Россия в современном мире. Прошлое, настоящее, будущее (сборник) - Примаков Евгений Максимович - Страница 15

Прослеживаются «красные линии», которые, вопреки активности неолибералов, не были пересечены в России.

Не произошло отказа от государственной собственности на те объекты промышленности, которые крайне необходимы не только для безопасности, но и жизнедеятельности России. Группа ведущих экономистов РАН пришла к выводу, что приватизация системообразующих предприятий лишает государство возможности гарантировать стабильность соответствующих рынков, приводит к снижению эффективности и упадку соответствующих отраслей экономики[47].

Не произошел и откат от решения социальных вопросов, поставленных В. В. Путиным, хотя не все так благополучно в этой области. Жизнь действительно заставляет ряд руководителей, придерживающихся неолиберальных взглядов, отступать от некоторых позиций. Однако не произошел перелом в их отношении к необходимости значительного роста экономики, о чем свидетельствует живучесть выбора консервативного подхода в качестве базовой политики. Вместе с тем, по словам руководителя Минэкономразвития Алексея Улюкаева, только форсированно-целевой сценарий, обеспечивающий рост ВВП в год до 5,3 %, приведет к полномасштабной реализации социальных задач[48]. Так что, если мы говорим, утверждаем о действительной необходимости поднять «социальную планку», намеченную в указах Путина, если стремимся действительно сохранить социальный характер нашего государства, то нужно понимать, что при стагнирующей экономике этого не добиться.

Вопрос вопросов роста российской экономики – активизация инвестиционной деятельности по всем линиям – государственной, частнопредпринимательской, привлечению иностранных инвесторов. Некоторые эксперты считают, что этот процесс растянется на несколько лет[49]. Неужели выход для России в том, чтобы отложить радикальные усилия государства в инвестиционной сфере на ряд лет? Есть ли у нас в запасе такой срок?

Исполнительная власть обсуждает ситуацию, более того, провозглашаются определенные меры. Но характерно в этом плане высказывание помощника президента Андрея Белоусова. По его словам, «…был принят целый комплекс мер по ускорению экономического роста. Пока мы ускорения экономического роста не видим. Возникает вопрос: что происходит?»[50].

Ответом на этот далеко не риторический вопрос могла бы послужить следующая цитата из выступления председателя Правления Сбербанка Германа Грефа на Петербургском экономическом форуме в мае 2014 года: «Мне экономическая политика правительства до конца не понятна. Мне не понятна экономическая политика не только в ее провозглашенном виде, но и в производимом, а тем более есть еще и большой разрыв между тем, что декларируется, и тем, что имплементируется»[51].

Алексей Улюкаев привел мрачный прогноз динамики российской экономики до 2030 года. Но он считает, что все же рост возможен благодаря добывающим отраслям, судо- и авиастроению, нефтехимии, а также реализации инфраструктурных проектов, финансируемых за счет ФНБ. Отметим, что все перечисленное в основном находится в руках или под контролем государства, которое отнюдь не занимает «излишнее место» в экономике.

Со всей очевидностью можно прийти к выводу, что остаются немаловажные проблемы, требующие решения, и не только в области экономики. Неолибералам не удалось провести идею о демократизации нашего общества за счет ограничения государственной власти. Если бы это сбылось, страна окунулась бы в хаос. Существует уже много подтверждений этому из практики ряда зарубежных стран.

Но развитие демократии при активном задействовании власти абсолютно не противоречит необходимости расширения гражданской активности, с тем чтобы общественные инициативы становились частью государственной политики, а общество контролировало бы их исполнение.

Может быть, сегодня это – самое главное. Активная работа Общественной палаты, например, других общественных организаций служит иллюстрацией такого вывода. Именно участвуя в формировании государственной политики и в контроле за ее исполнением, создается важнейшая составляющая гражданского общества в России.

Без экскурса в историю нашей страны было бы крайне трудно, если вообще возможно подойти к рассмотрению современного российского федерализма – одной из наиболее важных проблем, определяющих не только нынешнее состояние, но и будущее России.

Советское государство было унитарным. Федеральным был лишь фасад: Верховный Совет, состоящий из двух палат – Совета Союза и Совета Национальностей, формально закрепленные Конституцией СССР права за союзными республиками, которые, кроме РСФСР, даже имели свои компартии. А на самом деле все более или менее важные решения исходили из Центра, а точнее, Политбюро и Секретариата Центрального комитета КПСС. Москва назначала весь руководящий состав республик, направляла на места глав НКВД, а затем и КГБ. Все важные должности на территории СССР были номенклатурой Центра. Отсутствие реального федерализма в Советском Союзе сыграло немалую роль в его распаде.

Вместе с тем нельзя игнорировать положительные моменты в сплочении советских республик. Рамазан Абдулатипов – один из видных специалистов по национальному вопросу в нашей стране – подтвердил в интервью российскому телевидению, что до развала Советского Союза он сказал Ельцину: «Вы понимаете, Борис Николаевич, сколько погибло людей разных национальностей, чтобы создать наше государство. Сколько погибло русских солдат и офицеров, чтобы создать наше государство. Мы стали братьями, невзирая на прошлые войны. Но если распадется СССР, могут начаться сведение старых счетов и новые войны». В ответ Ельцин хлопнул по столу и заявил: «Я никогда не допущу развала Советского Союза!»[52]

А дальше все выкрутилось в противоположную сторону. СССР перестал существовать, и в России начались стихийные процессы децентрализации. В основе этих процессов лежало недовольство существовавшей «федеративной» практикой в СССР. Но на эту объективную основу наложился и субъективный фактор, в сконцентрированном виде отраженный в заявлениях Б. Н. Ельцина: «Берите столько суверенитета, сколько сможете переварить». Этот лозунг, выдвинутый в борьбе против союзного государства, перекочевал в начало постсоветского периода. Произошло изменение государственно-территориального устройства России, дробление регионов РСФСР, на месте существовавших в РСФСР автономных областей появились республики[53].

С самого начала существования Российской Федерации республики обозначили свои противоречия с федеральным Центром. В конституциях 19 из 21 республик содержались положения, противоречащие Конституции Российской Федерации. Татарстан, Башкортостан, Якутия, Ингушетия в своих основных законах установили конфедеративный характер связей с Центром. Некоторые республики провозгласили право приостанавливать действие общегосударственных законов, если они противоречат местному законодательству.

Поставленное под угрозу потери общероссийской государственности, центральное руководство пыталось ослабить «парад суверенитетов» через подписание 31 марта 1992 года Федеративного договора, который должен был закрепить распределение полномочий между федеральным Центром со всеми субъектами Федерации. Однако сделать универсальным распределение функций между Центром и субъектами Федерации не удалось. Проявилась неоднородность в позиции регионов. Договор отказались подписать Татарстан и Чечня, а Башкортостан подписал его, но с существенными оговорками. Вместе с тем ряд подписавших договор республик объявили о главенстве своих конституций над общероссийской. Положение усложнялось и тем, что движение за суверенные права, во многом подогретое позицией национальных республик, охватило ряд «русских» областей. Иркутская область, например, приняла свой областной устав. Дело дошло до попыток объединения некоторых областей в суверенные государства – Дальневосточная республика, Уральская республика и другие.