Любовь по закону подлости (СИ) - Мамлеева Наталья - Страница 21

После конфьеры речь взял Хеджеф Баровски. Он был как всегда немногословен:

— Хочу поблагодарить организаторов за приглашение. Для меня приятно сидеть в жюри, хотя есть и свои отрицательные стороны, одна из которых заключается в подведении итогов. Результаты объявит Демио.

— Благодарю, — ответил миллиардер, поднявшись со своего места и найдя взглядом меня. — Для начала назову имя той, которая точно остается в проекте. Эта девушка смогла удивить сегодня всех, особенно меня. Мне импонирует её эксцентричность и скромность. В случае нашей женитьбы, я могу утверждать точно, что ни скучать, ни стыдиться за неё мне не придется. Йолина Зеалейн, я говорю о вас.

Я так и застыла, не зная, как реагировать на слова Демио. Его прямолинейность неожиданно заставила смутиться аплодисментов, прозвучавших в мою честь. Брюнет улыбался, глядя на меня. Его взгляд явно говорил мне о том, что в этом раунде у нас всё равно ничья. Он нашел выход одержать победу, которая была практически у меня в руках.

— А теперь о конфьери, которая не продолжил дальше участвовать в отборе. Леорайя Лизбент, мне жаль, но сегодня удача отвернулась от вас, — произнес Демио ровно, без тени сожаления.

Шатенка, которая еще пятью минутами ранее задала мне провокационный вопрос за кулисами, вежливо улыбнулась и старалась из всех сил сохранить довольное выражение лица.

— Благодарю за возможность участия. Мне было приятно быть избранной. Надеюсь, уважаемый конфьер Диксандри найдет свою истинную судьбу, — сухо, без эмоций произнесла девушка и под аплодисменты публики покинула подиум.

Конкурсантки проводили её молчаливыми взглядами. Я же не могла понять, почему сейчас на её месте нахожусь не я?

Слово взяла Макмидолстон, вещавшая о дальнейших перспективах Лизбент, которой я завидовала. Она стала счастливой обладательницей ста миллионов тирлингов и свободы.

Запись в блоге от Пухыхлы Чешэрской: «Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Вот так владельцы дизайна купальников прошлого десятитысячелетия не ожидали, что придется запустить их в массовое производство».

Глава 9

— Йолина, прекрати ходить из угла в угол, — утомленно сказал Лик, перенастраивая магический фон на камере.

Мы сидели в гостиной моих покоев. Точнее, сидел Лик, а я прогуливалась по комнате, периодически сжимая в бессилии кулаки и скрепя от злости зубами. Поверить не могу, что осталась участвовать в этой…этом… безобразии!

— А что прикажешь мне делать? — всплеснув руками, спросила я друга. — Плакать? Этого я себе не позволю, а других способов расслабиться не знаю. Хотя нет, знаю. Нужно пойти в комнату Демио и содрать со стен обои или разрисовать их краской! Точно! Лик, пошли!

— Куда?!

— Обои красить! — ответила я, и оператор так на меня взглянул, разве что у виска пальцем не покрутил, что я поежилась.

— Ладно, согласна, идея так себе, — пришлось признать мне и сесть рядом с другом. — Ты мне совсем помогать не собираешься?

— Чем я тебе помогу, скажи мне?

— Просто ты не хочешь! — обиженно воскликнула я, надув губы. — Ты боишься вылететь с проекта и не получить гонорар.

— Глупая! — в сердцах сказал Лик и открыл рот, чтобы что-то добавить, но передумал, вместо этого взял меня за руки и мягко улыбнулся. — Йолин, хватит беситься. Все равно ничего не изменить. Будем надеяться на то, что ты вылетишь со следующего этапа.

— Я вот тебя совсем не понимаю. Ты хочешь остаться в конкурсе или уйти? Иногда я склоняюсь в сторону первого варианта, иногда — в сторону второго. Рассуждая логически, ты должен противиться этой идее, ведь от времени моего участия зависит твой оклад.

— Йолина, деньги в жизни не главное. Всех тирлингов все равно не соберешь, а вот потерять такую подругу, как ты, я не имею права, — пояснил Лик и, нагнувшись ко мне, заправил выбившуюся прядь за ухо. — А теперь начинаем съемку.

