Проклятие виселицы (ЛП) - Мейтленд Карен - Страница 14

Хью пнул ногой тело. Оно не шевелилось. Он обернулся к конюху.

— Ну и как теперь его допрашивать, никчёмный дурак? Ясно, что больше ничего от него не добиться.

— Может, он и не знал больше того, что сказал, — боязливо предположил конюх.

Хью хмурился. Стоить ли верить тому немногому, что сказал человек с болота? Если он говорил правду — это может дать Хью возможность, которую он уже давно искал. Однако, если так — придётся вступить в смертельно опасную игру. Нужно было узнать больше. Он кивнул конюху, а когда тот приблизился, схватил за горло и прижал к дереву.

— Я сам разберусь с этим делом. Если хоть словом проболтаешься о том, что говорил этот человек, если кто узнает — я своими руками вырву у тебя язык и скормлю собакам. Понял?

Конюх энергично закивал — насколько это возможно со сжатым рукой Хью горлом. Хозяин отпустил его. Конюх глотал воздух, потирая шею.

— А что... что мне с ним делать, милорд?

Хью отвязал поводья и вскочил в седло.

— Выбрось в одно из болотных окон, для того они и существуют.

Смертные, имеющие при себе это растение, считают, что оно сделает их невидимым для врагов и злых духов, а воры клянутся, будто оно открывает любые замки, двери и сундуки. В основном его используют как афродизиак, чтобы пробудить усталого любовника. Но не следует думать, что его может вырвать из земли рука смертного. Выкопать цикорий можно лишь рогом оленя или золотым диском, напоминающим о тепле и плодородии солнца.

Чтобы использовать его силу, растение нужно собирать в День святого Петра или святого Иакова, но смертным следует знать - если тот, кто срежет цикорий, произнесет в это время хотя бы одно слово, он в тот же миг упадет замертво. Нужно научиться молчать, есть хочешь сохранить жизнь.

Травник Мандрагоры

Свечи оплывали на сквозняке, в пустой комнате на верхнем этаже дома плясали длинные тени. Элена спешила в дальний конец солара [15], к двери спальни леди Анны, молясь, чтобы Атен получил её сообщение. У них будет не слишком много времени, но она надеялась, что этого хватит. Только сначала ей надо достать мандрагору — она была спрятана под бельём в маленьком сундучке Элены. Возможно, это единственный шанс ей воспользоваться. Элена собиралась сделать это вечером. Ей нужно досмотреть сон. Она не в силах ещё одну ночь слушать жалобный крик младенца во сне, испытывать ужасный страх, от которого к горлу подкатывает тошнота и бешено колотится сердце. Безликий и безымянный страх, в тысячу раз хуже чудищ и демонов, злобно глядящих с церковной башни. Если удастся увидеть конец этого кошмара — может, он перестанет её мучить.

Элена схватилась за железное кольцо на двери в спальню, уже собралась повернуть — и замерла. За деревянной перегородкой, отделявшей спальню леди Анны от солара, слышались голоса. На Элену нахлынуло разочарование, почти паника. Она была так уверена, что маленькая комната окажется пустой. Леди Анна и Хильда находились в Большом зале. Лорд Осборн вместе с братом и дюжиной своих людей возвратился после визита в соседнее поместье. Однако Элена не видела никого из них.

Как только в поместье прискакал гонец с предупреждением готовиться к немедленному прибытию Осборна, леди Анна отправила молоденьких девушек на кухню или с поручениями в деревню — чтобы уберечь от людей Осборна. Cудя по крикам и взрывам хохота, доносившимся снизу — оно и к лучшему. Люди Осборна веселились так, что их голоса заглушали звон посуды, звяканье шпор, стук мечей и даже лай и свары их любимых псов, шныряющих под ногами хозяев. Мужчины готовились к ночлегу, ели и напивались у горящего огня.

Так кто же оказался в спальне в такое время? Элена знала — Хильда никогда не оставит хозяйку одну в Большом зале. Несмотря на собственный страх перед этими буйными людьми, она хлопотала над леди Анной как мать-куропатка, защищающая выводок. Кроме того, за перегородкой звучали мужские голоса. Может, там слуги, пытавшиеся избежать Осборна и его людей? Элена прижала ухо к двери.

