Дело о железном змее (ЛП) - Сэйнткроу Лилит - Страница 2

Его способностям было рано опускаться до бреда.

Чернила были правильными, со слабой горечью вяжущего средства, когда он глубоко вдохнул. Крест спереди был настоящим, он перевернул карту и увидел твердый, мужской и знакомый почерк.

«Да это же Седрик».

Другими словами, канцлер казначейства, лорд Грейсон. Он был еще неопытен как премьер-министр, королева прогнала тех, кто работал на ее мать, из Кабинета министров. Грейсон задержался там, несомненно, благодаря хитрости, или кто-то посчитал его неспособным вредить. Клэр видел его лично, так что склонялся к первому.

Старый добрый Седрик постарался, чтобы Клэра только лишили регистрации, а не заточили в темницу, но теперь наступил час расплаты. Даже интереснее.

«Наш представитель — Эмма Бэннон. Прошу, будьте быстрыми и незаметными».

Эмма Бэннон. Клэр еще не слышал этого имени, значит, колдунья не любила светить свое имя. Так делали и ментаты, зарегистрированные или нет. Он отметил это, добавил все, что знал о женщине, в ментальный выдвижной ящик с ее именем. Она не была бы рада резной табличке. Нет, мисс Бэннон предпочла бы пожелтевший пергамент с чернилами из крови дракона, и ее имя было бы выведено женской рукой.

Ящик мужчины был непримечательным металлом, но сияющим. Он ждал у открытой двери. Кашлянул, издав низкий звук. Без сомнений, поторапливал Клэра.

Клэр приоткрыл глаз.

— Еще девять минут с четвертью, сэр. Не шумите лишний раз.

Мужчина — Щит колдуньи, защищающий от физического вреда, пока колдунья имела дело с другими сложностями — молчал, но сжал губы. Он не был впечатлен.

Микал. Его цвет был слишком темным, а черты — слишком орлиными для чистого британца. Из медников? Или даже из Индии?

Он решил пока что оставить ящик мужчины металлическим. Он мало знал о нем. Пока что. Одно было ясно: если колдунья оставила один из Щитов с ним, она сторожила снаружи не из-за примитивной угрозы. И это делало проблему, что ему собирались поручить, чудесно сложной, очень важной и способной занять его голову на день или два.

«Слава богу», — его облегчение было осязаемым.

Клэр вскочил на ноги и начал собираться.

Глава первая

Приятная вечерняя поездка

Эмма Бэннон, Главная колдунья и слуга Британии мысленно перебирала все гадкие слова, которые леди произносить не стоило. Она мысленно произносила их в такт стуку копыт механической лошади, она усиленно ощущала все вокруг. Кипящий котел улиц не менялся, здесь все еще было нечем дышать.

Конечно, проблема была в том, что она на четверть часа опоздала прибыть за другим незарегистрированным ментатом. Это была одна из сторон этой ситуации, созданной, чтобы пошатнуть ее терпение.

Микал должен был бежать по крышам, пока она сидела в нанятом экипаже. Ее хоть немного успокаивало то, что он, пока бежал, мог забывать о некоторых вещах.

Он все же был Щитом. Он не пустил бы ее в повозку, пока не был уверен в ее безопасности. Но в двухместном экипаже места для маневра не было, даже если бы он захотел вмешаться.

Ей надоели нанятые экипажи. Ее кареты были куда удобнее, но им требовалась скрытность. Ее кареты кричали бы, что это она, это отпугнуло бы противников, а так им было бы сложнее напасть, а она могла ударить неожиданно. Такой метод ей нравился.

«Даже Главные порой прибегают к обману», — отмечал часто Ллев. Конечно, она подумала о нем. Она, похоже, не могла оставить это в покое, и это ее раздражало.

Клэр дремал рядом с ней. Он был очень худым, с длинным скорбным лицом, его перчатки были заштопаны, но жилет был из хорошей ткани, хотя видал лучшие дни. Его глаза были голубыми, лихорадочно блестели под приоткрытыми веками. Ментату без регистрации было сложно найти должную работу, судя по его квартире, Клэр страдал от скуки несколько недель, отчаянно проводил серии экспериментов, чтобы занять активный мозг.

Ментат был талантом, как и магия. Если его не тренировать и не использовать, он ударял по носителю.

