Любовь по закону подлости (СИ) - Мамлеева Наталья - Страница 47

Я посмеялась над всеми теориями и закрыла лукмобильник. Пока я читала новости, успела расправиться с половиной запасов на обеих тарелках. Запив все теплым чаем, я поднялась и отдернула полупрозрачные занавески, позволяя лучам жаркого солнца пробраться в комнату и поиграть в светлых волосах.

Открыв створку, я вдохнула чистый горный воздух. Где-то там за горизонтом плескалось море, желая вырваться из берегов. Оно буйствовало, но природный котлован держал его прочно. Нас всегда не отпускают обстоятельства, и мы их заложниками движемся по течению.

Взяв лукмобильник, я села у камина и позвонила родительнице.

— Мам?

— Йолина! — моментально откликнулась она и всхлипнула. — Как я рада тебя слышать! Где ты? Я уже еду в воздушный порт, купила билеты в Дикоморье. Скажи свой адрес. Я приеду.

Представив, как мама сюда входит и сталкивается с женой конфьера Баровски, я вздрогнула. Нет, здесь ей точно не следует находиться.

— Пожалуйста, не принимай скоропалительных решений, — поспешно ответила я. — Со мной все отлично. Познакомилась с семьей. Правда, сестру еще не видела, как и племянников. Интересно, а сколько их у меня? Надо поискать информацию в интросети о семье Баровски. Но тут надо быть избирательной: есть большая вероятность, что первые статей двести будут обо мне, — я глухо рассмеялась, нервно закусив палец. Ответа на той стороне лукмобильника не было. Вздохнув, я серьезно добавила: — Мам, не прилетай. Тебе здесь не будут рады. Я справлюсь. В конце концов, они меня не выгонят, а тебя — запросто. Просто звони мне почаще, хорошо?

Родительница молчала. Я понимала, как тяжело ей дается такое решение.

— Хорошо. Но ты всегда принимай вызов, иначе я буду волноваться.

Мы замолчали. Так и сидели минут десять с лукмобильниками, смотря на изображения друг друга, но не произносили ни слова.

— Береги себя, детка, — прошептала мама и отключилась первая.

Я утомленно закрыла глаза. Часто мы идем на жертвы ради спокойствия дорогих нам людей. Неужели я когда-то могла винить маму в том, что она не говорила мне имя и координаты отца? Сейчас мне было стыдно за свое прошлое поведение. Хотелось вновь перезвонить ей, попросить прощения и сказать, какой пухыхлой я была. Но этим действием я бы разволновала её, точно заставила бы приехать сюда, к Дикоморье.

Я отложила лукмобильник на столик, положив его рядом с недопитой чашкой чая. Двери снова открылись, напоминая мне, что я в ловушке. Войти можно — выйти нет. Порог пересек конфьер Баровски в сопровождении высокого мужчины с длинными волосами, собранными в низкий хвост. Он был одет в коричневые узкие брюки и просторную черную кожаную куртку. На ногах сапоги из грубой материи, с квадратными носами. Подошва была в грязи, но видно, что оттирал он её наспех, при входе в особняк.

Где он в такую прекрасную погоду нашел грязь? В Дикоморье, где солнце так нещадно печет, что высыхает все за доли секунд.

Просто передо мной некромант. Видимо, совсем недавно вернулся с кладбища. Мужчина был молод, наверное, на пару десятков лет старше Демио. Конфьер, разгадав причину моего ступора, горько усмехнулся и прошел вперед. Отодвинув тарелки и чашку в сторону, едва не облив остатками чая мой лукмобильник, он поставил на столик саквояж.

— Йолина, познакомься, это конфьер Роальд Вандовски, — подал голос отец, представив незнакомца, шутливо склонившегося передо мной. — Он преподаватель некромантии в Северной академии магии. Один из лучших. Позволь ему взять твою кровь для анализа.

— Не доверяете случайным журналистам? — спросила я, с неудовольствием протягивая руку некроманту.

— Перестраховка еще никогда не была лишней. К тому же, уважаемый конфьер Вандовски сможет выявить отклонения по здоровью, если таковые имеются.

Преподаватель Северной академии быстро перетянул жгутом моё плечо и собрал у меня кровь. Разлив её по трем пробиркам, он повернулся к моему отцу, взяв образцы и у него. Затем он смешал их в колбе, добавив прозрачную жидкость-индикатор. Его глаза стали красными, выдавая применение магии Порке, и дальнейшие метаморфозы, происходящие с нашей кровью, были видны только некроманту.

