Свободная территория России (СИ) - Богданов Александр Алексеевич - Страница 11

В установленный срок Сергей появился в конторе своего работодателя и приступил к исполнению обязанностей старшего геолога в Раммельсберге. «Никогда не вернусь в СССР,» заявила как-то вечером Маша, обосновавшись в новой квартире, которую они сняли в городе. «Мне здесь все нравится, а там находиться опасно для жизни.» Сергей сидел за столом на кухне и внимательно слушал, поглощая стряпню своей жены. «Не забудь, что у нас с тобой славянские корни.» Он сокрушенно вздохнул и наморщил лоб. «Тяга к родине беспредельна и неодолима. Hе зарекайся.» «Не поеду. Ни в коем случае. Только через мой труп. Здесь легко и привольно,» ее изящный носик сморщился от отвращения. Поговорив о пустяках и взглянув на настенные часы она развязала тесемку у своего халата. «Поздний час. Пошли спать, Сереженька.» Она легонько коснулась его плеча. «Я постелила кружевные батистовые простыни.» Так в любви, трудах и заботах пролетели два года. Матильда заканчивала школу, а Сергей и Маша обживались и привыкали к месту и к людям. У них появилось прибавление семейства. Маленький Ганечка лопотал и смеялся по-русски, но пришел день, когда рок позвал Кравцовых опять в Россию.

В бюро пропусков Касьянову было тесно и душно. Его зад покоился на скрипучем жестком стуле, локти опирались на заваленный справками и отчетами стол, стальные зубы его сжимали тлеющий Беломорканал, прищурившиеся желтые глаза всматривались во внутренний советский паспорт, который он держал в своих неуклюжих, заросших шерстью руках. Шел ему шестой десяток, был он коренным москвичом, любил рассказывать о боях с белыми в Кремле и на Садовом кольце в дни своей юности, но жизнь его никак не устраивалась и выше старшего вахтера он так и не поднялся — грамотухи не хватило. Со временем он привык, смирился и не ждал ничего лучшего. «Дормидонов, Анатолий Петрович, русский, 1905 года рождения, житель Ташкента, женатый с одним ребенком,» читал он про себя, разглядывая оттиски, подписи и печати, выискивая подчищенные и вытравленные места, удостоверяясь, что листы паспортной книжки пронумерованы и не заменены. «Документ подлинный,» сделал он вывод. «Все реквизиты в полном порядке.» Рука Касьянова потянулась к стопке бланков разовых пропусков, отщипнула верхний листок и стала заполнять его. «Запамятовал, к кому вы направляетесь?» в десятый раз обратился он через квадратное окошко к маявшемуся в коридоре просителю. «К вашему директору по закупкам, я ведь вам говорил,» лучистые глаза приезжего смущенно потупились. «Я из отдела снабжения в Узбекистане.» «Верно. Как войдете в вестибюль сверните направо, там лестница выведет вас на третий этаж. Нужный вам товарищ находится в комнате 356.» Касьянов дыхнул на штемпель и приложил его к пропуску; затем сунул паспорт и пропуск в ладонь их владельца. «С вами все. Проходите. Следующий. Что у вас, гражданин?» с оттенком раздражения обратился он к следующему просителю. Дормидонов отшатнулся, прижал портфель к своему правому боку и уступил место у окна. Поджарый и плечистый, неотличимый от миллионов совслужащих своим черным вытертым пальто, резиновыми галошами, мятыми брюками и облезлым заячьим треухом, он прошел через облицованный мрамором вестибюль по затоптанному слякотью каменному полу, предьявил свой пропуск молчаливому вахтеру и поднявшись по лестнице вступил в длинный коридор. Здесь было безлюдно и тихо; вереница безыскусных матовых люстр струила бледный свет. Мягко ступая по красно-желтой ковровой дорожке, уходящей вдаль, он шел вдоль закрытых дверей, читая номера на табличках. Найдя нужную комнату, он расправил свою одежду, снял шапку, откашлялся и костяшкой пальца вежливо постучал. Потоптавшись минуту и не дождавшись ответа, Дормидонов потянул ручку и шагнул вперед. Громкий взрывчатый баритон и снопы солнечного света ошеломили его. На мгновение вошедший замер на пороге, зажмурившись. «Никто иной как вы отвечает за реализацию вашего проекта!» грохотал в телефонную трубку гладковыбритый мужчина в коричневом отутюженном костюме. Быстрые плутовские глазки сверкали под мохнатыми черными бровями на его скуластом лице. Он сидел за письменным столом у окна. Ярче солнца