в безвоздушном пространстве невозможен.

Американец оказался совершенно прав. Они прошли каких то полтора километра и в полусотне метров под собой увидели двух расположившихся меж камней стрелков. Снайперы лежали совсем рядом, искусно замаскировавшись в росших по склонам горы кривых кустиках.

— Да, — летчик почесал затылок. — С пятидесяти ярдов из пистолета прицельно не попадешь... Можно гранатой.

— Во первых, у меня одна осталась, и, во вторых, слишком шумно. Не пойдет. Я хочу одного взять живым.

— Для допроса? — оживился Джесс.

— Не только. Есть у меня идейка, как этих сволочей до смерти перепугать.

Кудесник нахмурился.

— Ты не будешь его пытать? — Влад криво усмехнулся.

— Не буду... Я, видишь ли, пытать не умею и, скорее всего, не смогу. Поугрожать — да, это сколько угодно, даже скальпелем перед глазами поиграю. А вот вырывать ногти или что то подобное еще сотворить — вряд ли... Так что постараемся обойтись без традиционных пыток. Если, конечно, удастся взять живым хотя бы одного...

— Может, внимание отвлечем, швырнем камень куда нибудь в сторону?

— Не поможет, — покачал головой Рокотов. — Примитивно. Они на такие фокусы не покупаются. Лучше придумаем, как незаметно спуститься...

Коннор подполз к краю обрыва и внимательно посмотрел вниз.

— Ну что?

Летчик покрутил головой и вернулся.

— Под ними — отвесная стена. Следовательно, пришли они сюда другим путем, вдоль склона. Смотри: слева от них рощица, а дальше — пологий откос. Если подобраться оттуда, то мы выйдем им точно в тыл.

— Давай попробуем. Мы для них пока в «мертвой зоне»...

Место для спуска избрали за иссеченным ветрами и временем утесом в двух сотнях метрах от снайперов. Влад обвязался веревкой и лег за овальный камень, исполняющий роль страховочного ворота. Джесс резко спустился на площадку в десяти метрах от хребта.

Веревка дважды дернулась в руках Рокотова, и тот подобрался к краю. Коннор, подняв голову, жестами показал, что все в порядке.

Биолог тщательно проверил узел, поскольку предстояло спускаться самостоятельно, и аккуратно сполз вниз. Освободив один конец, он стянул веревку и снова смотал ее. Летчик с двумя пистолетами, стволы которых украшали натянутые презервативы, контролировал окружающую обстановку.

— Теперь можно добраться до рощи, — шепнул Кудесник.

— Хорошо, давай пушку, — согласился Влад и получил один из «секс пистолетов». — Только не стреляй сразу, я попробую одного выключить руками.

— А сможешь? — засомневался Коннор.

— Вот об этом не волнуйся. Есть опыт. И прецеденты уже бывали...

Американец молча кивнул.

Ненад Кротович с досадой отшвырнул график дежурств, оперся локтями о стол и положил голову на ладони. Идиотизм начальства злил все больше и больше.

Мало было установить жесточайший пропускной режим, из за которого курьерам с материалами приходилось ждать по несколько часов, прежде чем их пустят внутрь здания, так теперь еще и это: график посменной работы всех без исключения сотрудников предполагал сутки через трое дежурить на рабочих местах, дабы правительство, ежели у него возникнет такая блажь, могло обратиться к нации с тем или иным заявлением. Причем в график были включены не только персонал служб новостей, который и так не покидал телецентра, но и все технические работники.

У Ненада дома без воды и света сидели жена, теща и двое сыновей, а он должен тупо торчать в своей монтажной. Пользы от его сидения в здании никакой, поскольку он лишь монтировал передачи и в подготовке прямого эфира не участвовал. Плоды его труда появлялись на экране не раньше чем через сутки после завершения работы.

Тем не менее он тоже дежурил.

Кротович налил себе очередную чашку кофе. Хоть кофе еще не стал в дефиците, в отличие от минеральной воды и сигарет.

Из головы не шел разговор с Мирьяной. После просмотра пленки он видел ее всего один раз — столкнулся в коридоре на восьмом этаже, куда он приходил за получкой. Журналистка выглядела уставшей, погруженной в свои мысли. Коротко поздоровалась и побежала вниз.

После того вечера, когда они вместе изучали запись из уничтоженной деревни, Ненад попытался узнать, откуда именно эта пленка попала на NBC. Даже связался через Интернет со своим знакомым, работающим в нью йоркском телецентре заместителем одного из продюсеров. Но и тот ответить не смог — судя по записям в компьютере NBC, кассета была доставлена из Греции специальным рейсом, допущена к показу Госдепартаментом и только тогда пошла в эфир — как наглядное подтверждение «звериного облика» президента Милошевича. Имена оператора и курьера остались неизвестными, хотя на такой материал распространяются все права о копирайте, что может принести владельцу фильма кругленькую сумму. И это было более чем странно. Американцы не страдали излишним бескорыстием, и отсутствие заявленных прав означало одно: кинооператор сам принимал участие в убийстве мирных жителей. Что сразу меняло отношение к самому фильму.

По неписаным законам журналистики можно снимать все. За исключением преступлений, непосредственным участником которых являешься ты сам. За такое, помимо уголовного наказания, следует немедленное изгнание из профессиональной среды, а коллеги могут запросто дать по морде.

Кротович просмотрел пленку еще раза три, стараясь не обращать внимания на кровавые подробности, но подмечая технические нюансы работы — ракурсы, скорость наезда трансфокатора, угол освещения, время отрывков и прочее. У Ненада была отличная память. Манеру съемок разных операторов он знал неплохо, и теперь его не покидало ощущение, что он знаком с тем, кто снял этот фильм. Или, по меньшей мере, работал с пленками этого оператора.

Видеоинженер меланхолично сделал глоток кофе.

Мирьяна отправилась в тот район, чтобы оценить ситуацию на месте. В этом не было сомнений, Кротович слишком хорошо знал характер журналистки. В общем, у нее может что нибудь получиться... Мирьяна проникала в такие места, куда путь был заказан любому, даже сверхаккредитованному корреспонденту, и умудрялась приносить в клювике материалы, за которые западные телекомпании платили не скупясь.

• Предыдущая
• 56/70
• Следующая