Четвертая жена синей бороды (СИ) - "Сладкая Любовь" - Страница 8

— Но чей это замок? — нервно теребя край платья онемевшими вдруг пальцами, закричала я, именно сейчас, как никогда прежде, страшась неизвестности.

— А разве Вы уже досчитали до двадцати? — таков был его ответ.

В этот момент, сделав последний качок, карета вдруг остановилась, и я услышала, как возница спрыгнул со своего места, осаживая лошадей.

— Где… мы?.. — прошептала я, забыв о своем желании как можно скорее присесть в траву, и мечтая об одном — чтобы благополучно проехать еще хотя бы до счета "десять".

Но — путь наш подошел к концу, и мне вот-вот предстояло узнать то, что оставалось загадкой на всем его протяжении: кто же ОН, мой настоящий похититель?

Замок моего отца был изысканно красив. Хоть и просторный, но не слишком больших размеров — состоял из главного здания и пристройки с башней, насчитывающей три этажа. И

располагался он на горе, из вершины которой открывался восхитительный вид на зеленую долину, красиво испещренную аккуратными домиками поселян, небольшими изгородями, яркими клумбами, деревьями, а также — полями, утопающими весной и летом в цветущих маках, колокольчиках и ромашках. Во дворе перед главным входом

у нас был круглый фонтан со статуей писающего Амура, везде стояли лавочки, росли кустики жасмина и роз, по газонам свободно гуляли павлины и резвились белые пушистые кролики.

Этот же дворец был образцом хмурого аскетизма, напыщенного величия и ужасающей роскоши. Широко раскинувшись в стороны, два его крыла выглядели как два отдельных замка, своими размерами (каждый из них) равняясь крепости. Главное строение было столь высоким, что его цоколь рассекал низко плывущие облака, а портик над центральным входом поддерживался четырьмя массивными колоннами из черного мрамора.

Осторожно поддерживая меня под руки, человек в маске помог сойти с кареты. Подняв голову вверх и с восторгом рассматривая на треугольном фронтоне две каменные фигуры огромных женщин с кошачьими головами, зеленоватых — словно медь, покрытая "ржавчиной", широко расставивших ноги и сцепившихся руками в поединке, я еле-еле держалась на ногах, так как мое тело продолжало сотрясаться, словно я все еще продолжала ехать. К тому же желание выпустить из себя жидкость, которая просто-таки распирала мой мочевой пузырь, не позволила мне долго стоять на одном месте. Посмотрев по сторонам, я поняла, что нахожусь на совершенно открытом пространстве, где нет ни кустика, ни деревца, и только мрачные серые каменные стены смогли бы стать мне укрытием, ну и еще — карета.

— Да освободите мне наконец-то руки. Я ведь все равно уже не уберу от вас, мне больно, — попросила я.

А когда веревки были развязаны…

— Отвернитесь, — заорала я, обращаясь к двум мужчинам, один из которых все так же держал меня под локоть, а второй смотрел в упор, стоя возле взмыленных лошадей.

— Еще чего… — хмыкнул страж. — Идем. Мы не можем больше медлить ни минуты, посмотри, как быстро стемнело, и господин, наверное, уже заждался. К тому же ты раздета, а погода у нас сама видишь, какая — дождь и сырость, да еще ветер — а вдруг простудишься и заболеешь?

И действительно, только теперь я ощутила, что вся озябла и начинаю дрожать. Мелкий холодный дождь, словно туман, плотной пеленой висел в воздухе и одновременно сыпался бисеринками на зеленую траву, ветер же хлестал меня по оголенным рукам, трепал подол вмиг вымокшего платья и словно колол иголками.

— Мне все равно, — чувствуя, как живот мой просто лопается, я дернулась всем телом, рывком высвободив руку — и присела тут-таки возле кареты, на ходу, как могла, стягивая вниз белье, и мне это удалось еле-еле.

Закрыв глаза, я наконец-то ощутила ни с чем несравнимое удовольствие, лишь только смогла позволить жидкости излиться из моего тела.

Впервые мне не было стыдно делать такое на людях.