над его головой сиял портрет Сталина. Почетные грамоты и красные вымпелы висели пониже, занимая все свободное пространство между множеством шкафов, заполняющих помещение. Некоторые из них стояли с распахнутыми дверцами, демонстрируя окружающим свои туго набитые картонно-бумажные потроха. «Ищите поставщиков и согласовывайте график завозов с вашими прорабами; производителям работ на объекте виднее, что им нужно.» Последовала пауза в словоизвержении, мужчина внимательно слушал собеседника; округлившиеся, возбужденные глаза ничего не выражали; пот блестел на его одутловатом лице, потом резко переложив трубку от одного уха к другому, он понессяя дальше, «Если бы вы разместили заказы за полгода вперед, то материалы были бы поставлены в нужный момент. Научитесь определять сроки закупок! Да-да и согласуйте график завозов с вашими людьми, тогда материалы пойдут по реальному графику!» «Вам кого?» неожиданно услышал Дормидонов мелодичный голос. Щурясь, он взглянул вниз. Его колени почти упирались в другой канцелярский стол, перегораживающий вход. За ним сидела миловидная секретарша средних лет и пилочкой чистила свои ухоженные ногти. Розовая крепдешиновая блузка хорошо шла ей. Гора раскрытых папок, скоросшивателей, бухгалтерских книг и груда нераспечатанной корреспонденции громоздились выше ее макушки. Стеклянный чернильный набор, ручки со стальными перьями, пресс-папье с промокашкой, бакелитовый роторный телефон и разнообразной формы фиолетовые кляксы на бумагах и столешнице дополняли картину. Блестящие лаком и никелем письменные принадлежности выглядели почти новенькими, как будто этими шедеврами очень редко пользовались. «Мне к тов. Бондаренко,» пролепетал посетитель. «Гражданин, разве вы не видите, что тов. Бондаренко занят?» возмутилась секретарша, сдувая пыль со своих пальчиков. Искоса метнув взгляд, он приказала, «Подождите в коридоре.» «Одну минуточку, Зина, не отпускайте его,» протестующе рявкнул Бондаренко, прервав свой разговор. Дoрмидонов непонимающе повернулся. «Перезвоните мне через неделю и предъявите данные о расходе штукатурки на квадратный метр печной поверхности,» продолжал Бондаренко долдонить в телефон, но взор его был устремлен на посетителя, он улыбался ему и приветственно махал рукой. «Не уходите,» как эхо вторила секретарша. «Тов. Бондаренко примет вас.» С лязгом Бондаренко брякнул трубку на рычаг, с облегчением утер свой лоб, глубоко вздохнул, теперь он был свободен, только уши его пунцово горели как пара спелых помидоров. Визитер пересек комнату навстречу ему. «Вы ведь товарищ из Узбекистана? Мне о вас сообщили,» Бондаренко привстал и они обменялись рукопожатием. «Так точно, я хозяйственник из Ташкентской области. Вот мое командировочное удостоверение.» «Прекрасно,» хозяин кабинета мельком взглянул на стопку документов, которые выложил перед ним Дормидонов. Протянув руку, Бондаренко открывал удостоверения и мандаты один за другим, бегло просматривая и иногда сверяя фотокарточку с оригиналом. Гость сидел перед ним на краешке стула, спина вытянута в струнку, руки почтительно сложены на коленях, глаза верноподанно устремлены на руководство. «Так вы знаете главного снабженца района? С кем вы работаете?» «Тов. Ниязов у нас в главных ходит, а подчиняются ему Иванов, Рашидов, Сидоров и Абдурахманов. Все работники проверенные, знающие и на большой идейной высоте.» «В этом-то и есть залог успеха — широта охвата жизни, верность учению Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина и преданность светлым идеалам коммунизма. Как говорит наш вождь и учитель великий Сталин — кадры решают все.» «Совершенно верно.» «Ну а Юсупов и Мухамеджанов? Они выполняют план?» Внимательные глаза Бондаренко скользнули по простодушному лицу посетителя. «Как указано в квартальном отчете план был выполнен на 114 %. Ставим новые рубежи и увеличиваем посевные площади на 20 %. Берем обязательство сдать государству в полтора раза больше хлопка-сырца.» «Это значит 60 центнеров за гектар? Молодцы. Похвально. В обкоме утвердили?» «Так точно,» услышав комплимент, Дормидонов раздулся от гордости. Вокруг глаз его пробежали мелкие морщинки и губы изогнулись в угодливой улыбке. «Наше министерство вам очень благодарно. Из