Спаси меня (ЛП) - Ченс Логан - Страница 23

Меня успокаивает его мягкий тон, и позволяет продолжать идти. Лиззи не отстает,

потому что я слышу ее шаги и, честно говоря, я не знаю, что ей сказать.

– На ночь ты останешься с нами в своей старой комнате, – говорит моя мать.

– Да, все, что тебе нужно, – голос Лэнса звучит позади меня.

– Спасибо, – бормочу я.

Отец помогает мне сесть в машину, и я нащупываю ремень безопасности, когда он закрывает дверь.

Ненавижу это чувство. Все испытывают ко мне жалость. Это одно из худших чувств, а все, чего я хочу – вернуть назад свое зрение, и чтобы Лиззи была рядом со мной.

Но, она достойна лучшего, чем это.

Она достойна кого-то лучше, чем я.

Я теперь, всего лишь чья-то ноша.

Как только возвращаемся домой, мама и Лэнс отправляются ко мне бунгало, чтобы собрать несколько моих вещей.

Лиззи помогает мне, выведя на улицу, и мы садимся на деревянные качели на заднем крыльце.

– Я не могу в это поверить, – говорит она.

– Ты и я, мы оба, крошка.

– Мы с этим справимся. Есть операции. Есть много всего. Мы с твоей мамой об этом говорили.

– Стоп. Просто остановись, – меня убивает то, что я не могу ее видеть.

– Прости. Думаю, тебе нужно немного времени, – она придвигается ближе.

– Время? Какая польза от времени? Я все равно буду уродом…

Она перебивает:

– Стоп. Не говори так.

– Дело не только в этом. Лиззи, ты не должна заботиться обо мне до конца моей жизни, – я поступаю правильно. Даже если это причиняет боль, но это правильно.

– Что? – я слышу страх в ее голосе. – Райан, мы – команда. Ты и я. Я не уйду от тебя.

– Черт побери. Ты выслушаешь меня? Я не хочу быть для тебя обузой. Плохо уже то, что я нуждаюсь в родителях.

– Я не уйду.

Меня одолевает гнев, и я встаю. Сидение качели качается и бьёт меня по спине и я,

спотыкаясь, делаю несколько шагов вперед. Я знаю, что ограждение близко, и протягиваю руки, чтобы достать до него, но там ничего нет. Лиззи подлетает ко мне,

помогает пройти последние несколько шагов, и я чувствую, как древесина попадается мне под руку.

Я качаю головой.

– Ты достойна лучшего, чем это.

– Я дам тебе немного времени, но я не собираюсь переставать заботиться о тебе.

Ты был моим лучшим другом с тех пор, как мы были детьми. Я не откажусь от тебя.

– Ну, я бы хотел, чтобы ты отказалась, – я злюсь на весь мир. Я злюсь на всех,

особенно на себя. – Уходи, – говорю я ей. – Оставь меня.

Я не в силах с этим справиться.

– Сейчас, я порошу твою мать прийти сюда и помочь тебе. Это день был ужасным.

Завтра я зайду проверить, как ты, – она целует меня в щеку, и каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я поднял ее на руки и никогда не отпускал.

– Не беспокойся. Я не какой-то научный проект, чтобы ты обо мне беспокоилась.

Ты мне не нужна, – лгу я.

– Ну, ты мне нужен.

– Очень жаль. Что бы между нами ни было, теперь все кончено. Просто оставь меня в покое.

Так же сильно, как я ее хочу, я нуждаюсь в ней. Но меня останавливает мой собственный гнев.

Она уходит, ее слезы громче, чем взрыв, который вызвал все это

***

Две недели спустя, пройдя сканирование за сканированием, доктор Джеймс рассказывает о нескольких вариантах для меня. Хирургическое вмешательство,

консультации, центры, которые могут мне помочь быть более независимым. Но я ничего не хочу.

Я хочу сбросить полотенце на ринг. Боже, я сдаюсь.

Когда я пытаюсь одеться, то задеваю рубашкой стены.

– Блядь! – кричу я.

Сказать, что я не очень хорошо с этим справляюсь – ничего не сказать. Я с трудом сдерживаю в себе свое дерьмо. Да, я знал, что была вероятность ослепнуть, но никогда не хотел в это верить.

Я проигнорировал головные боли, надеясь, что они из-за стресса или от жары.

