Под сенью исполинов (СИ) - Калинин Никита - Страница 3

– Проверяю! – отозвался некто из-за переборки.

Александр Александрович помрачнел.

– Саныч…

– Спокойно, Рома… Всё знаю, – он шумно выдохнул. Командир и сам не на шутку забеспокоился. Оли нет, последняя капсула отмечена критическим повреждением личности… Было страшно подумать, даже на миг представить внутри неё Олю…

Предыдущая экспедиция чуть не стала для майора Подопригоры последней – кому как не ему осознавать возможные последствия жалости к повреждённому…

Александр Александрович окинул отсек быстрым, предметным взглядом, внимательно посмотрел на каждого пробудившегося по отдельности.

«Я предупреждаю об опасности длительного функционирования капсулы. Жизнедеятельность внутри под угрозой. Решение командира следует озвучить в течение трёх минут». – напоминание Ординатора предназнача‍ло​сь ​все​м без​ и​сключения.

– Изолятор! – лицо его погрубело: выбор‍ сделан.

– Есть!

Командир нетвёрдо подошёл к четвёртой капсуле. Нечаев поравнялся с ним, и друзья тревожно переглянулись.

– Открывай.

– Открываю, – как бы с сожалением выдохнул Буров и набрал комбинацию цифр на панели. Заметить его неудовольствие не составляло труда.

«Только бы не Оля, только бы не Оля», – крутилось в голове Романа.

Крышка капсулы беззвучно откинулась. Едва завидев женские очертания, Роман судорожно сглотнул и стиснул зубы.

– Изолятор! Готов! – доложили с другого конца отсека.

– Да-а… – протянул, качнув головой, Саныч.

На белой секционной подложке лежала женщина. Светлокожая, даже слишком и, естественно, нагая. Не Ольга, настолько она бы не изменилась. Роман облегчённо выдохнул, потёр лицо, стараясь унять чехарду предположений в голове. Получается, что её вообще не оказалось в составе экспедиции на Ясную?.. Как же так?! Она была в составе – точно! Точнее просто быть не может, ведь они вместе проходили все процедуры! Если только…

Да! Неисправный маяк!

Оля осталась на Земле из-за вышедшего из строя маяка тут, на Ясной. Догадка принесла невероятное облегчение. Роман выдохнул, сглотнул режущую сухость. Решено: по возвращении домой он настоит, чтобы Ольга бросила к чертям эту работу.

«Милош Милослава», – коротко отрапортовал Ординатор; его снова слышали все.

Вместо того чтобы накрыть её утеплителем, девушку спешно облачили в нижнюю одежду. Следом на запястьях стянули магнитные наручники, принесённые Ренатой. Фарадей, не в пример командира, действовал отрывисто, неуверенно, выдавая напряжение. У него заметно дрожали руки. Это была его первая экспедиция.

– Ноги?..

– Незачем, – хмуро ответил командир.

– В себя придёт – будет зачем, – пробасил Буров.

Но командир уже решил. Подхватывая Милославу на руки и унося в сторону изолятора, инженер Буров смотрел на неё так, словно она притворяется. Только и ждёт чтобы улучить удобный момент и вцепиться ему в шею.

Но ничего такого не случилось. Девушку уложили и закрыли прозрачную переборку. Пришлось, правда, поискать как приводится в готовность система оповещения изолятора – его конструкция немало отличалась от привычной, довоенной.

Вернувшись, Буров принялся поочерёдно осматривать капсулы. Рената умело залепила ногти Нечаева и Александра Александровича низолиновыми пластырями, после чего проделала то же с остальными.

Долгое время капсульный отсек полнился тяжёлой тишиной, изредка нарушаемой шорохами и стуками.

Роман огляделся. Бесцветные стены с прямоугольниками закрытых ниш разного размера и расположения выглядели незнакомо, что только добавляло уверенности: на Ясную действительно отправили второй тип «Герольда». Споры на эту тему в Новосибирске не утихали последние месяцы, и не утихнут ещё долго, вплоть до возвращения их экспедиции.