Он хотя бы нашел время побриться и взял две сумки. Одна была точно с одеждой. Только бог знал, что было во второй. Может, ей стоило применить дедукцию, но ее разум сейчас занимали другие проблемы.

Главной были убийства, которые убийства, которые ускользали от ее стараний. Королева Виктрис была юной, только недавно освободилась от оков доминирующей матери. Ее новый супруг, Альберик, имел среднее влияние, но не достаточно власти при дворе, зато пока показывал себя эффективным щитом Британии.

Правящий дух был старым и мудрым, но Ее сосуды… они не были неразрушимыми.

«И тут, — строго сказала себе Эмма, — стоит остановить этот поток мыслей», — она поймала себя на том, что потирает темный оникс на левом среднем пальце, полируя его противоположным большим пальцем. Даже сквозь тонкие перчатки камень источал жар. Ее поза не менялась, но осознание сократилось. Она искала источник беспокойства, перебирая и отбрасывая невидимые нити.

«Взрывай и разбирайся», — другие слова, не такие вежливые, тоже поднялись. Ее пульс и дыхание не изменились, но она ощутила слабый укол адреналина, пока уроки колдовства не подавили эти функции, чтобы освободить ее от самых… отвлекающих реакций плоти.

— В чем дело? — голубые глаза Арчибальда Клэра были теперь широко открыты, он выглядел заинтересовано. Даже почти заинтриговано. Это не изменило его длинные, почти уродливые черты. Его одежда была удобной, но не изящной, ментат предпочитал не моду, хотя следил за качеством. Но он уже был чище, чем до этого, прибыл к экипажу четко в полдесятого. Теперь они были на улице Сарпессон, двигались среди искателей развлечений и тех, кого ночной дождь не отвлекал от ночных дел.

Беспокойство усилилось, и вспышка пороха зажглась в сетке ее сознания.

Лошадь завопила, поводья дернулись, и экипаж опасно накренился. Рука Арчибальда Клэра потянулась к ручке двери, но Эмма уже двигалась. Ее руки обвили высокого хрупкого мужчину, она прокричала Слово, и повозка разлетелась вокруг них. Осколки и щепки усеяли поверхность улицы. Стекло окошек экипажа разбилось со звоном и превратилось в хрустальную пыль.

Крики. Визг. Топот. Эмма с трудом встала, отряхнула юбки онемевшими руками. Лошадь обезумела, молотила копытами воздух, вставая на дымы, отбрасывала кусочки металла, капли масла и одинокие искры магии, но поводья запутались и не давали ей убежать. Возница пропал, она быстро обернулась на крыши, но тут из-за мелкого дождя появились силуэты собак странного вида, они пригибались, свет лампы озарял их гладкие вздымающиеся бока.

«Сажепсы. О, как неприятно», — прыгнувший на крышу экипажа явно забрал возницу, и Эмма теперь ругалась вслух, пес приземлился со стуком, с сияющей шкуры стекала вода.

— Вот это да! — вопил Арчибальд Клэр. Он встал на ноги, его глаза сияли. Скука пропала. Он вытащил странного вида пистолет, который не помог бы против волшебный созданий, похожих на псов, собравшихся тут. — Вот это развлечение!

Звездный сапфир на третьем пальце ее правой ладони потеплел. Купол-щит замерцал, появляясь, и к дымящемуся дереву, пороху и страху добавился еще один запах: дымка магии. Один из сажепсов прыгнул, врезался в щит, и от содрогания Эмма упала на колени, мрачно держась. Ее руки были вытянуты, она не переставала произносить слова.

Улица Сарпессон была не очень людной в позднее время. Люди, собравшиеся увидеть, что случилось с экипажем, толкались с теми зеваками, что уже поняли, что происходит нечто не веселое. Получившийся хаос был шумом, который она отодвинула в сторону, сосредоточившись.

«Где Микал?».

У нее не было времени на размышления. Сажепсы пригнулись и приближались, рыча. Их бока цвета золы вздымались, черные языки висели между обсидиановых зубов, они могли обглодать взрослого мужчину до костей за минуту. Нужно было помнить о зеваках, и Клэре позади нее и справа. Они смеялись, когда он поднял странного вида пистолет. Но он целился не в собак, что хорошо. Он целился в крышу.