Благодать (СИ) - Титов Алексей - Страница 19

Часы на мониторе показывали без двух шесть. Катя сунула конверт в сумку, пакет с провизией повесила на ручку кресла, и, усаживаясь, повернулась к томящемуся Тимону:

— Или топай или помогай. Блин, диски забыла. Придется по-вашему. Щас, поздороваюсь, подожди полминуты, - поднесла к губам палец. Тимон кивнул, и включил микрофон. На пульте загорелся красный прямоугольник. Катя придвинула к себе микрофон на гибкой штанге. Красный огонек пульта отразился в ее глазах, и Тимон, заметив это, вздрогнул.

2

Перед восьмичасовыми новостями Катя прокрутила рекламный блок, нашла файл с наговоренной Тимоном пятиминуткой новостей, и, когда часы на мониторе показали, что пора, отправила новости в эфир. Достала конверт. Как Тимон ни уговаривал распечатать при нем, ушел не солоно хлебавши. Встряхнув послание, смещая тетрадку внутри к краю, оторвала с другой стороны полоску бумаги.

Вытянув из конверта толстую тетрадь в клеенчатой, шероховатой на ощупь, обложке, раскрыла. Буквы, разнокалиберные и разномастные, чуть расплывались; не удержавшись и понюхав титульный лист, Катя чихнула: пахло одеколоном. От ярких красок в глазах рябило, потому заглавие Катя восприняла как галлюцинацию. Несколько раз с силой сомкнула и разлепила веки. Не помогло:

Машрумы и как их пользовать применит-

ельно странного человечества !?.

Однако, для прикола слишком уж тщательная подготовка, решила Катя, глядя на это и предполагая, что название не несет никакой смысловой нагрузки – наверное, автору художества просто сочетание цветных буковок понравилось, дети ведь иногда просто срисовывают слова, не представляя, что значат все эти загогулины. И это еще дикое сочетание знаков в конце.

Машрумы. Что-то такое… Блин, да грибы же, сообразила она, и, свернув тетрадку, приотпустив, но придерживая пальцем косую стопочку листов, смотрела на мельтешение страничек. Что-то такое о грибах Аленушка вчера толковала. Помрёшь, мол, от грибов или что-то в этом роде. Так это что, она, получается, прикалывается? Ну, судя по ней, вряд ли способна накатать такую телегу. Да нет, не успела бы просто. Заранее? – бред, изощренно чересчур. Хотя кто этих психов поймёт. Рисунки эти ещё. Гадость. Ладно, хоть чтивом обеспечена, да и занятно. И не дрожи, прекрати, слышишь. Так, не реветь, не реветь, сказала. И всё же заплакала. Как ни желала она рассматривать тетрадь как розыгрыш, не срасталось. Ей стало страшно – тетрадь возникла перед ней в день, который и без того не задался, и нелепо предполагать, что осветится содержимым послания хоть чуть. И сон тот жуткий… она думала, что умирает, и последним, что она ещё видела, было нечто влажное, матово лоснящееся, со сморщенной шляпкой уродливого фасона, нелепо кокетливо свернутой набекрень, шляпкой, покрытой сочащимися кремовой слизью рваными порами и белесыми бородавками, пульсирующими, будто готовыми лопнуть. Вдруг это напряглось, дрогнуло, и через мгновение опало, выплеснув из рваных трещин в разорванной шляпке мутную жидкость с черными вкраплениями, похожими на маковые зерна.

Выдвинутый ящик стола пришелся кстати – когда желудок опустел, а горло в последний раз судорожно дернулось вслед за спазмами в животе, Катя откинулась на спинку кресла, ощущая во рту зловоние с металлическим привкусом, а в животе – что-то вроде кривого шампура. Сквозь слезы она посмотрела на расплывающийся циферблат на мониторе. Стрелки разглядела, но не могла сообразить, который час, отметив лишь, что секундная отмерила целый круг, пока она пыталась сосредоточиться.

Вытащив из пакета бутылку пепси, долго остервенело елозила ею о край стола, пытаясь сорвать пластиковую крышку, потом свинтила ее дрожащей рукой и, не соображая, что делает, смочила газировкой платок и протерла лицо. Она посмотрела на монитор, потом на пляшущие полоски на пульте – вроде, все работает.