Немалую часть отсека занимали капсулы приёмников, расположенные одним рядом с интервалом в полтора метра. Напротив каждой капсулы стояла небольшая сборная кушетка, по уставу изначально накрепко вмонтированная в пол. Позже их уберут. Всегда убирают – капсульный отсек непременно должен оставаться свободен и чист. Хоть о том нигде и не сказано: ни в Уставе межпланетных коммуникаций, ни где-то ещё в нормативных документах. Так уж повелось с самых первых «прыжков», со славных и трагичных экспедиций на Марс. Марсианские правила – неофициальный, но не менее чтимый устав для всякого космопроходца.

– Несчастная…

Роман обернулся на голос и немало удивился, увидев человека лет пятидесяти. Для космопроходца это запредельный возраст. И у него – вот так чудо! – после «прыжка» остались… брови! Поначалу он даже не поверил глазам. Надо же, вот так отклонение! Всякое случалось, но чтоб хоть где-то сохранялся волосяной покров – нет, такого Роман не помнил!..

– Я помолюсь за неё… – сокрушённо вздохнул мужчина, – на всё воля Божья…

Нечаев остолбенел. Ещё миг назад он намеревался помочь Фарадею, но теперь и с места-то двинуться не мог.

Божья?.. Божья воля?!. Он что – священник что ли?! Да быть не может! Зачем? Корстнев что, с ума сошёл?! Они там все в ЦУПе посходили?!

Стараясь не подавать вида, Роман направился к Фарадею-Трипольскому. Но всё же столкнулся взглядом с этим самым соседом.

По позвоночнику пронёсся ток-предупреждение от Ординатора. Но отвращение и злоба уже перемешались, сплелись цепкими щупальцами в единый ядовитый клубок. Одна-единственная секунда, быть может чуть больше, была отведена сему чувству – Ординатор вмешался и уровнял эмоциональный фон. Но и того мига хватило, чтобы почувствовать терпкий с горечью вкус на самом кончике языка.

Ненависть.

Ординатор синхронизировал биологические часы группы со временем суток планеты. В капсульном отсеке не было иллюминаторов. Да и вообще, едва ли они имелись на челноке в целом, но каждый ясно ощутил, что за бортом – сумерки.

Никто не покидал пределов капсульного отсека. Это запрещалось вплоть до полного обследования челнока офицерами безопасности. Так было не всегда, точнее данный пункт Устава когда-то соблюдался не особо строго. До инцидента на Хиц-2.

Роман шарил в стенных нишах. Рядом слегка дёрг‍ан​о, ​зат​о с э​нт​узиазмом орудовал Алексей Трипольский, которого о‍н про себя уже окрестил Фарадеем. Открывал магнитные створки, быстро оценивал и пересчитывал содержимое и после тут же переходил к следующим. Нечаев искоса поглядывал на него. Нервничает. Оттого и торопится, аж руки трясутся. Как бы до вмешательства Ординатора не дошло. Впервые это надолго… успокаивает.

Оружие нашлось ровно там, где его обычно и оставляли инженеры ЦУПа. Открыв сейф висевшим тут же магнитным ключом, Роман застыл.

– Это ж «валенки»! – восторженно выкрикнул кто-то.

Нечаев вовсе окаменел. Он не причислял себя к оружейным экспертам, но и сомневаться в собственных познаниях ручных вооружений повода не давал. Сейф вмещал четыре стойки с винтовками весьма неординарного дизайна: отсутствовал ствол как таковой, дула тоже попросту не было, равно как и намёка на сменный магазин для патронов. Зато сразу бросалась в глаза характерная для Калашникова мушка – массивное кольцо без верхней трети и прицельный столбец посередине, чуть зауженный к окончанию.

С Нечаевым поравнялся парень из второй капсулы. Тот самый, что первым делом на Ясной решил отужинать.

– В смысле – валенки?.. – Роман вынул одну винтовку, повертел с интересом.

– Ну, их так десантники девяносто восьмой дивизии прозвали, в сорок втором, когда… – попробовал пояснить тот, но, видя ещё большее недоумение, снизошёл до подробностей. – Протоволновой излучатель Мехди. ПИМ. Валенок.

При этом парень только-только влезал в китель, что давалось ему с некоторым трудом. Он был невысок, и чуть-чуть не дотягивал до определени‍я ​«ко​рен​аст».​ Э​дакий недокрепыш с ногами слегка колесом. Высушен‍ный олимпийский мишка с раритетных марок.

– Как звать?

– Иван, – добродушно ответил тот, продолжая самозабвенно бороться с непокорными пуговицами кителя.