Точка росы - Черкасов Дмитрий - Страница 19

• Предыдущая
• 19/49
• Следующая

— С удовольствием. Предлагаю провести липовую вербовку. Пусть человек согласится стать платным агентом. Он студент? Посулим ему что-нибудь эда-кое... перспективное. Подсунем бумажку подписать... о неразглашении и прочее, а там видно будет. Мне почему-то кажется, что у него у самого пропадет охота выводить Андрея на чистую воду. Не дурак же он, в конце концов. Демократические страшилки про месть чекистов должен был читать. Суть человека — его страхи, друзья мои. И это не смешно, большеротый юноша, это, чаще всего, печально. Наш будущий агент 007 тщеславен? — спросил Лерман, обращаясь к Андрею.

— Думаю, да.

— Хорошо. Тщеславие — тоже страх, и весьма распространенный. Страх забвения. Ты сейчас набросай мне его психологический портрет, все, что знаешь из биографии, а пока кто-нибудь угостите старого еврея его любимым национальным напитком — чаем.

— Чай — индийский национальный напиток, — буркнул Зимородок. — А у нас чайник вчера накрылся.

— Пора тебе, Костенька, знать, что все лучшее в этом мире Бог сотворил для евреев. Значит, и чай тоже. А про чайник постыдились бы, молодые распущенные люди! Вы что — только филерствовать умеете?

— Я починю! — вызвался Морзик. — Я знаю, чего вы ржете!.. Там вилка треснула... я на нее вчера вечером наступил... нечаянно.

— Умница! Сразу видно, что у вас золотые руки.

— Может, и золотые... только немного не по этой части, — с сомнением сказал Зимородок, провожая взглядом убегающего по коридору Морзика. Навстречу им в комнату дежурного спешил хихикающий от возбуждения техник видеоаппаратуры с портативной кассетой в руках.

В скором времени к замерзшему, но настроенному сидеть дотемна Роме спешным шагом приблизилась невысокая стройная женщина и, захлебываясь в истерике, закричала:

— Сюда! Сюда! Помогите!

К ней подбежал грузный мужчина угрюмого вида.

— В чем дело, дамочка?! Чего орете?

— Я его узнала! Подонок! Этот негодяй в очках... он меня изнасиловал! Он вот так же снимал на камеру...

— Вы не ошиблись? — подозрительно глядя на онемевшего Рому, переспросил мужчина, засучивая рукава куртки маленькими крепкими руками. — Точно он?

— Я его на всю жизнь запомнила! Такая мерзкая образина!

— Эй, эй, эй!.. — заорал уже Роман, когда Тыбинь поволок его из сугроба. — Мужик, я в морду дам! Она сумасшедшая! Товарищ охранник! Кто-нибудь! На помощь!!!

Прапорщик Рубцов тотчас подбежал, громадной пятерней натянул бедняге шапку на лицо, а второй рукой вырвал из рук камеру.

— Посмотрим, что ты тут наснимал!

Рома дергался и мычал. Тыбинь кистевым захватом с трудом удерживал парня на коленях, пока Рубцов с Кирой меняли кассету.

— Вот гад! — громыхнул гигант вполне искренне, сдерживаясь, чтобы не отвесить виновнику всех бед полновесную затрещину, от которой Рома вряд ли скоро оправился бы. — Держите его, я милицию вызову!

Милицию уже вызвал Завалишин, наблюдающий всю эту сцену на экране монитора. Желто-синяя “коломбина” появилась в конце улицы, едва Рубцов огромными шагами достиг проходной. С переднего сиденья вывалился одетый в бронежилет поверх шинели подполковник Шишкобабов.

Шишкобабов был трезв, серьезен и подтянут. Его светло-голубые кальсоны, которые он натянул на себя вместо форменных брюк, еще будучи в сильном подпитии, были размера на два меньше нужного и как-то по-балетному обтягивали грузное тело подполковника. Резинки у кальсон не было, но Шишкобабов с честью вышел из положения, прикупив в подвернувшемся магазинчике дешевые, но очень симпатичные розовые подтяжки. И сейчас, брошенный гатчинским УВД на подкрепление питерским ментам, полковник вел себя корректно и дружелюбно.

— Взять его! Кто пострадавший? Вы, гражданин?

Тыбинь отрицательно хрюкнул.

— Вы, гражданка? Проедем с нами, составим заявление! А вещественные доказательства акта насилия у вас при себе?

