Я и три Отелло (СИ) - Колибри Клара - Страница 17

А те существа здорово смахивали на лягушек, только имели по три глаза и гораздо больше лап. И еще на лапках их были коготки, иначе, почему они так цепко хватали меня и еще царапали мне кожу.

— Помогите! — С этим криком я уже вскочила на ноги и хотела бежать в неизвестном направлении, только бы отсюда подальше.

Но меня схватили сильные руки. Это снова на помощь пришел тот тип, тот Эй. Он меня скрутил, прижал к себе и принялся быстро стряхивать с рук, шеи, с груди тех зеленых существ, у которых еще оказались и зубы. И они кусали меня и не хотели отцепляться. Поэтому на коже стали набухать кровью многочисленные царапины и укусы. А мужчина все смахивал их и смахивал. Особенно трудно ему было справиться с теми «жабами», что успели забраться в мои волосы. Но в итоге он все их отцепил и кинул на землю, а там и раздавил ногой, обутой в кожаный ботинок.

— Мне плохо! — Ощутила я вдруг дурноту и дикую тяжесть во всем теле. Наверное, мои глаза стали закатываться, так как видела все вокруг себя как-то расплывчато. — Не хочу больше этого мира! — Еле пошевелила немеющими губами. — Пропади он…

— Все! С меня хватит! — Этот грубый мужской голос был последним, что смогла расслышать, прежде чем выключилось мое сознание.

Глава 5

Глава 5

Когда я очнулась, то сначала подумала, что снова оказалась в том самом бунгало, что стал нам домом на два дня. Может, оттого, что вокруг было так же светло и стерильно, и лежала я под белой простыней на похожей кушетке. Но потом сообразила, что стены отделаны другими пластиковыми панелями. Теперь они были бело-голубыми.

Как только зрение мое вполне восстановилось, а в голове прояснилось, так я и вспомнила, что со мной приключилось. И зеленую лужу припомнила и тех мерзких созданий, смахивающих на злых жаб мутантов. А как только все это всплыло в памяти, так подняла поближе к глазам руку, лежащую поверх простыни, и рассмотрела многочисленные царапины на ней и еще какие-то воспаленные пятна вокруг них. Все сходилось: на меня напали неизвестные существа, покалечили и еще возможно заразили какой-то гадостью. Было от чего приуныть.

Но долго тужить не получилось. Я вспомнила, что там, рядом с той лужей, кричал и носился кругами Отелло. Сразу начала за него волноваться и искать. Обычно он всегда находился рядом со мной и любил забираться под простыню. Вот и теперь я ухватила ее край и стала приподнимать, в надежде отыскать под ней своего ушастого питомца. Его там не обнаружила, но рассмотрела, что лежала на кушетке совершенно нагая, и моя грязная пижама куда-то исчезла.

И так на меня ухнули сразу две проблемы. Первая и главная — исчезновение Отти. Вторая мелкая — моя нагота, но без ее разрешения не приступить было к первой. Не могла же я голой разгуливать по этому непонятному миру. Что было делать, никак не удавалось сообразить. А тут в комнату вошли двое в голубых комбинезонах и собрались меня куда-то везти прямо на той кушетке, на которой я лежала.

По их фигурам и лицам догадалась, что это были передо мной женщины. Имела уже некоторый опыт, чтобы отличить их телосложение от мужских. А посматривала на них через опущенные веки и сквозь ресницы, так как решила ненадолго притвориться, что еще не пришла в себя. Военную хитрость такую придумала. И вот, они вывезли меня из этой комнаты и вкатили в другую. Та была совершенно белая, а от еще более яркого освещения у меня начало резать глаза, пришлось их закрыть совсем.

Но когда на лицо мне упала тень, снова приоткрылаю веки и поняла, что меня поместили в какой-то прибор. Перед этим еще и простыню с меня убрали, и теперь я лежала в нем, в чем мама меня родила. И опомниться не успела, как сразу за этим кругом все зажужжало, а по мне начала перемещаться полоска синего света. Туда и сюда, от ног и до макушки, а потом обратно. Все было не понятно, и от этого я снова плотно смежила веки. Так было лежать немного спокойнее. Вдруг, синий свет навредил бы зрению? А закрытые глаза были в большей безопасности.

