Воин Донбасса (СИ) - Пересвет Александр Анатольевич - Страница 35

— Ладно, — ещё раз внимательно рассмотрев его глаза, помягчел Перс. — Познакомлю ещё вас. Посмотрю. А пока — проехали. Будем считать главный вопрос решённым. Поздравляю, товарищ капитан, с началом службы в отдельном разведывательном батальоне корпуса Народной милиции Луганской Народной Республики! Ну, а теперь… Коньяку по соточке за это?

— Да куда ж я денусь! — с облегчением улыбнулся Алексей. — А после просил бы разрешения накрыть «вступительную» полянку для товарищей офицеров…

Да и действительно, куда ему деваться, подумал он, вспоминая крайние два дня…

Эти двое на заброшенном блок-посту возле Самсоновки не могли не насторожить. Во-первых, отчего только двое. Во-вторых, что они тут делают, на морозе, в сгущающейся темноте длинного зимнего вечера? Можно предположить, что из-за случая с Бэтменом ввели усиление. Но опять же — отчего только двое? Да и появились как-то быстро — час назад, когда ехали к Изварино, здесь никого не было.

Потому застращённый Митридатом Алексей на всякий случай переместил пистолет из кобуры в нишу между дверью и сиденьем. Движение правой руки к груди довольно хорошо можно контролировать через лобовое стекло. А вот за левой, которая вроде бы естественно тянется к ручке двери, если машину остановят и последует команда выйти, проследить тяжелее. Правда, тут нужно уметь так открыть дверь, чтобы правильно из неё вывалиться, не теряя директрисы на противника, — но этому как раз Кравченко учили.

Он всё же надеялся, что впереди так, залётные какие-нибудь казачки. Вышли на нехитрый гаишный промысел. А на Мишкиной машине номера всё же не гражданские. И кстати, пропуск гэбэшный у него должен быть? А где?

Но времени найти документ уже не хватило. «Казачки» или кто там они — явно приготовились «принять» запозднившегося водителя.

Один повелительно махнул рукой. Без всякого жезла, кстати.

Подошёл по-хозяйски, но глупо. Остановился возле открытого Алексеем окна водительской стороны, в то время как напарник его остался сзади машины.

По камуфляжу не поймёшь, откуда парни, и шевронов не видно.

— Куда едем в поздний час, что везём? — лениво осведомился «гаишник». В том, что самодеятельный, сомнений уже не было. — Документы на машину есть?

Ну, это был совсем не по делу вопрос. Не Москва.

— На номера обрати внимание, — холодно ответил Алексей, нащупывая левой рукой пистолет. — Не подлежит остановке и досмотру.

— Не знаю я, что это за номера, — хмыкнув, протянул собеседник. — А кто надлежит осмотру на блок-посту, а кто нет, решаю тут я. Из машины выходим!

И приподнял ствол автомата.

Всё стало ясно окончательно. Как ни запутана силовая система в Луганской республике, как ни конкурируют в ней разные ведомства, но гэбэшные номера настоящие гаишники или те, кто их тут заменяет из комендатуры, знают прекрасно. И вести себя могут как угодно напряжённо, но никак не по-хамски. Чревато боком, как любит говорить Злой. К тому же — война.

Дальше действовали только навыки, вколоченные в ЧОПе у Ященко.

— Всё, командир! — поднимая правую руку, чтобы показать нечто среднее между исполнением команды «хенде хох» и демонстрацией полной безоружности, заюлил голосом Алексей. — Выхожу, документы в переднем кармане, не стреляй…

«Казачок» успел ещё лишь победно усмехнуться, когда резко открывшаяся дверь машины толкнула его назад. Такой удар обычно сильным не получается, но дарит нападающему одну-две секунды. Настоящие гаишники его знают. Хотя ленивы тоже, черти, не соблюдают правил осторожности. Отчего и гибнут нередко в подобных ситуациях.

Специалисты уровня Кравченко за одну-две секунды могут сделать многое. Выстрелить, например, в не успевающего среагировать второго «казачка», перекатиться вперёд, подсечь первого, который ещё ловил на скользкой дороге равновесие после удара дверью, выстрелить ему в ляжку, откатиться за капот машины, прикрывшись мотором.

И затем скомандовать:

— Оба — бросай оружие! Работает спецназ четвёртой бригады!

Почему четвёртой? Он же из второй! А, Сан Саныч в четвёртой. Был. Хотя при чём тут он?