— И этот Фарамонд будет на борту?

— Да, — отвечал второй. — Говорят, он лучше всех. На службе у Франции нет никого более умелого и опытного. Он может взять город одними переговорами, не обнажая мечей.

Элена не узнала голоса, но поняла, что это не слуги. Никто в Гастмире так не разговаривал.

— И ты уверен, что они сойдут на берег именно там?

— На берег? Нет, — сказал второй голос. — Но тебе будет несложно договориться о встрече с Фарамондом. Как только "Святая Катарина" выйдет из Северного моря в пролив, обогнёт полуостров у Ярмута и войдёт в воды Брейдона, на её пути вдоль болот будет много маленьких бухт, укрытых так хорошо, что не разглядишь даже в нескольких футах. Обитатели болот знают их как свои пять пальцев. Когда эти французы спустятся с корабля в рыбачьи лодки, они смогут скрыться и высадиться на берег где угодно. Нет, — продолжал он, — единственная опасность для наших друзей — в переходе пролива между Ярмутом и Горлстоном, но идёт весна, эти воды будут полны судов с грузами и людьми. Какая разница, что среди них будет ещё один? Если хочешь спрятать кость — положи её в склеп.

— Почему бы им не высадиться в Ярмуте? Теперь это свободный порт, король Иоанн больше не держит там войско.

— Но в Ярмуте у короля есть шпионы, особенно теперь, когда город ему не подчиняется. Он и самой Пресвятой Деве не поверит, если она придёт из Ярмута, — говоривший невесело усмехнулся. — В конце концов, корабль причалит в Ярмуте, заплатит пошлину и позволит осмотреть груз, но их настоящий груз будет спущен на берег задолго до того, как корабль войдёт в гавань.

— А ты уверен, можно доверять твоему источнику? — встревоженно спросил первый.

— Он сражался вместе с нами в Святой земле. Мне он больше чем брат, у нас общая цель, и достойная, как тебе известно. Он ещё больше, чем ты, ненавидит дьявольский выводок Плантагенетов и не успокоится, пока не увидит голову этого ублюдка Иоанна на пике. Кроме того, невозможно быть много лет знакомым с кем-то и не узнать некоторых его личных секретов, о которых он не хотел бы распространяться. Никогда не вредно напомнить об этом другу, верно?

— Ты мне угрожаешь? Если так, я вырву твой подлый язык!

Послышался грохот, как будто человек в ярости опрокинул стул на деревянный пол. Элена испуганно отскочила, задев локтем железное кольцо на двери, и не сдержавшись, вскрикнула от боли. Услышав звук торопливо приближающихся к двери шагов, она бросилась назад через освещённый свечами солар. Она едва успела добежать до скрывающего вход гобелена, когда услышала, как распахнулась дверь спальни.

Голос позади проревел:

— А ну стой! Поди сюда! Ты кто такая?

Но Элена не остановилась и не обернулась на зов. Она скользнула за гобелен и побежала вниз по винтовой лестнице, так быстро, будто за ней гнался сам дьявол. Элена пронеслась через тёмный двор к кухням, едва не выбив из рук поварёнка полное блюдо, однако не избежав его проклятий.

Кухня напоминала разворошённое осиное гнездо. Слуги носились взад-вперед, вопили и кричали друг на друга, добавляли жир, помешивали, разливали и нарезали. Пот градом лился с лиц мальчиков, поворачивавших над огнём огромные вертелы, на которые были насажены целые тушки птиц и дичи, кожица на жарком лопалась с брызгами и шипением.

Элена пробралась в заднюю часть кухни и притворилась, что занята разделыванием миног для пирога, боязливо поглядывая на открытую дверь. Однако тот, кто окликнул её в верхнем зале, похоже, не погнался за ней или отстал раньше, чем она добралась до кухни — никто, кроме спешащих слуг, не входил и не выходил. Элена боялась столкнуться с ним во дворе, однако прятаться больше не могла. Если Атен не найдёт её — решит, что она не сумела вырваться, и может уйти, а ей обязательно надо встретиться с ним сегодня вечером. Что-то... что-то неясное настойчиво, как крик младенца, твердило ей — это должно случиться сегодня.