Вся процедура продлилась минут пять, не больше, а волнений мне принесла таких, что отняла, наверное, несколько лет жизни. Хотя, о чем это я тужила? Мое будущее виделась мне очень туманным, и я бы за свою жизнь теперь и гроша ломанного не дала бы. И мало того, что только что подвергли действию какого-то неведомого луча, так меня снова повезли в неизвестном направлении. Подсмотрела какой-то коридор, за ним опять была комната, теперь в бело-сиреневых тонах. А там, я рассмотрела двух мужчин, и они разговаривали, увлеченно и на непонятном мне языке. В одном из них, даже по его плечам и спине, а еще, конечно по хвосту волос на затылке, различила своего знакомого. Это был Эй. Догадалась об этом задолго до того, как он прервал разговор и повернулся ко мне лицом.

И снова я прикрыла глаза, оставив между веками совсем маленькую щелку. Теперь могла видеть, как они принялись обсуждать мое тело, указывая руками на его отдельные части. Если бы не опасалась за свою жизнь в тот момент, то сгорела бы от стыда. Но щеки мои, все же, похоже, зарделись, что, конечно же, не укрылось от внимательного взгляда Эя. Иначе, зачем бы ему было их касаться рукой? А потом еще задавать какой-то вопрос второму мужчине, тому, что был в бирюзовом костюме. А он в свою очередь потрогал мне лоб и ткнул в рот какую-то штуку. Может быть, градусник, а там, кто его знал…

Так или иначе, а меня снова покатили куда-то. Теперь ввезли в более просторную комнату, и там я оказалась не одна такая болезненная и израненная. Перпендикулярно самой длинной стене в ней уже стояло несколько подобных моей кушеток, и на всех них тоже лежали обнаженные пациенты. Вернее, пациентки. Да. Все они были женщинами. Теми самыми, которых уже много раз наблюдала. И на плантациях, и здесь, в больнице.

Не скрою, мне стало интересно рассмотреть их тела. Ведь, отсутствием ресниц, бровей и вообще волос, они уже отличались от меня, вот я и стала за ними подсматривать, чтобы выявить и другие различия. Первое, что бросилось в глаза, совершенно малюсенькие груди. Ну как у девочек-подростков, просто припухлости были вместо женской груди. Когда я повела взгляд ниже, скользя им вдоль довольно стройного и упругого тела, то отчего-то вздрогнула, обнаружив старый шрам на животе. У меня сразу возникла догадка, от какой операции он мог остаться. Но делать выводы не спешила. Сначала посмотрела на следующую пациентку на соседней кушетке, потом еще на одну. И так получилось, что углядела, одинаковые шрамы у всех них.

— Не может быть! — не хотелось верить, что все они подверглись когда-то одной и той же операции, а именно шрамы свидетельствовали, что им никогда уже не судьба была стать матерями.

От подобных соображений мне сделалось не по себе, так как заподозрила, что дело там было не чисто, то есть, что в этом мире родить ребенка было прерогативой избранных или вообще здесь детей получали каким-то другим методом. Эти размышления захватили меня всю без остатка, и от этого не сразу почувствовала, что надо мной, так же, как и над другими женщинами, уже начали колдовать медики, заживляя все без исключения ранки. И делали они это похожим способом, как Эй врачевал мне недавно воспаление на стопе в походных условиях.

Но, не смотря на процедуру, производимую надо мной и с моим телом, я, все же, умудрилась при этом вывернуться и посмотреть на собственный живот. Вдруг и у себя тоже обнаружила бы похожий шрам? А что, кто знал, сколько я была без сознания? Но мои опасения не подтвердились. И, слава Богу, так как у меня была надежда сбежать отсюда, вернуться в собственный мир живой и невредимой, работать в театре, играть роли, а там потом выйти замуж, построить семью, родить ребенка и жить долго и счастливо. Никак не меньше!

А здесь обо мне продолжали заботиться, меня лечили. Оставался вопрос, который уже несколько раз за последние полчаса появлялся в голове. С какой целью меня сейчас выхаживали? Мне очень хотелось знать, что от меня было нужно этим людям. И тут пришла догадка, что меня похитили инопланетяне и поместили на какую-то планету ради эксперимента.