Титус Кроу - Ламли Брайан - Страница 48

— Пусть все так, — ответила женщина невозмутимо, — но никакие суммы денег, никакое давление не перевесят правил, которые здесь устанавливаю я, профессор. Добиться своего вы можете единственным способом — если заберете мистера де Мариньи из моей клиники, а это совсем не в его интересах. Так что его здоровье — это моя забота, и до тех пор, пока он не поправится, либо до тех пор, пока вы не решите прервать его пребывание здесь, заботиться о нем буду я — так, как считаю нужным. — Она немного помедлила и едко добавила: — Как я понимаю, вы не профессор медицины?

— Нет, мадам, нет. Но…

— Никаких «но», профессор. Я совершенно уверена, что на сегодня мистеру де Мариньи достаточно волнений. В следующий раз вы сможете навестить его послезавтра. А теперь, боюсь, вам пора уйти.

— Но…

— Нет, нет, нет! — настойчиво произнесла врач.

Писли повернул голову ко мне, и я увидел его рассерженное морщинистое лицо. Его мудрые глаза свирепо сверкнули, но вдруг он улыбнулся, и сквозь недовольство проступила доброта.

— Хорошо, — наконец согласился он и сказал мне: — Придется со всем этим подождать немного, Анри. Но она права: сейчас тебе лучше отдохнуть. И постарайся не нервничать. Ты здесь в полной безопасности. — Он снова улыбнулся и лукаво скосил глаза на врача, которая отошла к изножию моей кровати и водила кончиком карандаша по линии на графике температуры. Писли склонился ко мне и прошептал: — Сомневаюсь, что даже Ктулху дерзнул бы приблизиться к этому месту!

После ухода Писли я снова заснул — и на этот раз довольно мирно. Проснувшись, я обнаружил, что надо мной трудится молодой врач и снимает лубки и гипс с моих рук. Ему помогала сестра Эмили — она настояла, чтобы я называл ее так. Похоже, она испытала искреннее удовольствие, когда поверх одеяла легли мои руки без повязок.

— Вы бы не поверили, — сказала мне она, — если бы увидели, как жутко ранены были ваши руки. Но теперь…

Тут она разрешила мне сесть и поудобнее уложила подушки под моей спиной. Затем мне дали зеркало и позволили побриться. Довольно скоро я научился не двигать руками слишком быстро — кости еще побаливали. По величине щетины на щеках я рассудил, что бритва ко мне не прикасалась, по меньшей мере, неделю. Старшая сестра Эмили это подтвердила и вдобавок сообщила, что уже дважды брила меня раз в неделю. Я лежал в ее клинике уже три недели.

Тогда я попросил, чтобы мне принесли утренние газеты, но прежде чем я смог начать читать их, в палату пришел второй врач. В бифокальных очках, невысокий, лысый. Деловитый, немного суетливый. Он устроил мне полное обследование: прослушал легкие и сердце, осмотрел уши, глаза, нос — то есть все. Пару раз во время осмотра он хмыкал и ворчал, что-то быстро записывал в блокнот, несколько раз просил сжать и разжать пальцы в кисти, в локтях, а это было больно. Потом врач еще поворчал и наконец спросил, сколько мне лет.

— Мне сорок шесть, — ответил я без раздумий, но тут же вспомнил, что необъяснимым образом миновало десять лет с тех пор, как меня в этом мире видели в последний раз, и сказал: — Нет: лучше запишите «пятьдесят шесть».

— Гм-м-м-м-м! Ну, хорошо. Предпочту поверить вашему первому утверждению, мистер де Мариньи. Невзирая на ваши травмы, вы очень неплохо сохранились. Я бы вам дал сорок два, ну, может быть сорок три. Но уж никак не пятьдесят шесть.

— Доктор, — воскликнул я, схватил врача за руки и, тем самым, ухватился за соломинку. Встретившись взглядом с врачом, я спросил: — Скажите мне, какой сейчас год?

— Гм-м-м? — Врач всмотрелся в меня через толстые линзы очков. — А? Год какой? Ах да, у вас ведь проблемы с памятью, да? Да-да, Писли об этом упоминал. Гм-м-м. Год у нас тысяча девятьсот семьдесят девятый. Я вам чем-нибудь помог?

