Кормилица по контракту - Бочарова Татьяна - Страница 8

— А в чем? — наивно поинтересовалась Валя.

— А ты не понимаешь? — Люся насмешливо прищурилась. — Эх ты, молодо-зелено. Лидка у нас в магазине первый человек, Муртаз Аббасович ее сильно… уважает. — Она выразительно подчеркнула последнее слово.

— За что уважает? — не уловив Люсиной интонации, спросила Валя.

— Вот дура! — рассердилась та. — Любовница она его, сечешь или нет?

— Она? Любовница? — не веря собственным ушам, воскликнула Валя. Люся поспешно прикрыла ей рот ладонью.

— Тише ты, идиотка, там, за дверью, все слышно. Да, любовница. Хозяину именно такие и нравятся, чтобы в теле, и возраст не слишком молодой.

— Да ведь у нее ни рожи ни кожи! — шепотом возмутилась Валя.

— Много ты понимаешь в рожах, — с усмешкой проговорила Люся. — Все, ладно, хватит треп разводить. Магазин уже открывается. Пойдем, познакомлю тебя с напарницами, они тебя и учить всему будут. Только раньше нужно форму надеть, у нас с этим строго.

Через десять минут Валя в симпатичном голубеньком фартучке и такой же косынке уже стояла за прилавком колбасного отдела. Высокая, черноглазая и чернобровая женщина лет сорока пяти терпеливо и спокойно объясняла ей, как пользоваться машинкой для нарезки. Женщину звали Зоя Васильевна, она исполняла в отделе обязанности старшего продавца.

— Вот, глянь. Берешь батон, делаешь два надреза, здесь и здесь. Снимаешь оболочку. Потом кладешь колбасу на доску и вот так. — Продавщица умело запустила аппарат. С другой стороны доски на лоточке один за другим стали появляться аккуратные, округлые кусочки колбасы.

— Видишь, как просто? — Зоя Васильевна вытащила наполнившийся лоток, затянула его пленкой и, кинув на электронные весы, нажала кнопку. Тут же из прорези выскочил ценник с указанием веса продукта и его стоимости. Зоя Васильевна приклеила его сверху на целлофан и протянула лоток Вале: — Вот и вся наука. Хочешь попробовать сама?

— Хочу. — Валя решительно потянулась за остатком батона, но Зоя Васильевна поспешно перехватила ее руку.

— Э, нет, погоди. Первый блин всегда комом, так я тебе, чтобы уродовать, другую колбасу дам, просроченную. — Она сбегала в подсобку и принесла новый батон, по виду ничем не отличавшийся от того, на который покусилась Валя. — Видишь, срок реализации — до пятнадцатого августа, а сегодня уже двадцать второе. Мы несвежим товаром не торгуем. — В голосе продавщицы прозвучала гордость.

Валя взяла колбасу, в мгновение ока очистила шкуру и, сунув в машинку, принялась нарезать. Зоя Васильевна стояла рядом и мягко подбадривала ее:

— Так, так. Хорошо. Все получается, главное, не отвлекайся. — Она поднесла готовый лоток к глазам и придирчиво осмотрела куски. — Ничего для первого раза. Многие куда хуже режут. Молодчина, ловкая девочка. Теперь порежь еще самостоятельно, а я пока отойду.

Зоя Васильевна принесла Вале еще батонов пять просроченной колбасы, на самом деле бывшей абсолютно свежей. Девушка устроилась в углу, за крайней машинкой и взялась за дело с утроенным рвением. Ей непременно хотелось уже сегодня начать обслуживать покупателей.

Однако пришлось смирить свое нетерпение. Вернувшись минут через сорок, Зоя Васильевна оглядела аккуратно упакованные лоточки и, удовлетворенно кивнув, произнесла:

— А теперь сядь и понаблюдай, как работают девочки. Заодно приглядись к названиям и сортам изделий. Да, и, главное, не стесняйся спрашивать, если что-то непонятно — тебе любой ответит.

Она снова исчезла. Валя со вздохом выполнила приказание и села на стоявшую рядом шаткую, сосновую табуретку, с любопытством оглядываясь по сторонам. Народу еще было немного, и в отделе работали всего три продавщицы. У той, что находилась к ней ближе всех, молоденькой, коротко стриженной блондинки, на груди висел бейджик с надписью «Марина». Девушка ловко взвешивала сосиски и ветчину, нарезала колбасные батоны и, время от времени, молчаливо косилась на новенькую. Валя наконец решилась с ней заговорить.

