Выбери любимый жанр

Сеть (СИ) - Храмкова Маша - Страница 10


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

10

Стянув маску с лица и сняв очки, он грустно оглядел те куски мяса, что остались от девочки. Первоначальной задумкой Гебхарда было установить ей новые глаза с широким набором зрительных функций, усилить челюсти, имплантировав дополнительные ряды зубов, нарастить мышцы и удлинить конечности.

“Что же пошло не так?” — думал он, переодеваясь в новый чистый халат. Старый валялся в углу, насквозь пропитанный кровью. — “Химерные ткани были идеально совместимы, все должно было быть идеально…”

— Мне констатировать биологическую смерть, мистер Гебхард? — спросил ассистент.

— Да, — Эмиль взглянул на часы. С момента остановки сердца прошло уже больше трех минут, а это значит, что мозг Сарасти вероятнее всего уже погиб. — Готовьте пересадку гена.

“Геном” ученые пафосно называли то, что обычные люди называют душой. Именно поэтому пересадка гена и пересадка мозга не было одним и тем же. Ген мог жить внутри организма на протяжении нескольких часов после биологической смерти, а то и нескольких суток. Все зависело от того, как погиб человек: насильственно или же нет.

Человек, добровольно отдавший свою жизнь, или погибший естественным путем, легко расставался со своим геном. Но такие как Сарасти, те, кого убивали на протяжении нескольких часов, могли так никогда и не отдать свой ген. Тогда еще одна единица человеческого сырья оказалась потеряна, проект “Химера” нес убытки, а Эмиль Гебхард расстраивался практически до слез. К счастью для него, такие случаи были не частыми.

Для пересадки гена требовались одаренные, обладающие определенной силой — только они могли “захватить” ускользающее сознание из тела и перенаправить его в другую оболочку. Как их только не называли среди обычных людей: шаманами, медиумами, посредниками; но на Острове их было принято называть акушерами — людьми, помогающими сознанию родиться в новом теле.

Молодой акушер, работающий под началом Гебхарда, стремительно разогревал ладони. Затем, закрыв глаза, он принялся сканировать остатки тела Сарасти, используя руки, словно луч Рентгена.

— Есть, — негромко произнес он, после нескольких секунд поиска. — Чертовски упрямый.

— Что, сопротивляется? — Эмиль напряженно улыбнулся. Он не мог потерять такой ценный экземпляр, как Сарасти. И все же, ему нравилось то, как упрямо она борется до последнего, как не желает сдаваться ему.

— Не то слово, — отозвался акушер, не открывая глаз. Его лицо было сосредоточенным, а на лбу выступили бисеринки пота.

— Какую модель аниматуса будем использовать, сэр? — спросил ассистент Гебхарда, тоном, словно речь шла о костюме, который Сарасти предстояло примерить.

Эмиль на секунду задумался. В его арсенале было с десяток готовых аниматусов, один смертоноснее другого, и все же Гебхарду нетерпелось опробовать новую, последнюю модель.

— Готовьте Черную вдову, — наконец сказал он.

Ассистент удивленно приподнял бровь. Он хотел было сказать что-то вроде: “Вы уверены, сэр? Ведь этот экземпляр еще не тестировался”, но знал, что Гебхард уверен. Руководитель проекта “Химера” всегда знал, что делает, а если не знал, то полагался на чутье, которое его еще ни разу не подводило.

Черная вдова была первым аниматусом, имеющим отпрысков — семь независимых организмов, чье сознание было объединено сетью и контролировалось главным звеном — Черной вдовой. Таким образом, Черная вдова была не просто смертоносным оружием, но и оружием, чья боеспособность была в семь раз выше, чем у обычного аниматуса.

— Ген захвачен, — произнес акушер, и Эмиль почувствовал, как его сердце радостно забилось.

— Сегодня удачный день, коллеги! — произнес он.

Но это был еще не конец. Оставалось самое главное — перенести ген из тела Сарасти в тело Черной вдовы.