Она затолкнула ящик в стол, почти услышав, как хлам в нем покачивается в содержимом ее желудка. То-то подивились бы слушатели, знай, что вытворяет сейчас Лиза Блестящая. Катя ухмыльнулась – кожу лица стягивала высохшая газировка, и ощущение было странно приятным.

После рекламного блока Катя решила, что готова говорить спокойно. Было опасение, что саднящее горло могло подвести, но ведь это можно объяснить легкой простудой, так? Тетрадь она скинула на пол, а для того, чтобы не видеть ее даже периферийным зрением, развернула один из мониторов, так что, сидящая в образованном экранами клине, со стороны была похожа на спрятавшегося за укреплением солдата.

3

— Здравствуй, дорогой, — сказала она в микрофон, опять испытывая неловкость от ощущения, что обращается к нему. — Планировала поговорить на предмет… Прости. Сегодня, как видишь, я слегка не в себе. Да, ночь была та еще, но не в том смысле, что подумал, наверное, ты. А причиной моего неадеквата другое. Получила сегодня странную бандерольку. Нахожусь под впечатлением. Не смогла пока составить мнения о литературных способностях автора, но усердия ему не занимать. Рукопись с рисунками, довольно своеобразными. Такой новый вариант манускрипта Войнича, только текст толмачить не надо, разве что в психопатическом плане. Ну так давай поговорим о творчестве. Да, и, если меня слышит автор, отзовись, нам есть о чем поговорить. Ну, ты понимаешь… — так, ну, думаю, получилось достаточно трепетно. Вот же ж словечко. Ну, давай, любезный, проявляйся.

Этот начал совершенно не по теме:

— Сегодня для меня день грустный и торжественный. — Вот, пожал-те, с утра к нам нытики. — Мне нужно выговориться, иначе к завтрашнему утру превращусь в ходячую болячку и, боюсь, заражу многих…

— Ну, это тебе к доктору. — Катя с ужасом поняла, что прервала его с тем раздраженным тоном, что обрывала порой навязчивых раздавал рекламных буклетов. Что он знает, в конце концов, о боли, этот напыщенный – говорит-то как! – брюзга.

— Извините. Я понял. Поищу сухую жилетку на груди более гостеприимной,— он хохотнул. — То есть сострадательной.

Ага, давай. Добить тебя скорее хочется, чем сопливым излияниям внимать. Ну, разлюбила она тебя, и пошел вон, меланхолик чертов.

— Почему бы тебе не позвонить завтра, — сказала Катя тоном участливого доктора. — У нас есть замечательная программа, в течение которой тебе могут помочь профессиональные психологи. — И эфир, слава Богу, не мой.

— Так и сделаю. Но разрешите хотя бы поздравить ее с днем рождения.

А, вона чего. Проштрафился, голубчик. Поздравляй, чего уж, тем более, что от тебя иначе не отделаешься.

— Поздравь, коли надо, — смилостивилась она и убавила фоновый звук.

4

По идее, ему полагалось не смыкать глаз до рассвета, мучаясь сомнениями, раскаиваясь в совершенном и страдая угрызениями совести. Однако спал он крепко, и просыпался пару раз не от дурных снов, а чтоб справить нужду. Разлепив глаза, вывел закономерность: если спишь в гараже, поутру обнаружишь, что нос забит, а в паху присутствует некое неудобство, вселяющее беспокойство, не застудил ли причиндалы. Собственное здоровье заботило его какими-то наплывами: то вдруг при прощупывании обнаруживал бугорок на животе и решал, что это не иначе как рак, и изводил врачей нескольких больниц, пока не убеждался в беспочвенности подозрений или просто уставал сдавать анализы; то боль в потревоженной жесткой щеткой десне ввергала в ужас, поскольку где-то читал, что какой-то мужик помер от сепсиса после чистки зубов, что с одной стороны казалось чистым бредом, с другой заставляло мазать расцарапанную десну зеленкой, а потом пугать окружающих бирюзовым оскалом; то обычный вывих мнился сложным переломом, грозящим чуть не инвалидностью. А теперь еще вот это саднящее, сдавливающее ощущение в паху.

Он глянул на часы – Машка задерживается. Если вообще приедет. Да нет, не должна подвести, а запаздывание можно объяснить хоть пробками на дорогах (это вряд ли – рановато), хоть необходимостью заправиться (могла бы вчера об этом подумать). Или муженек ерепенится. Вадим возненавидел его заочно.