— Привет, — негромко сказала она, — меня зовут Валя. Тебе сколько лет?

— Двадцать, — коротко ответила Марина и выхватила с витрины длиннющую сосисочную гирлянду.

— Давно здесь работаешь?

— Четвертый месяц.

— Ну и как? Ничего?

— Тяжело, — так же тихо и бесстрастно проговорила девушка, взвешивая сосиски, — сейчас-то что, покупателей почти нет. Это конфетки. А вот ближе к обеду, да потом, с пяти до семи, такое начнет твориться, в туалет не сходишь.

— А платят исправно? — озабоченно поинтересовалась Валя.

Марина невесело усмехнулась.

— Платить-то платят. Да только штрафы эти проклятые насмерть душат. За все штрафы — за опоздание, за то, что не так посмотрела на покупателя, за малейшую ошибку. А как не ошибиться, когда к вечеру в глазах рябит от этой колбасы!

— Чего ж тогда ты отсюда не уйдешь? — спросила Валя, в глубине души уверенная в том, что драконовские меры хозяина ее не коснутся: она-то уж не будет опаздывать, а тем более ошибаться.

— А куда уйдешь-то? — со вздохом произнесла Марина. — Я ж не москвичка, прописки у меня нет, комнату в общежитии снимаю. Так просто нигде не устроишься, нужно терпеть. Вот подкоплю побольше опыта, может, перейду в «Перекресток», там, говорят, зарплата в полтора раза выше.

— Девушки! — раздался от прилавка капризный и требовательный женский голос, — Может, хватит болтать на рабочем месте? Народу раз-два и обчелся, а вы заставляете покупателей ждать.

Валя и Марина, как по команде, вздрогнули и подняли глаза. За витриной стояла низенькая, крашеная тетка с корзинкой и с неприязнью смотрела на них.

— Простите, пожалуйста, — извиняющимся голосом произнесла Марина, — что вы хотели?

— Мне полкило «Вегуса» в нарезке и грамм триста молочных сосисок, — потребовала тетка.

— Сейчас. — Марина принялась поспешно выполнять заказ. Пока она резала колбасу, Валя потихоньку вытащила с витрины сосиски, завесила их и, упаковав в пакет, приклеила ярлык. Тетке они протянули товар почти одновременно.

— Молодежь! — ворчливо заметила та, беря покупки. — Все-то вас учить надо, чтобы не лодырничали!

Марина дождалась, пока она ушла, и, обернувшись к Вале, проговорила трагическим шепотом:

— Ну, что я тебе говорила? И так каждый день: не только рот раскрыть, а и вздохнуть некогда. Хорошо еще, что жаловаться не побежала, а то чуть что, они к Людмиле Ивановне идут или к Галине.

— А кто они такие, Людмила Ивановна и Галина?

— Менеджеры по работе с клиентами. Людмила Ивановна еще и персоналом занимается. Тебя вот кто сюда принимал?

— Она.

— И меня она. Ничего себе женщина, душевная. Галка, вот та настоящая стерва. Всегда под монастырь подведет, даже если ты ни в чем не виновата. Да вон она, собственной персоной, — Марина махнула рукой в зал. Валя увидела ту самую хрупкую девушку в мини, с которой оживленно болтал утром охранник.

— Такая молодая? — удивилась она.

— Да ты что, молодая! — возмутилась Марина. — Ей уже двадцать восемь.

— А выглядит на восемнадцать. Красивая. — Валя завистливо поедала взглядом наделенную административными полномочиями девицу.

— Будешь красивой, если каждый день бегать по массажным кабинетам да по соляриям. Ты на прическу ее глянь, она одна сто баксов стоит.

— Когда же она все успевает? — изумилась Валя.

— А чего ей не успевать? — недобро усмехнулась Марина. — Она ж колбасу не вешает! Опять же, мамаша ее тут на теплом месте. Секретарша наша, Лидия Александровна. Галька у нее под крылышком, катается как сыр в масле. Только и делает, что пакостит всем да любовников меняет как перчатки. Ей все можно, только нам ничего нельзя. Сейчас вот с Пашей мутит, не знаю, надолго ль.

Галина, будто услышав, что разговор идет о ней, навострила уши и обернула к колбасному прилавку свое хорошенькое, острое личико. Взгляд ее уперся прямиком в Валю. Она оценивающе подняла тонкие бровки, постояла немного, затем подошла поближе.

— Здравствуйте, Галина Вячеславовна, — чинно поздоровалась с ней Марина.