Эра безумия. Колыбель грёз (СИ) - Анненкова Валерия - Страница 89

Де Вильере взглянул на стол - на нем, на пропитавшемся кровью куске тряпки лежало вырезанное из груди Авроры сердце. Виктор резко отвернулся не в силах больше на это смотреть и, отойдя к двери, уперся лбом в стену, начав медленно, со всей злостью, резко сменившей ликование, ударять кулаком в дверной косяк. Он закрыл глаза, пытаясь сдержать скупые слезы, так яростно желающие вырваться наружу. Его тело била мелкая дрожь, сковывающая всякие движения и мешающая контролировать судорожное дыхание. Разум отказывался воспринимать происходящее всерьез, отвергая реальность, как ребенок старается отогнать от себя свои страхи. Королевский прокурор столкнулся с этим страхом и избавиться от него было просто невозможно, Аврора была мертва, более того, ее тело вдоль и поперек пересекали различные раны. Он не верил, он не хотел даже думать об этом, чувствуя, как радостная надежда о рождении ребенка улетала от него, будто птица улетает на юг. Не останавливаясь, мужчина продолжал бить дверной косяк, даже когда его кулак перестал ощущать боль и начал кровоточить.

- Господи... - шептал он сорвавшимся от ужаса голосом.

- Господин де Вильере, - проговорил Ришар, приблизившись к нему, - она мертва, понимаете?

- Нет... нет...

Шепот Виктора, подобно голосу самого Люцифера, хрипло пронесся по комнате и эхом отзвенел в коридоре, вселив во всех присутствующих неподдельное чувство тревоги. Еще пару минут назад эти подлые любопытные людишки, даже не пришедшие на помощь беззащитной девушке, пытались сделать вид, что удивлены появлением королевского прокурора, а сейчас даже не старались скрыть свою осведомленность о причине его присутствия. Конечно же, за пять месяцев по всему Парижу разлетелись слухи о том, что де Вильере нашел новый предмет своих интересов. Все присутствующие прекрасно знали о романе между представителем власти и молодой няней, поэтому и старались при нем выглядеть скорбно и печально. Несомненно, их нельзя было называть «людьми», ведь всякий, скрывающий внутреннюю злую радость внешней грустью, заслуживает куда большей кары, чем виновный в убийстве.

На следующее утро де Вильере уже был на службе, сидел в своем кабинете и допрашивал всех, кто жил в доме, где было совершено зверское убийство. Он не спал всю ночь, поднял на ноги всю полицию, весь Париж, прорыскал всюду, желая найти человека, отобравшего у него возможность быть счастливым, но все тщетно. Убийцу не нашли, а из свидетелей только соседка могла что-то рассказать о той кошмарной ночи. То была женщина лет сорока, полноватая с поседевшими то ли от возраста, то ли от вчерашнего события волосами. Она сквозь слезы пыталась что-то рассказать королевскому прокурору, объяснить. Похоже, эта женщина была единственной из той толпы, кто по-настоящему переживал из-за убийства Авроры. Все, что смог понять Виктор из ее прерывистой речи, так это то, что девушка, действительно, ждала его, не засыпала, ожидая встречи. Потом послышались шаги в коридоре, а затем кто-то постучал в дверь к Авроре, соседка решила, что это он явился за ней, и не стала выходить из своей комнаты.

- А после этого, что произошло? - спросил де Вильере.

- Потом еще некоторое время слышались крики... мольбы о помощи, но я решила, что это соседка со второго этажа: к ней разные мужчины приходят, и подобное частенько бывает... - рассказывала женщина, вытирая слезы белым платочком.

- Господин де Вильере, - воскликнул вошедший в кабинет Ришар, - мы поймали убийцу, выследили, у него в доме нашли кулон вашей невесты!