— Йолина, не смотри на меня грызлоухом, разбуженным во время спячки, — сев рядом со мной на софу, сказал конфьер Баровски. — Ты разумная девушка и должна понимать необходимость вынужденных мер.

— Если я их понимаю, это не значит, что одобряю. Вы хоть представляете, как маме было тяжело одной, без чьей-либо помощи?

— Я не подозревал о твоем существовании, — пробормотал он, и я приподняла бровь.

— Да ну? Не подозревали или не хотели подозревать? Это разные вещи, конфьер, — чопорно ответила я и перевела взгляд на некроманта, который уже поставил колбу на стол и теперь занимался выявлением заболеваний в моей крови, просматривая пробирки и добавляя к ним различные составляющие.

— Ваша дочь полностью здорова, — наконец, изрек Роальд, ответив одним предложением на оба невысказанных вопроса, и принялся собирать свои вещи, выливая образцы в емкость.

Некромант отправился в ванную, чтобы избавиться от уже ненужной смеси. Я старательно избегала смотреть на отца. До слов преподавателя магической академии у меня была надежда на то, что все это шутка и можно еще избежать связи с семьей Баровски, но теперь надежды разбились вдребезги.

— Кажется, серьезного разговора не избежать, — со вздохом сказал Хеджеф.

Протянув руку до камина, отец вызвал элементаля и тот, спрыгнув с его ладони, помчался выполнять свою работу. Маленький оранжевый дух плясал на дровах, зажигая их крохотными искорками. Когда он вернулся в стихийный мир, оставил нам разгорающийся в камине огонь. От него не шло тепло, но он создавал уют.

— О чем? — спросила я, наблюдая за языками пламени.

— Мне нужны твои послушание и молчание. Взамен ты получишь статус наследницы, мою фамилию и все привилегии, которые она за собой несет.

— Хочу ли я этого, вы, разумеется, не спросите? — с усмешкой уточнила я, сложив руки на груди.

Странно, но этот жест напоминал движение отца. Я так же выпячивала вперед грудь и сводила максимально близко локти, оставляя ладони под предплечьями. Эти мысли посетили и конфьера, потому что он внимательно проследил за мной. Кашлянув, мужчина отвел взгляд к камину.

— Я могу быть свободен? — спросил вернувшийся некромант, сложив чистую емкость в саквояж.

— Да-да, — растерянно ответил Баровски, и Роальд, усмехнувшись, ушел. Мы с отцом проводили его задумчивым взглядом. — Что с ними там делают, что они становится такими циничными?

— Знать ответ на этот вопрос мне не хочется, — ответила я и посмотрела на отца. — Что вы намерены делать в сложившейся ситуации, конфьер?

— Раз информация всплыла, значит, ею придется оперировать. Признаться, сначала я думал на тебя, будто ты обнародовала некромантский тест, но разговор с… кое-кем лишил меня таких рассуждений, — сказал Хеджеф. — Йолина, как ты смотришь на договорную помолвку между двумя уважаемыми семьями?

Моё сердце пропустило удар. О чем он говорит?

— У меня есть давний друг, с которым мы мечтали породниться. Его внук немногим старше тебя.

— О каком вашем друге идет речь и почему я должна соглашаться на ваши условия?

— Ликреций Сандеров, — сказал мужчина, и я припомнила, что слышала эту фамилию от моего Лика. Клей Сандеров был судьей на одном из этапов отбора. Они родственники? — Он наследник «Корунских интросетей». Сейчас пост главы компании занимает его отец, Клей Сандеров, который давно желает женить своего сына. Видишь ли, он не особо любит принимать участие в экономической жизни своей семьи, поэтому те спят и видят, как бы вернуть наследника домой и вправить ему мозги.

— Думаете, женитьба что-то исправит?

— Смотря на ком жениться, — задумчиво ответил отец.

— Так в чем здесь моя выгода? — спросила я, и Баровски откинулся на спинку кресла, прищурившись.

— Ты щелкнешь по носу Демио Диксандри. Он ведь отказался от тебя. А так ты сразу найдешь себе жениха не менее достойного, чем твой… бывший, надо полагать? — с еще одной усмешкой спросил Джеф. Для сегодняшнего дня он имел отвратительно веселое расположение духа. — Второе, ты сможешь управлять своей жизнью и избавиться от моего контроля. Да, я не исключаю, что ты можешь отказаться от наследства. В этом случае мнение обо мне в прессе будет не самое лучшее, и я передам Хевальду компанию в упадочном состоянии. Я не могу себе этого позволить. Уверяю тебя, в этом случае пострадаешь и ты. — Последнее прозвучало, как угроза, поэтому отец выдержал театральную паузу. — Прошу тебя рассмотреть мое предложение.