Шах и Мат. Часть 1 (СИ) - Топазова Александра - Страница 17

Подхожу за угол и решительно спускаюсь вниз, внутри все переворачивается, этот уштырок собирался сбежать с моей дочерью. Мало ему было Алины… Алина… Ловлю себя на мысли, что сейчас так хочется к ней, к ее теплому телу. Любоваться ее огромными глазами, зарываться в черные, как смоль волосы. Хочу ее сегодня мучать до утра, забыться с ней и не думать ни о чем, только быть рядом с ней. Толкаю ногой дверь и вхожу в сырое полутемное помещение. Этот урод сидит привязанный к стулу. Смотрю на него и ощущаю дикую злость, как внутри все закипает, сейчас он мне за все ответит. Узнает, что такое настоящий зверь, что живет во мне, когда разбудить мою ярость. Машу парням, чтобы они вышли, оставив нас. Мы остаемся наедине, ублюдок едва дышит, его накрывает волна страха, а мне словно зверю, нравится упиваться его страхом. Подхожу ближе, смотрю на него в упор, интересно он еще не обмочился? Тяжело дышит, каждой клеточкой тела ощущаю его страх.

— Не обоссался, сука?

Он смотрит на меня, как жертва на палача, но в этот момент мне плевать, даже плевать на то, что Аня его сама освободила, меня словно накрывает. С ноги бью по стулу, он падает вместе с ним, я развязываю его и начинаю бить, бью головой об пол, бью ногами. В глазах темнеет, но я его не слушаю, просто яростно пинаю, поднимаю за загривок и бью об бетон. В голове смешивается все, то, как он оставил Алину, то, как хотел сбежать с моей дочерью. Останавливаюсь лишь только тогда, когда меня начинают оттаскивать, словно в тумане вижу Кирюху и потом перевожу взгляд на пол. Под ублюдком растекается лужа крови, без слов понятно то что он мертв. Жалею ли я? Ни капли… Возможно я правда привык убивать… Но сейчас я даже не думаю об этом, я конечно не Бог, но эта мразь не заслужила жизни, такие как он ее просто недостойны. Знаю, что не мне судить, но одним ублюдком стало меньше…

Закуриваю и выхожу на улицу.

— Ты его убил. Тебе энергию девать некуда?

Смотрю косо на Кирюха.

— Я за дочь любого порву, ты это прекрасно знаешь.

Кирюха тоже достает сигареты.

— Как он вообще оказался в твоем доме?

Я недовольно морщусь.

— Долгая история.

Кирюха понимающе кивает, он не будет задавать лишних вопросов, и за это я ценю его.

— Что с Аней делать будешь?

— Пока не решил, — пожимаю плечами я. — Скорее всего, отправлю ее за границу.

— А сам мстить за Майкла?

Я молчу, по нашим законам я сам не должен это делать, но сейчас мне на это плевать, я хорошо знаю, что человек, который разрушил всю мою семью, также лишил жизни моего друга и пока он жив, я не остановлюсь, никогда, ни за что…

АЛИНА

Я, не знаю, сколько времени прошло, я даже сама не поняла, как уснула, проснулась я от шагов. Тут же вскочила и заспешила в коридор, там стоял Алан. Его белая рубашка была в крови, а от него исходил сильный запах спиртного.

Я во все глаза смотрела на него.

— Ты ранен?

— Все в порядке, — процедил он сквозь зубы и отодвинув меня, направился в сторону кухни.

Я пошла за ним и, встав в проеме, наблюдала за тем, как он наливает себе виски. Однозначно что-то случилось…

Гаспаров в полнейшем молчании налил напиток и, словно не замечая, принялся его пить, смотря в окно. Я не знала, напомнить ли о своем присутствии или же наоборот просто ретироваться, оставаясь незамеченной, чтобы не попасть под горячую руку. Честно, мне хотелось больше первого варианта и вообще хотелось подойти и обнять его, прижаться к нему, обвить его шею руками, но он не замечал меня, просто стоял и думал о своем. Лучше уйти, я ему никто, чтобы к нему лезть в душу, да и он не позволит… Осторожно поворачиваюсь и иду в сторону спальни, уже почти подхожу, как слышу властное, заставляющее вздрогнуть: Стой.

Я замираю и медленно оборачиваюсь, он смотрит на меня.

— Не буду тебе врать, твоего любимого больше нет. Он хотел сбежать с моей племянницей, я такого не прощаю. Так что не обессудь.