А ведь я еще недавно была скромницей. Когда утром горничная приходила в спальню за моим ночным горшком, я каждый раз просто-таки сгорала от стыда, что ей приходиться видеть то, чем он был наполнен. И я старалась, чтобы в этот момент казаться спящей, и не встретиться с ней глазами. А тут…

— Чего вытаращились? — делая выдох облегчения, я взмахом головы отбросила свесившиеся мне на лицо волосы, закрывающие весь обзор, и вдруг рядом с каретой увидела еще одну пару ног.

Это точно были не ноги моих похитителей, так как я хорошо запомнила короткие рыжие ботинки бородавочного, и возница был обут точно в такие же, сделанные из грубой кожи, с круглым носком, немного задранным кверху, я взглянула на них мельком, приседая в вынужденном реверансе. А эти — огромные черные сапожищи, были начищены до блеска, с боков назад от них торчали шпоры, наверное, золотые, так как сверкали каждый раз, как обутый в них переступал из ноги на ногу. К тому же мои похитители были одеты в серые холщовые штаны, приспущенные на ботинки и завязанные ремешками сверху. Кожаные штаны незнакомца были заправлены в широкие голенища сапог, и сразу же над ними вниз свешивался кафтан, спину же его, до самой земли, укрывал длинный бордовый плащ.

Закусив губы, я несмело подняла взгляд чуть повыше — и тут же ахнула, зардевшись, словно роза.

Да, предчувствия меня не обманули — это был лорд Сергей Вартимор, собственной персоной.

Стоя здесь, возле своего чудовищно помпезного замка, он ухмылялся, глядя на мою вынужденно униженную позу, да еще и с приспущенными панталонами, с задранной кверху юбкой.

"О боже, — ужаснулась я. — И что же — он ВСЕ ЭТО видел? Это конец. Я просто не переживу такого позора. Как мне смотреть ему в глаза? Как что-нибудь требовать, возмущаться? Настолько же я, наверное, теперь жалко выгляжу. И вряд ли — после всего этого, он прямо теперь станет целовать мне руки"

Я сразу же забыла и про холод, сковавший мое тело, и об усталости. Медленно подымаясь с корточек, под ехидные ухмылки моих похитителей, опустив и расправив юбку, я все-таки смогла собраться с силами. Глядя в сторону и прижимая отекшие руки к груди, дотрагиваясь окоченевшими пальцами до медальона, я как можно резче спросила:

— Лорд Вартимор, так это ВЫ меня похитили?

— Как же Вы проницательны, леди Валерия, — хмыкнул лорд. — Я же Вам пообещал, тогда, в доме Вашего отца, помните?

На этот наглый и нескромный вопрос я промолчала. Конечно же, я помнила, и даже почти догадалась, кто же приказал меня выкрасть, но говорить мне вдруг перехотелось. Так как я понимала: чтобы ни сказала теперь мужчине — все равно я в его власти, и ничего изменить уже нельзя.

"Господи, что же теперь со мною будет?" — все сильнее ощущая на своей коже хлесткие удары порывистого ветра и капли дождя, я дрожала, но не от холода, а от ощущения своей абсолютной беспомощности.

— … а я свои обещания привык сдерживать. Мне и так пришлось слишком долго ждать. Знаете ли, что мои слуги почти два месяца по очереди караулили за Вами? И вот наконец-то им удалось исполнить мой приказ.

— Вы — чудовище… — трясущимися губами прошептала я.

— Чудовище? Ха-ха-ха, — я впервые слышала его громоподобный смех, эхом отбившийся от стен; от нехороших предчувствий мои коленки подкосились, и я чуть было не упала на траву.

Но я выстояла, удержалась, так как не хотела выказать своего страха. Как-никак, я была дочерью графа, а передо мной стоял преступник, и я должна была несмотря ни на что доказать, что я — им не сломлена.

"И только так у меня будет надежда на то, что я смогу себя защитить" — наивно думала я, все больше и больше теряя силы.

— Если бы они, — и лорд Вартимор показал рукой на двоих моих похитителей, — не привезли тебя сегодня, то завтра их головами был бы украшен частокол возле главных ворот. А также — головами всех тех, кто караулил возле твоего замка до них. А так — пусть скажут тебе спасибо, что ты помогла им выполнить мое задание, и они остались живы.