Инспектор протянул Виктору сапфировый кулон, тот самый, подаренный Авроре за несколько часов до ее смерти. Королевский прокурор схватил украшение дрожащими руками, начав внимательно изучать его - да, это был именно тот кулон. От него по-прежнему веяло ее духами, приторно-сладким ароматом, еще не перебитым металлическим запахом крови. Мужчина всматривался в ярко-синий камень, который, казалось, запечатлел на себе жестокую сцену убийства хозяйки, сохранив это зверство в глубине своего ослепительного блеска. Де Вильере невольно представил ее кричащую и зовущую на помощь, его воображения постепенно рисовало картину мучений возлюбленной, заставляя прочувствовать всю боль, испытываемую ею. Его отвлек голос полицейского:

- Господин де Вильере, он в коридоре. Прикажите солдатам завести его в ваш кабинет?

Ликующий блеск мести проскользнул в глазах королевского прокурора, не оставшись не замеченным Ришаром, содрогнувшимся при виде такого отражения в его взоре. Он жестом приказал женщине выйти из кабинета и в знак согласия кивнул инспектору, заметив, как что-то внутри начало содрогаться от внутреннего торжества. Де Вильере так желал увидеть этого человека, встретиться с ним лицом к лицу и, воспользовавшись все властью, каковой только наделил его король, уничтожить, испепелить этого мерзавца, отнявшего у него хрупкий смысл новой жизни. И вот ему выпала такая возможность, вот Всевышний смиловался и даровал ему такой шанс отомстить за смерть любимой. Виктор смотрел на Ришара, открывшего дверь и отдавшего приз завести заключенного. Солдаты буквально затолкали в кабинет высокого мужчину со связанными руками, осмотревшего помещение взглядом забитого хищника, которого вот-вот застрелят. Судя по взгляду, он не собирался отрицать своей вины и был готов признаться в чем угодно, лишь бы поскорее оказаться на виселице.

Солдаты усадили его на стул напротив стола, заваленного различными документами, и ушли вместе с Ришаром, оставив убийцу наедине с королевским прокурором. Де Вильере с несдерживаемым ликованием приблизился к преступнику тихими крадущимися шагами, свойственными не человеку, а дьяволу. Он осознавал, ему не к чему было спешить, сегодня никто не должен был прийти к нему, а, значит, и торопиться с местью не следовало. Сев за стол, напротив убийцы, Виктор стал прожигать его ледяным взглядом, наполненным злобным огнем. Юрист знал, чего хочет, когда и зачем - он хотел мести прямо сейчас. Зачем? Как ему казалось, ни один уважающий себя мужчина ни за что не простит убийство любимой женщины, никогда, ни при каком обстоятельстве! Месть для него сейчас была отражением внутреннего состояния его души, и чем изощреннее она оказалась бы, тем скорее он смог бы обрести покой. И сейчас в голове королевского прокурора заканчивали борьбу два разных человека: представитель власти и любящий мужчина. Не трудно предугадать, кто взял верх.

- Вы клянетесь говорить правду? - с тихим, бархатным демоническим акцентом спросил юрист.

- Да. - Убийца ответил достаточно спокойно, продолжив взглядом изучать своего обвинителя.

- Вы помните... - комок ненависти подкатил к горлу де Вильере, - что совершили вчера?

- Да, помню.

Спокойствие, с которым отвечал мужчина, раздражало королевского прокурора больше, чем само осознание такого факта, что перед ним сидел человек, убивший Аврору. Де Вильере не мог поверить, что перед ним сидел тот самый зверь, отнявший его счастье. Этот мужчина казался слишком человечным: все лицо его, слегка переплетенное мелкими морщинами, выглядело слишком доброжелательным, а светло-карие глаза не были такими каменными, как у всех убийц, которых привык видеть юрист. Сейчас, при дневном свете, внешне этот мужчина выглядел намного старее, чем могла подумать девушка, встретив его тогда, ночью. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, может быть, сорок восемь. Одежда на нем была та же, что и вчера: светлый плащ, серая рубашка, коричневая жилетка и такие же брюки.