вашего хлопка мы вырабатываем ткани и брезент для Советской армии, применяем его в химической промышленности для изготовления нитей и искусственного волокна, а самое главное, используем его в изготовлении взрывчатки.» Бондаренко заглянул в свой календарь. «Вас хочет видеть министр,» негромко сказал он. Дормидонов всем видом выразил полную готовность подчиниться и следовать куда угодно. Грудь его выкатилась колесом, волосы взъерошились, как гребешок у петуха, и он даже привстал. «Сидите — сидите, у нас целый час,» успокоил его хозяин движением руки. «Не хотите ли чаю? У нас всегда заварочка свежая и бутербродики с докторской колбасой.» «Не откажусь,» посетитель проглотил слюну. Ему это было очень кстати. С самого утра мыкался он по переполненной, обледеневшей столице, пересаживаясь с метро на трамвай, с трамвая на автобус, устал и иззяб на остановках и в очередях; кроме стакана простокваши, который он наспех проглотил на рассвете в своей каморке, больше ничего он сегодня не получал. В пустом желудке отчетливо урчало, но ему становилось весело. Дормидонов расстегнул пуговицы своего пальто и вытянул ноги. Он окончательно оттаял и согрелся. Пока секретарша ходила в буфет Бондаренко стал расспрашивать гостя о его житье-бытье в Узбекистане. «Вы там родились?» «Никак нет,» ответил Дормидонов с чарующей улыбкой. «Я потомственный ленинградец. В войну нас эвакуировали в Ташкент и там мы застряли.» «У вас большая семья?» «Нет. Жена и годовалый сын.» «Хотите переехать в Москву? Вы работник грамотный, толковый, мы вам устроим перевод.» «Спасибо. Я бы не возражал, но нужно поговорить с женой.» «Где она?» ««Где ж ей быть? Конечно в Ташкенте.» Бондаренко открыл было рот, чтобы спросить еще о чем-то, но в этот момент вошла секретарша с доверху нагруженным подносом в руках. Кабинет наполнился сложной смесью запахов горячего чая, капустных пирожков и бутербродов с колбасой. Осторожно поставив тяжелую ношу на край письменного стола, вышколенная Зиночка вернулась на свое место у двери и занялась просмотром служебных бумаг. Мужчины набросились на еду. Похоже, что у Бондаренко аппетит был такой же волчий, как и у его гостя, в минуту чай был выпит, ватрушки съедены, тарелки опустошены. В блаженной сытости замерли они, отвалившись на спинки стульев; потом хозяин достал коробку Казбека, предложил гостю, они оба закурили. «Тов. Устинов ждет вас в своем кабинете через пятнадцать минут,» не сходя со своего места напомнила преданная Зиночка. Клубы дыма не мешали ей, правда, она слегка покашливала и у нее слезились глаза, к которым она ежеминутно прикладывала белоснежный платочек. «Пошли, Анатолий Петрович,» позвал его Бондаренко. Он поднялся из-за стола. «Верхнюю одежду оставь здесь.» Дормидонов последовал за начальником, успев при выходе повесить пальто на вешалку и пригладить волосы перед зеркалом. Пешком отправились они на верхний этаж. Доступ в широкий сводчатый коридор загораживал военный пост, состоящий из двух лейтенантов МВД вооруженных автоматами, и пришлось опять предъявлять документы. Внутри было торжественно и чинно. Пробежала пара курьеров с запечатанными сургучом картонными портфелями, их лица были замкнуты и строги; проскользнула пожилая дама в черном деловом костюме; задыхаясь от одышки, продефилировал толстый, лысый ревизор. Вдалеке стоял гипсовый бюст Сталина на красном постаменте. Изречение вождя, начертанное на кумаче золотыми буквами, несомненно было важным и исторически справедливым, но к сожалению из-за дальности расстояния его невозможно было прочитать. Шедший впереди Бондаренко остановился у широкой двери с табличкой «Министр вооружений СССР тов. Устинов Д.