— Все у него! — ткнула Кира гневным жестом в сторону обезумевшего “папарацци”.

— Вы, гражданин начальник, камеру посмотрите, — льстиво подсунул воинственному подполковнику “вещественное доказательство” Старый.

Камера у Ромы была с гандикапом. Всю дорогу непривычно трезвый Шишкобабов, ерзая на сиденье и хихикая, просматривал запись на миниатюрном экране. Потом ее, не отрываясь, крутил ночь напролет весь дежурный наряд отделения милиции, где до прихода следователя разместили в одиночном боксе опасного маньяка в очках: пленка, которую подсунули бедолаге-Роману Кира с Рубцовым, представляла собой крутую немецкую порнуху из жизни горнолыжников и альпинистов.

Как говорится, на войне как на войне...

На всякий случай Виктор Петрович велел Кире утром позвонить в милицию и сказать, что обозналась.

Когда дежурный электрик устранил последствия короткого замыкания, группа Кляксы собралась в комнате инструктажа. Морзик выглядел несколько смущенным.

— Я думал — там два провода, а там три... — оправдывался он.

— Вы, голубчик, пустили фазу на заземление, — смеялся Лерман, очищая перочинным ножиком обгоревший штепсель. — Вас могло ударить током!

— А он бы блок поставил! — давился смехом Ролик. — У него реакция хорошая!

— Хватит балаганить, — устало вздохнул Зимородок, закрепив в стене потемневшую крышку розетки. — Видик работает, Киру ждать не будем. Она там еще долго провозится. Начинайте, Борис Моисеевич.

— Эта кассета, конечно, не такая увлекательная, как та, про которую Михаил рассказал милиционеру. Но все же взгляните на нее внимательно. Вот так выглядит процесс хищения государственных и коммерческих секретов. В обнаженной натуре, так сказать. В полный рост.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая дыханием разведчиков и скрипом старых стульев. Мебель “кукушки” оставляла желать лучшего.

На экране появилось изображение Тимура Дербенева в странном ракурсе — сверху вниз и несколько наискось. Дербенев склонился над толстой пачкой бумаг, вдумчиво изучая текст, отгибая непослушные толстые страницы с лиловыми штемпелями грифа и время от времени проводя по ним сверху вниз простенькой синей шариковой авторучкой плашмя, точно разглаживая листы.

— Что он делает? — спросил Ролик с любопытством. — А нельзя тут музычку в сопровождение?

— Ничего хорошего, юный друг. Это он сканирует текст. Наши ребята полагают, что в авторучку встроен сканер. Видите — он держит ее строго параллельно строкам текста и ведет с равномерной скоростью вниз... Дальше нужно только подключиться к сотовому телефону с выходом в Интернет — и вся информация будет сброшена потребителю. Десять лет назад об этом можно было только мечтать...

Шестеро мужчин и молодая женщина смотрели на экран.

Скривившись, Ролик мстительно сказал:

— Хлипкий думает, что зашибет деньгу, а мы ему всю малину обломаем! Торчок полный!

Людочка-Пушок проговорила:

— Он плохо выглядит... Какой-то больной весь...

Она была серьезна, задумчива и куталась в теплую пуховую кофту.

Клякса был озабочен другим:

— Кто камеру так криво поставил? Не могли выровнять? Теперь хоть голову набок поворачивай!

А Лехельт, выпятив губы, спародировал вальяжный баритон модного питерского адвоката:

— Содержание видеозаписи, представленное обвинением, не свидетельствует о противоправных действиях моего подзащитного! — И добавил уже нормальным голосом: — Чтобы использовать этот материал в суде, надо добыть авторучку со всем содержимым.

Морзик, обескураженный неудачей с чайником, помалкивал, восстанавливая чувство самоуважения.

Старый, бросив беглый взгляд на экран, отодвинул угол темной шторы и поглядел в окно.

А за окном, за давно не мытыми стеклами, так же беззвучно и наискось, как кадры оперативной съемки, падал белый пушистый снег...

— Как же вы допустили, чтобы он секретные сведения передавал у вас на глазах? — возмутился Ролик после просмотра. — Значит, технология коронида украдена?!

Опер Лерман хитро улыбнулся, лицо его при этом покрылось меленькой сеточкой морщин — точно стекло потрескалось.

• Предыдущая
• 19/49
• Следующая