А это ещё одно правило, которому неукоснительно следовали у Ященко: никогда не называй собственного имени. Потому как многие разные могут по тебе работать, и хорошо разыгранное удивление в ответ на вопрос: «Кравченко Алексей Александрович?» вполне может подарить опять-таки несколько спасительных секунд. Главное — в ответ не сказать пресловутое: «Нет, я Иванов Иван Иванович». Что-нибудь нужно совсем обычное. Типа, Сергеев или Семёнов.

— Ты мне ногу прострелил! — обвинил Алексея старший пары подранков, держась за бедро.

— Да ты что? — удивился Кравченко. — А щас прострелю голову, ежели автомат в сторону не отпихнёшь, — и недвусмысленно повёл стволом ко лбу пострадавшего.

— Всё-о, — простонал тот. — Только не стреляй.

Надо было узнать, что там со вторым. Что-то затих он подозрительно. Может и каверзу готовить. Стрелял ведь Алексей всё же второпях.

Он осторожно выглянул из-под колеса. Нет, похоже, попал. И судя по неподвижности тела, куда-то всерьёз. Или же паренёк всё же думает о чём-то нехорошем.

— Эй, второй, — позвал он. — Не изображай мне тут убитого. Автоматик от себя отпихнул быстренько, чтобы я видел. И пистолетик свой — тоже! Да, кстати! Касается всех! Непослушного укокошу на месте!

Старший был под полным контролем Кравченко, и сам понимал это. Поэтому, подвывая, и держась одной рукой за рану, другой осторожно, двумя пальчиками, извлёк из кобуры ствол и пихнул его в сторону.

— Опа! — удивился Алексей. — У кого же это ты ТТ отжал? Ну, ничего, теперь моим будет.

— Мы от Зимина, — почему-то ответил раненый. — Он тебя найдёт.

Алексей хмыкнул:

— А вот этого я не стал бы на твоём месте говорить. Вот добью обоих и отволоку в «зелёнку». До весны под снегом погреетесь, а там найдёт сельский механизатор. И думаешь, кто-то будет заморачиваться с экспертизой, чьи это трупешники? Так и уйдёте двумя укропами…

— Не убивай, — быстро проговорил оппонент. — Не подумавши сказал, прости.

Ох, не любил Кравченко таких вот деятелей! Не в том даже дело, что трусом оказался «казачок». В том, что — падальщик. Готов грабить и убивать слабых, а встретив отпор от сильного, лебезит перед ним и раболепствует ради спасения своей никчёмной жизни.

Он уже процентов на девяносто понял, с кем он имеет дело. Видимо, и впрямь залётные. Даже и от Зимина. А может, и просто шантрапа, которой тоже в количествах собралось на Луганщине. Прямо в этих местах, в Краснодоне. Подальше от фронта. Осталось только убедиться в этом окончательно. И, главное, выяснить, отчего они за ним охотились. Ещё ему и с этой стороны врагов не хватает? Или они тоже на уцелевших карателей из «Айдара» трудятся?

Но сперва надо было нейтрализовать второго. Тот по-прежнему лежал неподвижной тушкой. Автомат, правда, откинул в сторону. То есть в сознании и понимании человек. Но почему молчит?

— Эй, неразговорчивый! — позвал его Алексей. — Сюда ползи, если в состоянии. Не то выстрелю. Для гарантии безопасности.

— Ты мне руку отстрелил, — стонущим голосом ответил «неразговорчивый». — Не смогу я доползти. Не стреляй, я не сопротивляюсь.

— Раз можешь не орать, а молчать, значит, ничего я тебе не отстрелил, — наставительно ответил Кравченко. — Поцарапал, разве что.

Он встал, сторожко — вдруг гад только прикидывается сильно раненым? — подошёл ко второму. Нет, попал грамотно. Ключицу парню перебил. Чем хорош ПМ. АК или Стечкин с такого расстояния ключицу ему просто вынес бы! Не говоря о ТТ.

Кстати, о ТТ.

Он общупал раненого на предмет другого оружия, извлёк штык-нож. Стыдоба! Вот тоже голь-моль перекатная, по дорогам разбойничать собралась.

Затем, ухватив за шиворот, отволок его к первому. Конечно, парень вполне мог бы идти и сам, но нечего его выводить из шока раньше времени. Потом взял за шиворот уже обоих и потащил их к обочине. Хорошо, что подледенило за эти дни, нетрудно стаскивать с дороги два тела. Но ноги скользят, что досадно.