Я молчу, внутри что-то екает, скорее жалость, чем какие-то чувства. Да и какие могут быть чувства…

Тим убил во мне давно все, все чувства, всю любовь, а возможно ее никогда и не было, была привычка, чувство привязанности, которое так мешало мне уйти. Чувство страха, что мне давно не двадцать, и я боюсь остаться одна.

— Если захочешь убить меня, я пойму, — он так спокойно и невозмутимо смотрит на меня.

Я опираюсь о стену, мне совсем нечего ему сказать, у меня даже слез нет, наверное, после того, как Тим сбежал словно трус, бросив меня, это стало и последней каплей, наполнявшей сосуд. Я растеряла к нему все, и сейчас кроме жалости в моем сердце больше не было ничего.

— Что ты молчишь? — Зверь налил себе еще. — Ты совсем не жалеешь о любимом?

— Нет, — абсолютно равнодушно ответила я. — Чувство жалости, что он человек и не более того.

Он поднял на меня свой холодный демонический взгляд и отпил коричневую жидкость.

— Виски будешь?

Я машинально кивнула и медленно пошла в его сторону, подойдя ближе, все также встала у стены, я словно боялась сама подходить, вроде давно не девчонка, а, с ним терялась, вела себя словно малолетка.

Гаспаров протянул мне виски, и я дрожащей рукой отпила глоток. Почему-то становилось все труднее дышать, я сама не знала, что со мной происходит, он убил Тима, а я смотрю на его рану, и внутри все переворачивается, вижу, что рана не глубокая, но ему больно, он морщится…

— Ты хочешь уйти, Алина? — внезапно спрашивает он и поставив стакан на стол, подходит ко мне ближе.

Я теряюсь, крепче сжимаю прозрачный стакан в руке, еще секунда и он просто разлетится, Гаспаров забирает его и ставит рядом со своим. Смотрит на меня, прямо в глаза. Какое у него мужественное красивое лицо, я вглядываюсь в него и понимаю, что его жена самая счастливая женщина на свете, несмотря на то, что он трахает, кого хочет, он с ней…

— Ты мне на вопрос ответишь? — он приближается и встает ко мне вплотную так, что я почти впечатываюсь в стену.

Судорожно пытаюсь соображать, мне 29 лет, я далеко не глупая, но рядом с ним все как-то замирает, мне как будто 17 и, черт возьми, я об этом не жалею. Внутри все пылает, вспоминая его ласки, даже здравый смысл, что он убил Тима, не может привести меня в чувства, он словно гипнотизер.

Проводит большим пальцем по моим губам, не сводит с меня своего взгляда, а я слышу бешеный стук своего сердца, с ужасом понимаю, что между ног становится так мокро, мне сносит с ним крышу и это меня пугает, у меня никогда такого не было.

Его палец скользит по моим губам, я провожу по нему языком, сильные руки прижимают меня к горячему мускулистому телу. Твою же мать, как хорошо…

— Отвечай, сучка, — Гаспаров закусывает мою мочку уха.

До боли, но это сладкая дикая боль, та боль, которая разливается по венам сладкой истомой, та жесткая страстная боль, которую я была столько лет лишена, та которую я желаю каждой девушке.

— Нет, — шепчу я. — Не хочу.

Гаспаров берет меня за подбородок, продолжает смотреть в глаза, его глаза почему-то пылают гневом, я словно читаю по ним, как он злится, в какой он ярости…

— А что ты хочешь, девочка, расскажешь мне?

Его горячие губы впиваются мне в шею, я с готовностью запрокидываю голову, подставляя шею под его обжигающие кожу поцелуи. Меня вновь накрывает, хочу отдаться ему прямо тут у стены и плевать на все, хочу…

— Что ты хочешь сучка? — в перерывах между поцелуями рычит Гаспаров.

— Хочу, чтобы трахнул меня здесь и сейчас, — почти умоляю его я.

Может, потом пожалею о своих словах, но только не сейчас, если он сейчас прекратит терзать мое тело и выпустит из своих рук, я просто не выдержу, я никогда в жизни так не хотела ни одного мужчину и чувствую, что уже не смогу захотеть…

АЛАН

Я действительно сейчас напоминаю дикого зверя. Хочу ее так, что темнеет в глазах, знаю, что очень груб с ней, но знаю, что ей, как и мне не нужна вся эта дурацкая нежность, она и без моих слов знает, что даже если захочет уйти, то я ее не отпущу. Я просто так спросил, ей ничего не надо объяснять, она очень умная девочка. Умная, страстная и узкая… Вся горит в моих руках, терзаю нежную кожу на шее, обвожу контуры языком и зажимаю зубами оставляя свои следы, следы зверя. Дикие страстные следы, что она моя самка, моя женщина, моя…