А вот и она: двое ассистентов вкатили в операционный блок огромный контейнер со здоровым почти двухметровым паукообразным существом. У него было человеческое лицо, снабженное мощными хелицерами, большое блестяще-маслянистое брюшко и восемь длинных тонких лап.

— Она божественна! — восхищенно произнес Эмиль, рассматривая недоразвитые человеческие руки, растущие из черного паучьего тела. — Идеальная химера, достойная маленькой королевы.

Семь отпрысков лежали рядом, свернувшись в клубок: маленькие черные пауки с красной отметиной на спинке. Они будут находиться в режиме ожидания до тех пор, пока не будет активирована сеть, пока Черная вдова не призовет их.

— Начинаю пересадку гена, — сказал акушер. Не открывая глаз, он положил правую ладонь на брюшко паука, а левую оставил на теле Сарасти.

Кто-то из акушеров рассказывал, что видит ген, как свечение, кто-то утверждал, что он похож на белый шум, который воспринимается через руки. Должно быть, у каждого акушера было свое виденье гена, но для Эмиля важно было лишь то, чтобы в нужный момент оно не подвело.

Шли минуты, но акушер молчал, лишь сосредоточенно морщился и держал ладони: одну на груди Сарасти, другую на теле Черной вдовы.

— Есть, — наконец произнес он. — Душа обрела новое тело.

— Дефибрилляцию, быстро! — Эмиль ощутил радостное возбуждение, охватившее его.

Спустя несколько разрядов, организм аниматуса был запущен. Сердце заработало, легкие обогатили кровь кислородом, мозг принялся решать простейшие задачи. Очень медленно, словно боясь, что удача в последний момент отвернется от него, Эмиль Гебхард приблизился к Черной вдове.

— Сарасти, — позвал он, положив руку на блестящее черное брюшко. — Ты слышишь меня?

Санитары в это время собирали фрагменты прежнего, человеческого тела девочки, чтобы утилизировать их в кислоте.

— Сарасти, — снова позвал Эмиль, прислушиваясь к дыханию аниматуса.

Лицо паукообразного не выражало ничего, лишь пальцы на рудиментарных руках едва заметно сжимались и разжимались, словно тестируя новое тело.

Наконец глаза существа медленно приоткрылись: блеклые, белесые, болезненно реагирующие на солнечный свет.

— Вот так, молодец, — рот Эмиля растянулся в довольной улыбке. — Почувствуй какой мощью ты теперь обладаешь, девочка!

Сарасти не ответила; неизвестно было, пригодны ли вообще ее новые голосовые связки для человеческой речи.

— Ты чувствуешь их? Своих отпрысков? — продолжал Эмиль.

Глаза Черной вдовы открылись и закрылись словно в знак согласия.

— Активируй их! — приказал Гебхард.

Семеро пауков, размером с автомобильное колесо каждый, ожили, как один: распрямились длинные лапы, клацнули мощные челюсти. Зрелище было настолько завораживающим и пугающим, что ни врач ни ассистенты не смели пошевельнуться.

— Поздравляю коллеги, — торжественно произнес Гебхард. — Сегодня мы создали наше самое опасное оружие.

Начало Войны

Несколько дней потребовалось Томасу, чтобы восстановить свое зрение. Когда это наконец произошло, больше всех радовался Айзек, ведь теперь нарушители порядка наконец-то смогут приступить к исполнению наказания. С тех пор каждый день для Томаса и Ойтуша заканчивался уборкой в офицерских палатках, объединенных в длинные казармы, во время которой они старательно делали вид, что не замечают друг друга. Сати и Эвридика хотели было разделить с ними каторгу, но глава сопротивления строго настрого запретил помогать им.

— Я думала, они помирятся, — Сати покачала головой, глядя, как Ойтуш принимается мыть пол, который Томас выдраил минуту назад.

— Перестань, — отмахнулась Эвридика. — Оба слишком гордые. Да и объект их вражды слишком ценен для обоих.

10

Вы читаете книгу


Храмкова Маша - Сеть (СИ) Сеть (СИ)
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело