Благодать (СИ) - Титов Алексей - Страница 15

Как там Вадик? Решила помочь ему не по доброте душевной – отгорело всё давно. Хотя он был хорош, что да, то да. Просто обстоятельства сложились удачно для неё. Его присутствие в селе было необходимым, на нем настаивала Алёна. Маша не раз сегодня задумывалась, не Алёныниными стараниями Вадик оказался в той ситуации, что привела его к ней. Его и уговаривать не пришлось – ему просто деваться некуда. Да, иной раз люди отмачивают номера и похлеще, и Вадим был как раз из таких, но уж что-то больно подозрительно гладко всё.

Вспомнила то письмецо, нацарапанное стариковскими каракулями, из которого она узнала, что её родной папаша

«…помер вот уж полгодочка как, вот мы и решили написать, потому как не знаем, приедет кто или нет, и если нет, то куда девать скотину, а то мы разобрали в зиму по дворам и кормили, а теперь уж и весна кончается, и не знаем, куда животину девать, потому что старые мы тут одни остались, а сил-то уж нету, а кому мы, старики нужны, вот и забили некоторые скотину, и даже Милка, а я ее отговаривала, потому что и молочко то же можно будет надаивать, если Венькин бык сможет на Белуху залезть, хоть и старый, а Петенькин дом мы закрыли, а ключ у меня, так что как только приедешь, так и отдам. А ты, Машенька, приезжай, потому что папка тебя любил очень и только о тебе и говорил, вот и дом тебе отписал. А мы и не заходим в дом-то, потому что как же это так, зайти без хозяев-то, хоть и ключ у меня есть? Только ты не ругайся, я Копыльченко стопку журналов дала почитать. Сказал, вернет сразу, как приедешь. Он вернет, ты не думай. А Тля, наверное, сдохла, а такая кошка ладная была, при Петеньке-то. Царствие ему небесное. А ты приезжай, и с мужем, который…»

ну, и всё в таком духе еще на страницу. Прочитав тогда письмо, Маша свершено бессознательно набрала номер Алёны. Указательный палец, словно отдельно мыслящей тварью став, торопливо проскакал по телефонным кнопкам.

— Алёнушка, — взял трубку придурковатый Бенедикт. Алёна говорила, что он то ли ученым каким был, то ли что-то в этом роде. Ученым – нет, но при виде Маши он никогда не мог совладать с собой и нюхая воздух, как кобель поблизости от течной суки, разве что слюну на пол не ронял.

3

Лифт, как обычно, не работал, о чем говорила табличка, изученная уже настолько, что, казалось, разбуди Машу среди ночи, она без запинки ответит, с какой стороны жестянка поцарапана и сколько узелков на проволоке, на которой она висит. Обещания управляющей компании починить лифт оставались обещаниями и, поняв, что без добровольных пожертвований не обойтись, Маша с Сашкой прошлись по квартирам подъезда с предложением скинуться, чтоб заинтересовать ремонтников материально. Но не все оказались готовыми облегчить семейный бюджет; жильцы же, от затрат нисколько бы не пострадавшие, предпочитали подниматься пешком, чем испытывать моральные мучения от того, что эти-бюджетники-задолбали-выселить-их-на-окраину катаются в лифте за их счет.

Маша поднялась на свой восьмой, отдышалась, и, открыв дверь, в который раз подумала, что стоит сказать отчиму, чтоб прислал кого электромотор на дверь поставить, до того она была тяжеленная. Сколько ни противилась, Кирилл – для друзей и чтоб другие боялись – Кирюша, настоял на своем, и вот теперь она вынуждена чуть ногами в стену не упираться, чтоб открыть эту бронеплиту. А что, спрашивала она, если замок заклинит или, там, ключ потеряется? – А ты не теряй, отвечал отчим с улыбкой, совершенно теряющейся в складках жира, у нормальных людей называющихся щеками. К нам, мол, тогда вернешься. Сия перспектива пугала Машу гораздо сильнее возможности заработать геморрой или застудить попу в ожидании саперов с парой кило взрывчатки – потому носила электронный ключ на запястье, вплетенным в цепочки и среди свисавших с них подвесок казавшийся вполне уместным – такая золотая блямба с гравировкой в виде короны.

С трудом закрыв дверь – та не сильно помогла хилым доводчиком, - Маша вошла в квартиру. Сбросив туфли поверх груды Шуриковых кроссовок, спортсмен херов, прошлепала босиком в гостиную.

Он развалился в кресле, а напротив него расположилась Алена собственной персоной, а между ними, на сервировочном столике, поблескивает наполовину опорожненная бутылка «Тичерс» в компании двух тамблеров и вазочки с бананами. Несмотря на кажущееся фальшивым выражение радости на лицах, Маша обескуражено поняла, что рада этим двум людям. Зная об их взаимоотношениях, Маша удивилась, почему Шурик не вышел ее встретить – Алена постоянно шутливо домогалась его, и он старался избегать напрягающего внимания. Между тем, судя по выпитому, Алена была у них в гостях довольно давно. Шурик похлопал приглашающе по мягкому валику подлокотника кресла. Ага, ну прям кинулась, подумала Маша, прошла к дивану и плюхнулась в него, откинувшись на спинку и с наслаждением вытянув гудящие от усталости ноги. Напустила на лицо доброту и внимание.

— А я тебя уже почти час жду. Но мы тут времени даром не теряли, правда, Саш? — Алена игриво подмигнула, почему-то – Маше, и, наверное, не заметила, как дернулся уголок рта парня и как сморщилась кожа на его переносице чуть повыше перемычки оправы очков.

— Маш, налить? — Шурик склонил горлышко бутылки над стаканом.

— Давай, — махнула рукой. — С водяры на вискарь перешёл, смотрю? Ты мне всё дороже обходишься, драгоценный мой.

— Машунь, ну не ревнуй ты так, — сказала Алена, делано засмущавшись и, может быть, даже покраснев – убедиться в этом, правда, можно было, лишь заставив смыть толстый слой косметики. Маниакальное пристрастие Алены к оштукатуриванию собственного лица некоторых пугало и заставляло крутить пальцем у виска, Машу же скорее забавляло, потому что никогда было не предугадать, какому колеру в раскрасе отдаст Алена предпочтение в тот или иной день. — Ну, как тебе? — Алена, уловив направление Машиных мыслей, рукой очертила овал в воздухе вокруг лица.

Маша, поджав губы и ощущая, как щеки надуваются подавляемым смехом, оттопырила вверх большой палец. Не в ее правилах было разочаровывать подруг.

— Я тоже так считаю. — Алена пятерней взбила и без того пугающий рыжий начес и спросила: — У тебя осталось ещё? А то я принесла.

— Да почти полфлакона ещё, и, знаешь, по-моему, больше и не понадобится. Я и этот-то от случая к случаю принимаю.

— Странно, — произнесла Алена оторопело, и вновь машинальным движением взбила волосы – казалось, взлететь этому рыжему облаку над ее лбом мешает только вес лака. — И что, никаких…

— Ничего такого, — перебила ее Маша. — Никаких ломок. Я даже…

— Не вздумай! — рявкнула Алена. — Всё прими, до капли. Не я придумала.

Шурик смотрел на них, как на ненормальных, но Маша хорошо знала это его выражение лица, и не раз наблюдала в случаях, когда Сашка оказывался несведущим в вопросах, затрагиваемых разговором. По его убеждению, чтоб самому не выглядеть идиотом, достаточно скорчить такую рожу, чтоб таковыми себя посчитали остальные.

— Сашенька, да мы тут о лекарстве, — пояснила Алена и улыбнулась, обнажив крепкие зубы. Испачканные помадой. При виде этого Машу едва не стошнило.

— О каком? – спросил без заинтересованности, так, для поддержки разговора.

— А вот этого тебе знать не надо. Женские секреты, сам понимаешь.

— А-а-а. Что ж за женские секреты такие, от которых ломка. Уголовным кодексом пованивает. — Вот те новости. Машка – наркоша. И эта ещё, клоунесса размалёванная. Он почувствовал что-то вроде скользнувшего по его телу порыва холодного ветра, а потом неприятный зуд в голове, словно среди извилин муравьи копошились.

— Не могу точно… Что-то из цирка, — глаза Алены остекленели, потом вдруг прояснились. — Не смей меня так называть! Кофе приготовь лучше.

Ошалевший от такой прозорливости, Шурик противиться не стал – за кофеваркой можно будет собрать мысли в кучу и попытаться вспомнить, вслух он про клоунессу или просто подумал.