Сегодня я была пай-девочкой и отвечала монотонно, не забыв поблагодарить жюри за щедрое решение отдать мне лавры победителя. Лик смотрел на меня разочарованно, он явно хотел побаловать интросеть новым “настоящим” интервью.

— Йолина, как насчет прогулки? Вижу, тебе необходимо встряхнуться.

Уверенно кивнув, я отправилась в спальню, чтобы найти в гардеробе светлую юбку и синюю кофту с открытыми плечами. Облачившись в новый наряд и сунув ноги в мягкие туфли-лодочки, я подхватила маленький кожаный рюкзак и вышла к другу.

— Я готова!

— Оперативно, — хмыкнул Шестров, уже успевший собрать камеру в футляр. — Оставлю пока это у тебя. Идем, красавица.

Я даже впала в ступор от его обращения. Раньше он никогда не применял ласковые слова по отношению ко мне. Наверное, я действительно выгляжу жалко в своей злости, раз даже друг стремится меня приободрить.

В холле и в гостиной было людно — проходил банкет. Лишнее внимание нам было ни к чему, поэтому мы с Ликом собирались проскользнуть мимо гостей и остаться незамеченными. Когда я уже была близко к выходу, столкнулась взглядом с Демио. Он разговаривал с конфьером Баровски, но, завидев меня, извинился перед собеседником и направился ко мне.

— Бежим, — дернув меня за руку, прошептал Шестров, и мы быстро спустились с ним по ступенькам.

Диксандри вышел на крыльце, сощурившись и глядя нам вслед. Мы с оператором уже шли по гравиевой дорожке к воротам. Я оглянулась лишь на краткий миг и была поймана его многообещающим взглядом. Ох, Демио, что же ты так не любишь противоречия? Почему я начинаю получать от них извращенное удовольствие?

Выйдя за ворота, мы дошли до остановке и на общественном двухэтажном летмобиле долетели до набережной. Сегодня здесь было людно, и многие обсуждали уже вышедший выпуск. Странное дело, меня узнавали, перешептывались, но подходить не решались.

Бывало, что меня и раньше признавали поклонники, но они всегда отваживались попросить автограф или о чем-то спросить. Теперь же я стала неприкосновенным экспонатом: посмотреть интересно, но дотрагиваться запрещено.

— Я хотел тебе кое-что показать, — сказал Лик, ускорив шаг, и потянул меня вперед. — Идем.

Спустя некоторое время я поняла, что хотел показать мне друг: недалеко на площади раскинулись шатры циркачей. Представления этих бесстрашных людей действительно были впечатляющими: возможности человеческого тела вкупе со всемогущей магией вызывали уважение и искреннее восхищение.

— Давно они в городе? — удивленно спросила я.

— Около недели, — спокойной ответил Лик, — обычно, мы с тобой не пропускаем представления, но в этот раз у нас все вверх тормашками.

Согласно кивнув другу, я подождала, пока он заплатит за билеты. Мы прошли на огороженную площадь, где нашим вниманием завладел факир. Маг пропускал через себя струи огня, играл с ним, создавал целые картины из разноцветных всполохов, а потом соединял их, смешивая и утопая в огненном вихре.

Мало кто из магов мог подчинить себе такую своевольную стихию, они вообще не любят хозяев и признают лишь друзей. Чтобы соединиться со стихией, нужно найти элементаля и заставить его признать твою силу, что уже само по себе является подвигом. Но приручить его лишь часть препятствия, самое сложное его удержать на длительное время. Я смогла, но мои возможности ограничивались легким подогревом или, как это было в особняке с Демио, усиливались мощным артефактом. Но вот так, как это делал факир, заставлял подчиниться огонь, не обжигать его и быть подвластным его воле, — удивительно!

Полюбовавшись еще некоторое время на красные всполохи, мы прошли дальше мимо импровизированной сцены с клоунами к шатру акробатки, виртуозно владеющей своим телом. Она изгибалась на толстой ленте без страховки, показывая чудеса пластичности. На неё восторженно смотрели не только дети, но и взрослые, упоенные виртуозным исполнением танца.

Следующим, кого мы увидели, был ходящий — прямо над нами мужчина вышагивал с шестом по толстой веревке, показывая чудеса концентрации и равновесия. Делая кульбит, он подвис в воздухе и стремительно упал, чтобы с помощью магии ветра — самой неукротимой и вездесущей — оттолкнуться от земли и вновь взмыть к веревке.