Ф.» и смело повернул бронзовую ручку. Приемная была полна посетителей в военном и штатском, но в ней царила тишина. Скрипнула входная дверь, глаза всех устремились на вошедших и тут же опустились в разочаровании — министр задерживался. Многие из присутствующих ждали с утра; с унылым видом разместились они на стульях и на диванах, некоторые сосредоточенно читали газеты. Бондаренко с манерами завсегдатая вразвалку подошел к массивному столу в углу помещения, за которым восседал полковник внушительной внешности. Тонкий, неровный шрам пересекал его суровое, худое лицо; на месте правого глаза была черная повязка; кожа на лбу и на щеках хранила следы рубцов и ожогов; несколько пальцев на руке отсутствовали. Вполголоса Бондаренко обрисовал причину своего появления. «Тов. Устинов в Кремле и вернется позже,» таким же пониженным голосом ответил полковник. «Вас может выслушать его заместитель. Он же даст вам рекомендации. Хотите с ним встретиться или будете ждать?» Поразмыслив, Бондаренко согласно кивнул. «Тогда проходите в кабинет. Тов. Фусебякин встретит вас там.» Через обитые черной кожей двойные двери с тамбуром они прошли внутрь. Здесь никого не было. Воздух был прохладен, чист и свободен от табачного дыма. Плотно задвинутые шторы хранили тайны. В обширном сумрачном пространстве десяток плафонов бросали тусклый свет на длинные столы, выстроившиеся буквой Т, на поблескивающие на стенах портреты членов политбюро, на ряд кресел, вытянувшийся по периметру, на книжные шкафы с томами Ленина и Сталина в коричневых переплетах, на напольный бордовый ковер, растянувшийся от края до края. Вошедшие остановились на краю и замерли в ожидании. Через несколько минут боковая дверь на другом конце помещения беззвучно повернулась и в кабинет вошел живой, как ртуть, невысокого роста, чернявый человек в расшитом галунами мундире генерала. Пожав им обеим руки и представившись, Фусебякин уселся в большое кресло во главе стола и включил настольную лампу. Светильник под красным абажуром бросал яркое пятно на стол перед ним и на кисти его рук. Жестом генерал пригласил Бондаренко и Дормидонова занять места поближе к нему. Дормидонов достал бумаги из портфеля и начал объяснять. Фусебякин внимательно его слушал, подперев кулаком щеку, и согласно кивал головой. «Покажите мне сводки об увеличении урожайности,» внезапно затребовал он и резко вытянул руку. Дормидонову пришлось привстать, чтобы дотянуться до генерала. От вороха бумаг побежали причудливые блики. Окружающие предметы заискрились; зайчики проскользнули по батарее телефонов, сверкнула стеклянная пробка графина и на мгновение осветилась квадратная дверца массивного сейфа, вмурованного в заднюю стену. Эта дверца манила и притягивала Дормидонова. Замочная скважина, циферблаты шифрового замка, никелированная ручка и расположение сейфа на стене — все интересовало приезжего из Узбекистана. Огромным усилием воли оторвал он свой взгляд и, чтобы отвлечься, на секунду зажмурился, вслушиваясь в тираду замминистра. «Опытно-конструкторское бюро завода Љ 99 является головным предприятием в области исследования и создания индивидуальных систем жизнеобеспечения наших пилотов, летающих в стратосфере с грузом термоядерных бомб, спасения экипажей высотных летательных аппаратов и разработкой катапультируемых кресел. Нам нужен экологически чистый хлопок, выращенный из семян хлопчатника, не подвергавшихся генетической модификации, без химических удобрений, инсектицидов и пестицидов. Из такого высококачественного вещества мы изготовляем сверхпрочные материалы для парашютных строп и несгораемых прокладок. Можем ли мы рассчитывать на ваше участие в этом важнейшем задании родины? Враги мира и прогресса не дремлют и строят свои козни. Мы должны опередить их!» «Конечно, будьте уверены тов. генерал. Меры будут приняты,» заверили в один голос подчиненные. «Со своей стороны даю обязательство, что буду следить за их трестом, не позволю им лениться и никогда не дам спуску,» Бондаренко встал и даже топнул ногой от усердия. «Смотрите,» погрозил пальцем Фусебякин. «Если подкачаете, то оба расстанетесь с партбилетами.» Это было завершением аудиенции. Кланяясь, пригибаясь и пятясь назад, они выбрались из кабинета. Вернувшись на свой этаж и оказавшись наедине, раскрасневшийся Бондаренко утер вспотевший лоб и расстегнул пиджак. «Ну, а ты спокойный и прохладненький. С тебя, как с гуся вода,» с оттенком зависти взглянул он на безмятежного Дормидонова. «Планы партии — планы народа,» загадочно ответил тот, натягивая на свои плечи потертое черное пальто. «Давайте прощаться. Возвращаюсь к своим в теплые края.» «Желаю производственных успехов. Привет товарищам в главке.» На этом закончилась командировка Дормидонова в Москву. В тот же вечер он отправился на вокзал.