— Нет, не помогли, — медленно отозвался я. С большим огорчением я узнал, что Писли не ошибся насчет моих «пропавших» десяти лет, хотя я понимал, что по-другому быть не может. Я уныло покачал головой. — Это странно, я понимаю, но десять лет я каким-то образом пропустил. Но я чертовски уверен, что не состарился на десять лет!

Доктор несколько секунд смотрел на меня очень пристально и серьезно и усмехнулся.

— Вот как? Ну, тогда можете считать, что вам повезло… гм-м-м-м! — Он принялся укладывать инструменты. — Я свои годы ощущаю, как куски свинца на руках и ногах. И каждый тяжелее предыдущего и все сильнее тянет меня к земле!

До самого вечера я тщетно пытался сформулировать для себя какое-то объяснение этой «пропажи» времени и в конце концов сдался, вспомнив про утренние газеты. Они лежали на низком стуле справа от моей кровати. До них можно было без труда дотянуться, но видно их не было, поэтому я про них и забыл. Но стоило мне взять первую газету, как загадка возникла с новой силой — это была дата на первой странице. Десять лет…

Потом я заставил себя сосредоточиться (а раньше сосредоточение мне не составляло никакого труда), прогнал навязчивую мысль из своего сознания и начал читать. Что я ожидал найти в этих газетах, какие чудеса могли появиться в этом «будущем» мире — сам не знаю, но с огромным облегчением обнаружил, что изменилось, по большому счету, мало что. Конечно, имена Больших Людей стали иными, но они фигурировали в привычных глазу заголовках.

А потом я наткнулся на статью о марсианской программе в свежем иллюстрированном научном журнале. Там было сказано о том, что к Марсу уже были отправлены космические аппараты, и что они вернулись обратно, и что они, пользуясь собственными источниками энергии, совершали посадку на планету! Прогресс! Название статьи, которое никак нельзя было назвать фантазерским, гласило: «Изучение космоса. Люди на Марсе к восемьдесят пятому году». Но как только я пробежал глазами эту статью, я сразу вспомнил о том, что Фонд Уилмарта обнаружил на Луне. Эту тайну не знали даже американские астронавты. Тем не менее некоторые из их приборов передали на Землю данные о том, что под пустынной, жестокой поверхностью Луны существует жизнь — еще более жестокая. Там обитали осьминогонодобные отродья Ктулху. На Земле эти твари были заточены в плен Старшими Богами еще до того, как Луна была выброшена на орбиту из безжизненного Тихого океана и застыла после той чудовищной битвы, в которой силы зла проиграли. Так что не стоило сильно удивляться тому, что на протяжении многих столетий полная Луна доводит людей до безумия и заставляет собак выть на нее… И тут я задумался о том, какие ужасы могут увидеть первые люди на Марсе…

Как были разбросаны по вселенной тюрьмы Старших Богов, где они держали в плену злобные силы БЦК? В великих оккультных книгах говорилось о том, что Гастур был заточен неподалеку от Альдебарана, в звездном скоплении Гиады, а сами Старшие Боги царствовали в созвездии Ориона. Какая безумная даль! Я не был силен в математике, но понятие светового года мне было знакомо. Безусловно, ни один человек не в состоянии зрительно представить себе такое расстояние, но я, тем не менее, мог вообразить, что такое тысячи подобных единиц измерения. Какая даль… А какие могли быть надежды насчет маленького Марса, который от Земли находился всего в нескольких миллионах миль, в одной звездной системе с родиной человечества — системе, которая была частью непостижимо древнего поля сражения?

Размышляя над такими тревожными вопросами и держа в руках научный журнал, я сам не заметил, как начал клевать носом. На самом деле, уже какое-то время назад в палате начало темнеть. Пару раз заглядывала старшая сестра Эмили, но свет включать упорно отказывалась, заявляя, что мне лучше поспать. То ли ее наставления возымели психологический эффект, то ли сказалось слишком сильное напряжение глаз в сумраке — как бы то ни было, вскоре я погрузился в сон, и почти сразу началось сновидение.

Должен признаться, что никогда не считал себя великим сновидцем. В действительности, те кошмары, от которых меня столь милосердно спас Писли, были сильнее и ярче всех снов, какие я когда-либо видел. Этим я хочу сказать, что для меня большая редкость — столь яркие сновидения, но стоило мне сомкнуть веки, как меня тут же начали атаковать странные фантазии и кошмары.