Последние несколько дней я едва выходил из своей комнаты. Слушал музыку и рычал на каждого, кто входил в двери. Это чертовски сложно, и каждый день мне хочется сдаться.

Я сижу на кровати, когда раздается стук в дверь, и слышу на той стороне голос отца.

– Райан, я вхожу.

– Уйди, – кричу я.

Он все равно открывает дверь. «Мило. Давай, входи», – думаю я.

Отец подходит к кровати и садится рядом со мной.

– Райан, я хочу с тобой поговорить.

– Пожалуйста, покороче, – я больше не хочу слышать о центрах или об операциях.

Я просто хочу, что бы меня оставили в покое.

– Ну, нет. Ты выслушаешь то, что я должен сказать. Ты – мой сын, и я чертовски сильно тобой горжусь.

– Покороче, – издеваюсь я, сложив руки на груди.

– Уже. Ты отправился на войну и служил своей стране.

– Да, много хорошего это мне сделало, – вот бы он ушел.

– Слушай, сынок, тебе выпала дерьмовая карта, но, по крайней мере, ты вернулся домой, вернулся к нам. По крайней мере, ты здесь, – его голос повышается. – Сын,

которого я воспитал, выжил. Мужчина, которого я воспитал – боец. И мне больно видеть,

как легко ты так сдаешься.

– Я не знаю, что делать.

– Мы все здесь готовы тебе помочь. Мы не позволим тебе потерпеть неудачу.

Думаю, тебе стоит проверить центр, о котором говорил доктор Джеймс, – его рука приземляется мне на плечо. – Что говорят Морские пехотинцы? Импровизируй,

адаптируйся и преодолевай.

Я делаю глубокий вдох, медленно выдыхаю.

– Я подумаю об этом.

И я действительно думаю всю следующую неделю. Это все, о чем я думаю, пока не осознаю, что он прав. Жизнь – отстой. Она тяжелая и отстойная. Она проверяет тебя раз за разом, и ты должен решать проблемы, никогда не должен сдаваться. Я – не трус. Я –

морской пехотинец.

Я иду по дому, считаю шаги и использую окружающие предметы, как указатели,

чтобы добраться до кухни.

Все другие чувства работают на полную катушку, но обоняние берет верх. Сначала я чувствую запах, а потом слышу. Усилилось даже осязание. Я никогда не знал, как ощущаются предметы в моей руке, пока не потерял зрение.

Я ощущаю в воздухе аромат блинов. Мягкое мурлыканье мамы позволяет мне понять, что она готовит.

– Привет, мама, – говорю я, найдя табуретку, чтобы сесть.

– Доброе утро. Ты хотел поехать в тот центр, о котором я тебе рассказывала?

О да. «Маяк Майами для слепых». Они, видимо, предлагают много чего. Проводят занятия, посвященные тому, как научиться о себе заботиться и о другом полезном дерьме,

которое нужно знать. «Импровизируй, адаптируйся и преодолевай», – повторяю я мантру в голове.

– Да, я наконец-то готов.

После завтрака мы садимся в машину и отправляемся в центр.

Больше всего мне нравятся дни. Свет и тени танцуют перед моими глазами,

сообщая мне, что мир все еще существует. А ночь меня пугает, именно тогда приходит чернота. Она делает меня неуверенным в себе. Когда я вечером ложусь спать, она заставляет меня хотеть никогда не проснуться.

Мама паркует машину, и я жду, чтобы она помогла мне войти в центр.

Войдя внутрь, я одновременно чувствую и ужас, и возбуждение.

– Я тебя запишу, – говорит мама. Пока ее нет, я слушаю окружающие меня звуки.

Мое внимание привлекает водопад, расположенный неподалеку, щебетание птиц и низкий шум кондиционера. Эти звуки придают спокойствие, и я улыбаюсь, когда женский голос называет мое имя.

Женщина хватает меня за руку и уводит от матери.

– Как ты сегодня? – спрашивает она.

Честно говоря, я не знаю, как ответить.

– Наверное, я в порядке.

Мне открываются новые вещи, но я все еще не уверен, буду ли когда-нибудь готов принять все это.

Глава 20

Ящерка

«Молчание настоящего друга ранит больше, чем грубые слова врага» – Дензор

Почти месяц я не видела Райана и ничего от него не слышала. Хотя его мать держала меня в курсе дел, но все же, больше всего на свете мне хотелось быть рядом с ним.

Но, я даю ему пространство, по просьбе его матери.