Международный порядок - Богданов Алексей - Страница 6

Во-первых, это представление о мировой системе как подвижном образовании, состоящем из двух взаимодействующих подсистем – мир-экономики и межгосударственной системы национальных государств. При этом мир-экономика отождествляется с глобальным капитализмом, управляемым рыночными силами, а также специфическими отношениями производства и обмена. Что касается межгосударственной системы, то она, по мнению неомарксистов, на протяжении всей своей истории испытывает влияние двух противоположных тенденций – централизации и децентрализации. Первая означает гегемонию одной державы, в то время как для второй характерно приблизительное силовое равновесие («баланс сил»)[42]. Эти тенденции являются объективным следствием того, что все международные системы подчиняются в своем развитии «циклическим ритмам» и «регулярным процессам экспансии»[43], являющимся результатом непрекращающегося накопления и аккумулирования капитала в руках наиболее развитых государств. Как следствие, природа международного порядка определяется тем, какая из тенденций в наибольшей степени характерна для той или иной исторической эпохи.

Во-вторых, это абсолютизация производственных и экономических факторов положения государств в капиталистической системе (влияние «экономического редукционизма»). В этом смысле политика государств и их взаимоотношения друг с другом во многом являются производными от их экономического потенциала, доступа к ресурсам и передовым технологиям. Процессы формирования и эволюции мирового политического порядка оказываются тесно связанными и даже неотделимыми от процесса развития «капитализма как миросистемы…», в ходе которого «создаются все более мощные космополитическо-имперские (или корпоративно-национальные) блоки властных и предпринимательских структур, обладающих возможностью расширять… масштаб мировой капиталистической системы»[44].

В-третьих, это убеждение в том, что общественные отношения (в том числе и в сфере международной политики) всегда основаны на эксплуатации между доминирующими и подчиненными социальными группами (развитыми государствами и странами периферии). При этом капиталистическая мир-система не только способствует увеличению разрыва между богатым «ядром» и бедной «периферией», но также формирует отношения зависимости, от которых последняя не в силах освободиться[45]. С этой точки зрения природа любого общественного порядка определяется экономическим неравенством между классом «производителей» (обладающих рабочей силой) и классом «эксплуататоров» (владеющих средствами производства и технологиями), а преобладающие нормы и институты произрастают из материального фундамента социума и служат закреплению и воспроизводству существующих властных отношений.

Современную международную систему неомарксисты считают продуктом исторической эволюции капиталистической мир-системы, состоящей из суверенных государств, «главными характеристиками которых являются территориальная обособленность и ограниченность межгосударственной системой». При этом одна из ключевых функций суверенных государств заключается в том, что они определяют правила, в соответствии с которыми товары, капиталы и рабочая сила могут пересекать их границы, а также формируют нормы, касающиеся прав собственности внутри страны[46].

Так же как и последователи неореализма, сторонники неомарксистской парадигмы придают ключевое значение конфликту и борьбе в качестве важнейшего фактора общественной жизни. Так, неомарксизм рассматривает конфликт (классовую борьбу) в качестве «процесса постоянного и непрекращающегося совершенствования человеческой природы и формирования новых паттернов общественных отношений, которые меняют правила игры и из которых… рождаются новые формы конфликтов»[47]. При этом любые общественные институты являются следствием развития исторического процесса и прежде всего эволюции производительных сил общества.

Делая акцент на институтах и институционализации с точки зрения поддержания стабильности мирового порядка, сторонники неомарксистского подхода уделяют особое внимание феномену «гегемонии» как специфического общественного устройства, основанного главным образом на согласии подчиненных общественных групп с существующей системой властных отношений. Так, один из самых известных неомарксистов XX в. А. Грамши считал, что залогом стабильности любого общественного порядка является достижение социального компромисса, отражающего текущее соотношение общественных сил. С его точки зрения, господствующий класс занимает доминирующее положение не с помощью насилия, а с согласия остальных общественных групп, вместе с которыми он формирует «исторический блок» – «сложный, противоречивый ансамбль суперструктур, отражающих всю совокупность общественных отношений производства…»[48]. А. Грамши использовал это понятие для описания «взаимно поддерживающих обоюдных отношений между социально-экономической базой и политико-культурными практиками (надстройкой), которые вместе составляют фундамент данного порядка…»[49], уделяя особое внимание роли нематериальных, идеальных факторов в сохранении устойчивости конкретной системы общественных отношений. При этом «исторический блок» представляет собой нечто большее, чем просто политический союз элит, объединенных общими материальными интересами и ценностями. Это объединение различных общественных интересов, распространяемых в обществе не только ради достижения политических и экономических целей, но и для обеспечения более широкого культурного и морального единства[50]. Именно поэтому «исторический блок» неизменно опирается на комплекс как материальных (производительных) сил, так и институтов и идеологий, представляя собой союз различных общественных групп, организованных вокруг совокупности гегемонистских идей, доминирующей идеологии, нацеленной на укоренение гегемонии в обществе посредством классовых союзов[51].

Стабильность мирового порядка зависит от способности доминирующего государства сформулировать адекватный идеологический проект, оправдывающий силовое неравенство путем апелляции к тем благам и преимуществам, которые менее могущественные державы могут извлечь при условии сохранения статус-кво. Как следствие, распространение норм и ценностей гегемонистского государства является ключевым нематериальным фактором стабильности всей системы общественных отношений. Поэтому гегемония предполагает не только возвышение «обладающих несоразмерной мощью» международной коалиции классов и сил, но и распространение «определенных форм общественных, экономических и политических институтов, разделяющих идеологические убеждения, рассматриваемые в качестве универсальных…»[52]. Международные институты являются главным механизмом артикуляции и распространения гегемонистских ценностей и норм, легитимирующих гегемонистский порядок, способствующих его расширению, а также позволяющих «контролировать элиты периферийных стран и поглощать антигегемонистские идеи»[53]. В этой связи возвышению исторического блока и формированию гегемонии неизменно сопутствует процесс установления и функционирования международных организаций, посредством которых выражаются универсальные нормы гегемонистского порядка. Как следствие, устойчивость гегемонии обеспечивается благодаря распространению разделяемых идей и ценностей, воплощенных в международных правилах и нормах, определяющих границы конкретного мирового порядка.